Корона повелителя вселенной и три спутника освещали треснувшее, как слизистая желудка алкоголика, плато. Трещины, как живые капилляры, даже в ночи, не прекращали, всасывать красную жидкость. Реки жидкости, не доставшиеся прожорливому океану, бежали по трещинам, бурля, пенясь, в направлении зияющей пасти. Алая жидкость, бурным водопадом, исчезала в бездонном чреве, пещеры.

Красота и необитаемость бардового мира обман. Со стороны жерла, кроме глотков колоссального горла, раздавался дополнительный шум.

Гул не был звуком от тысяч лап потревоженных гигантских пауков покидающих пещеру.

Шум шёл из недр. Пауки, от маленьких, до ужасающего вида гигантских, в паническом беге покидали пещеру. Арахниды, как будто искали защиту у короны, усыпанной бриллиантами звезд и вишнёво-лилово-фиолетовой ночи. Паукам казалось, что три спутника планеты спасут их от ужаса пещеры.

Арахниды, исчезали в сиреневой мгле, покрывая телами, плато. Пауки боялись не только таинственного гула пещеры, но и красной бурлящей жидкости.

Арахнидов ужасал кровавый, пенящийся прилив океана, но для них он был менее страшен, чем те, кто скрывался в глубинах горы. Океан, пещеры, трещины, трава, леса, каждое дерево в отдельности на красной планете, живая и мыслящая субстанция.

Великая кладовая жидкости, океан, старался сожрать легкую добычу.

Головы безобразного вида, на толстых шеях, хватали, ставших беззащитными, без стен пещеры, пауков. Пена океана, тащила арахнидов в бездонные, ненасытные глубины.

Шум, чрева пещеры, не прекращался, а усиливался.

Исследователю опускаться в пещеру трудно.

Спуск затруднен, не только из-за крутизны, но из-за непрерывного потока жидкости.

На дне пещеры алый водопад успокаиваясь, превращался в реку. Бардовый поток, бурля и пенясь, нёс жидкость в огромную полость? Нет, не полость! А посуду. Откуда в пещере утварь? Пещера за миллиарды лет превратилась в зал. Его середину занимала чаша, вырубленная из цельного малахита.

Факелы, двухметрового роста, расставленные через равные промежутки, таинственно горели, освещая, даже дальние уголки пещеры. Кроме светильников, чадящих едким сладковатым запахом, жар поддавали озера мутной жидкости, которые булькая, выделяя смрад, испарения чёрнозелёного цвета.

Существа, имевшие, даже уродливые тела, обливались потом.

Общество, посетившее зал-пещеру, было похоже на публику, пришедшую на бал-маскарад. В волшебном зале, по ходу действия, менялись лица и тела. Суккуб – женщина, обращалась инкубом – мужчиной. Инкуб – волосатым сатиром. Сатир – горбатой ведьмой или маленьким гоблином с саблевидными клыками во рту.

Конвейер крутился бесконечно.

Толпа непрерывно веселилась. Суккубам, линявшим в инкубы, было очень весело.

Особям, не менявшим тело, это не мешало, менее весело заниматься оргиями, без экзотического размаха.

Увы, были участники, которых к веселью принуждали насильно. Толпа разбивалась на группы. Стадо по кругу или по квадрату насиловало – людей. Первенство принадлежало старшему по должности.

Существо, которого принуждали веселиться, весьма отдаленно напоминало человека. Тело тонкое, иссинибледное, полупрозрачное.

Толпа издавала звуки. Хрюкали от удовольствия насильники. Пронзительно выли полные ужаса и боли жертвы. Ватага вступали, как в гетеросексуальные, так и в гомосексуальные связи. Они умножали орудия сладострастия. Что позволяло выродкам вступать в половой контакт, одновременно, с несколькими женщинами или мужчинами.

Живодеры, в порыве страсти, увеличивали орудия наслаждения, покрытые чешуей, до огромных размеров. Феномен разрывал жертвы на куски.

Стадо, радостно визжа, улюлюкая, собирало разорванные тела в мешки.

Антропофаги волокли мешки с останками жертв к озёрам с черной зловонной жижей. Людоеды, радостно завывая, бросали мешки в тёмную пузырящуюся жидкость.

Жертвам казалось, что время в зале замерло. Не двигалось!

Остановилось!

