Но он-то знает, что обычно происходит с похмелюги. Нет, сейчас – все совсем по-другому.

Потому что…

Он все-таки в другом месте. А где был раньше? До того. Что произошло перед отключкой, что он помнит? Сейчас он в номере гостиницы, а тогда… где-то на краю сознания возникла танцующая фигура.

Женская.

Он глотнул пересохшим горлом и провел языком по зубам.

Странный на зубах привкус, неприятный, гнилостный – привкус вина и какой-то химии.

– …для досрочного освобождения номера нажмите кнопку с цифрой «шесть», и если хотите прослушать эту информацию еще раз – нажмите кнопку с цифрой «семь».

Нет, что-то не так. Как он здесь оказался?

А телефон… голос в телефоне замолчал. Отвратительный голос – непонятно почему. Интересно, она может его услышать? Да нет, это же робот, просто робот. Но связь-то, возможно, еще не прервана. Может, попробовать?

– Если хотите прослушать эту информацию еще раз, нажмите кнопку с цифрой «семь».

Он снова попробовал пошевелить руками, хоть немного стряхнуть онемение. Принялся быстро сжимать и разжимать пальцы. Когда они стали вполне повиноваться, он собрался с духом и резко двинул запястья вдоль перекладины. Наручники звякнули. Звякнули громко, хотя и не так чтобы очень. «Ты тратишь попусту время. Это робот».

– Если хотите прослушать эту информацию еще раз, нажмите кнопку с цифрой «семь».

С трудом, будто годами не раскрывал рта, он разлепил губы. Попробовал заговорить, но не знал, что сказать. Изо рта вырвалось лишь хриплое мычание.

– Если хотите прослушать эту информацию еще раз, нажмите кнопку с цифрой «семь».

Молчание.

Он открыл рот. Прохрипел нечто, отдаленно напоминающее «Помогите». «Это просто робот». Наверно, недостаточно громко.

И вдруг робот из телефона засмеялся. Ага, значит, не робот.

– Ладно, мистер Шеппард, не хотите говорить, как хотите. Однако совсем скоро говорить вам придется. Очень интересно, что вы будете делать дальше.

Что? Не успел он придумать ответ, как раздался ужасный звук. Звук отключенной связи. Женщина испарилась.

Он попытался успокоиться, сердце колотилось в груди. Нет, не может быть, разве такое бывает? Возможно, и не бывает. Возможно, это дурной сон или очередной кошмар наркотического бреда. В последнее время он оттягивался довольно круто. Хотя вряд ли. Слишком уж все реально.

Но кто-нибудь обязательно сюда придет. Должен прийти. Ведь персонал знает, что он в номере, это очевидно, значит вся гостиница тоже знает, что он остановился здесь. Не мог же он сам себя приковать наручниками к кровати, следовательно…

«Очень интересно, что вы будете делать дальше».

В чем смысл этого звонка? С телефонами все просто – можешь прикинуться кем угодно, и никто тебя не разгадает.

Зачем звонила эта женщина, то ли робот, то ли нет? До телефона ему не дотянуться. Выходит, эта женщина одна из тех, да-да, из тех самых, кто приковал его наручниками к кровати. Из тех, кто играет с ним дурную шутку. И если она не из персонала, не исключено, что никто не придет. Впрочем, нет. Это как-никак гостиница. Конечно же, кто-нибудь да придет. Когда-нибудь.

Он закрыл глаза. Попытался успокоить дыхание, чтобы услышать, что происходит за дверью номера. Мало ли, какой-нибудь шум, грохот падающего чемодана. Нет, ничего. Полная тишина.

Впрочем, не совсем.

Он почувствовал это раньше, чем услышал. Сначала будто некое покалывание в шее. А потом едва слышный звук, чье-то дыхание. Он здесь не один.

Он понял, что слышал дыхание и раньше, но звучание его было столь естественным, что просто не замечалось. Но стоило задержать собственное дыхание, звук стал отчетливей. Кто-то здесь дышит. Едва слышно, словно не человек, а призрак. Но он дышит. Тихонько и неглубоко, но дышит.

Чем напряженнее он прислушивался, тем отчетливее доносилось дыхание. Причем отовсюду, со всех сторон. Здесь дышит не один человек. Но сколько? Кто ж его знает? Одно ясно: в этой комнате он не один, с ним люди.

Он понимал, что сейчас надо открыть глаза, но веки никак не поднимались. Мозг лихорадочно работал, пытался слепить из осколков цельную картину, пытался, хотя и безуспешно, осмыслить происходящее. Может быть, это такой типа пиар-ход? Его агент предостерегал от подобных вещей – желтая пресса гоняется за любым скандалом и, кстати, хорошо платит. А что может быть круче, скандальнее, чем оргия в гостиничном номере? Хотя не похоже. Неужели его в самом деле похитили, приковали наручниками к кровати только для того, чтобы напечатать об этом в газете? Вряд ли, это не их стиль. А кроме того, он ведь в одежде. Какая же, к черту, оргия?

Каким бы жалким ни было его положение, он едва не рассмеялся. Ну вот, не хватало только сойти с ума. Добавить шизу к длинному списку проблем, ждущих решения.

Но сначала… и он резко раскрыл глаза. Перед его взором – все тот же гостиничный номер. Все так же слышно дыхание. Надо что-то сделать, чтобы хоть кого-то увидеть. Он выгнул запястья насколько возможно влево. Холодная как лед сталь впилась в кожу, но он попытался не обращать на боль внимания. Тело тоже изогнулось влево, он наклонил голову, чтобы заглянуть за край кровати. Он думал – или надеялся? – что увидит ковер, и больше ничего. И не сразу понял, что́ перед ним лежит. Пока до него не дошло, что это чья-то спина. Да, спина человека в сером костюме, лежащего на ковре лицом вниз. Он торопливо подтянулся на запястьях и откинулся назад на середину кровати.

Там человек. Живой. Лежит лицом к полу. Снова в комнате тишина, слышно только дыхание. Впрочем, нет, послышалось что-то еще. Ритмичный звук, словно мышь грызет картонку.

Он сделал усилие и заглянул за правый край кровати, опять повиснув на наручниках. Никого нет. Только бледно-фиолетовый ковер. Но, оглядывая кусочек пола, он что-то заметил. Маленький желтый хвостик, уходящий под кровать. Для веревки слишком тоненький. И вдруг хвостик зашевелился. Волосы. Чьи-то волосы.

Он вернулся на середину кровати. Волосы? Боже мой! Он смотрел перед собой в черное зеркало телевизора. И не видел в нем ничего, даже себя. И был рад этому. Не хотелось узреть себя в столь жалком виде. Чернота успокоила его, чернота – это ничто. Вот так он и будет смотреть в телевизор, пока кто-нибудь не придет и не спасет его. Он отказывается принимать этот бред.

И все же взгляд его сам собой устремился мимо блестящих ботинок к краю кровати: оттуда что-то высунулось. Кажется, палец. Потом еще два. А потом и вся рука, сжимающая пуховое одеяло.

Душа его ушла в пятки. Что-то зашаркало со всех сторон, заерзало, звуки становились все громче, дыхание тоже. И теперь…

Они пробуждались.

И вдруг – чье-то лицо. На другом конце кровати. Блондинка. Девушка лет двадцати, может, больше. Такая же, как и он, растерянная и бледная, в глазах страх. Сначала-то она оглядывалась, головка покачивалась на тонкой шее, а как увидела его, изумилась и быстро нырнула обратно под кровать.

– Привет, – промямлил он.

Хриплый голос его надломился, дал петуха, и приветствие прозвучало скорее как угроза. Он попробовал еще раз.

– Привет!

На этот раз получилось чуть лучше.

Девушка снова возникла из-под кровати, правда, теперь он видел одни только глаза. Взгляд метнулся к наручникам. Замешательство в глазах усилилось. Но, с другой стороны, он ведь прикован и не сдвинется с места; возможно, именно поэтому она снова высунула голову.

– Что… Что тут происходит? Где я? – Голос ее был тих и испуган. – Что вы со мной сделали?

Он ошарашенно посмотрел на нее:

– Да я сам недавно очнулся здесь, как и ты.

В подкрепление слов он звякнул наручниками. Кажется, помогло. В ее глазах мелькнуло понимание. Мгновение они не отрываясь смотрели друг на друга, словно делились страхом.

На полу послышалось шевеление, и девушка опустила взгляд. Он ничего не видел, но девчушка вдруг вскочила и отпрыгнула в сторону. Бедром стукнулась о письменный стол, и меню услуг по обслуживанию номера повалилось. Она коротко взвизгнула.