Зловонные лужи совершали чудо. Озера выпускали те же обтянутые кожей скелеты людей. Насильники, превращались в каннибалов и садистов. Изверги резали на измождённых телах перевёрнутые кресты. Жгли пятиконечные звёзды. Тела, обтянутые кожей, измождённые, накачивали вонючей водой или надували воздухом. Таскали гигантскими, острыми когтями-крючьями. Каннибалы – поджаривали, потом чавкая, ели куски человечины. После трапезы остатки пищи, испражнений опять складывали в мешки. Стадо, перебрасываясь шутками, улюлюкая, свистя, опять включали адский круговорот, таща мешки с места преступления, бросая куски жертв в тёмные озёра, кипящие зловонной жижей.

Можно пожалеть несчастную жертву одну или всех вместе. Но…

Было одно огромное но… Но, если не знать, каких ужасов наделали жертвы на родных планетах. Как одни насиловали детей, другие убивали стариков и так далее… всех грехов не перечесть. Кто-то грехи делал ради наживы. Кто-то ради удовольствия. Оправдывая себя фразой: «а кто не без греха». Забывая о том, что в аду всем места хватит. Но, это было в прошлом. Сейчас здесь на кровавой планете они были изгоями, жертвами. Но, мы отвлеклись от веселья в пещере. Существа, освободившись от ноши, ныряли в зловонные лужи, пуская пузыри, плескались, фонтанируя кипящими нечистотами, отдающими смрадом и бензином.

Нечистоты были смешаны с нефтью. Вонь нисколько не мешала существам спариваться между собой, мерзкими способами.

Тварям разврат доставлял массу удовольствия. Настроение определялось хрюками, которых слышалось больше и больше.

Существа наслаждаясь, принимали настоящий облик. Кожные покровы, чудищ, окрашивались алым цветом, покрывались рыжей, растущей пучками, шерстью. На голове отрастали рога, и пятаки сплющивали нос. Длинный хвост с острым наконечником украшал зад. Копыта занимали место стоп. Воздух зала, кроме испарений, был переполнен торсами, сделанными из воздуха. Так что в помещении было не протолкнуться. Воздушный стан существ, украшали безобразные головы, сооруженные из того же материала. Монстры, расталкивая друг друга, с нескрываемым удовольствием наблюдали действо. Прозрачнотелые подлетали довольно близко к беснующейся оргией толпе. Их безобразные, прозрачные, рожи, сияли от блаженства. Они с восторгом повторяли прозрачными большими телами, действия участников шабаша. Эфирные, так же любили принимать ванны, растворяя призрачные тела в лужах, смердящей отливающей волшебным блеском, жидкости. Воздушные, после грязевой ванны, буквально через минуту, вновь появлялись в атмосфере пещеры, совершенно сухими и счастливыми.

Кроме действующих лиц, выше перечисленных, в зале присутствовали другие, которые по-настоящему горели. Масса огненных – живописно дополняли картину игрища, изо всех огненных сил. Пламенные участники вакханалии, желали подобраться поближе к толпе, но из-за вечного горения не могли приблизиться к нефтяным озерам, даже на

метр, не наделав пожара. Надежды горемык, на счастье, горели огнём. Монстры, рогатые с копытами. Инкубысуккубы. Воздушные. Подземные – рогатые, с обугленными руками-совками. Водяные – с заплетёнными в тела водорослями кувшинками жабами. Все они принадлежали к легионам демонов. Огненные черти, в отличие от братьев воздушных и земных, обитали в «верхнем воздухе». Огненные демоны со дня бунта ангелов против Создателя, не приближались к земле. Это кара была навечно. На празднике не было следующих нечистых: Зеленых – обитающих в лесах, так как не было в пещере зелени. Отсутствовали светобоязненные демоны, так как ненавидели свет, а в тронном зале его было предостаточно. Племя русалок отсутствовала, без объяснений игнорировав ассамблею. Не было Нептуна – Царя морского и Князя речного, не выносивших грязных водоемов, брезгливо относившихся к другим демонам.

Водяные – озерные демоны, обозначили присутствие головами, как пнями, торчащими из водоёмов с дерьмом. Подземные демоны, отдуваясь за всех нечистых, не могли появиться на поверхности. Они покинули места постоянного обитания ямы, шахты и пещеры. Хозяин озадачил их поддерживать температуру комфорта в водоемах, где бурлила нефть и благоухали нечистоты.