Себастьян поразился изобретательности Генриха: король поднял всю свиту своей жены, чтобы узнать такие мелкие детали, как то, что Анна много раз оставалась наедине с Георгом, что Смитон неоднократно посвящал ей песни, и что накануне она поссорилась с Норрисом. Под конец этого пафосного расследования Генрих уже сам поверил в многочисленные измены королевы, придуманные им самим, и, вырывая волосы на своей голове, истошно вопил на весь дворец, что Анна – шлюха и переспала с половиной Лондона, не чураясь ни купцов, ни слуг, ни даже крестьян. Михаэлис подумал, что это, возможно, побочное действие на психику того зелья, что он в своё время использовал, чтобы привлечь его внимание к Анне, но последствия его уже не заботили. Какая ему теперь разница? О дальнейшей судьбе Англии в лице Елизаветы было поручено позаботиться Исмаилу, а его роль на этой сцене завершена.

За одним только исключением.

18 мая 1536 года казнили «любовников» её Величества. Быстро, грязно, без лишней помпезности. Кровь невинных обагрила в тот день помост под свист и крики довольной толпы, которая тем больше сходила с ума, чем более красной становились деревянные доски под ногами трупов и палача. Этот день был началом конца для семейства Болейн, которое так рьяно стремилось к власти. Поднявшись высоко, они не приготовились к болезненному падению.

Вечером после казни, когда в душе у Анны осталась одна пустота неизбежности, а скрашивавшие её покой накануне смерти две престарелые фрейлины сопели в глубоком сне, низвергнутая королева почувствовала чьё-то присутствие в сыром помещении, где она находилась уже более двух недель. Из тёмного угла выскочила пара тощих крыс, а за ними показался массивный мужской ботинок. Анна тут же узнала его обладателя.

- Себастьян! – крикнула Болейн, но демон приставил палец к губам, давая ей понять, чтобы вела себя тише, иначе старухи проснутся и поднимут ненужный шум. Анна подошла к нему ближе, обняла за плечи и горячим шёпотом проговорила: - Я так ждала тебя, боялась, что ты не придёшь за мной. Ты же пришёл забрать мою душу, верно? Я готова.

Она посмотрела в его пустой взгляд. Анне он даже показался усталым и грустным, но она подумала, что это всё игра теней в темнице. Но как ни странно, Михаэис покачал головой и убрал дрожащие ладони Анны со своих плеч.

- Нет, Анна. Я пришёл не за твоей душой.

Её губы задрожали от страха. Себастьян никогда не обращался с ней столь фамильярно, даже после той ночи он соблюдал субординацию и сохранял их прочные отношения госпожи и слуги. Но сегодня что-то в нём переменилось, и он позволил себе обращение по имени. Или это произошло не сегодня?

- Завтра твоя казнь, - непривычно тихо шептал Себастьян. – Контракт не выполнен, я не могу воздействовать на события далее, потому что исход только один, и от меня он не зависит.

- Так забери мою душу сейчас! – хрипло крикнула Анна, но вовремя прикрыла рот. Её собеседник отрицательно покачал головой.

- Я не выполнил твоего желания, поэтому не имею прав на твою душу. Наш контракт расторгнут.

Слова грянули как гром. Одно потрясение за другим, доживёт ли бывшая королева до собственной казни? Сердце бешено застучало в груди, Анна даже почувствовала, как заболели кости.

- Ты не можешь…

- Могу, - мягко возразил он. – Таковы правила.

- Ты не можешь покинуть меня, - задыхалась от собственного голоса Анна. – Я не хочу в ад.

- Я ничего не могу изменить…

- Ты же говорил, что контракт нельзя расторгнуть! Что только я могу это сделать! Разорвать его или отдать тебе свою душу без выполнения твоих обязательств.

- Есть силы, которые вправе это сделать и без нас, - терпеливо ответил Себастьян, следя за тем, чтобы фрейлины не проснулись.

- Да кому понадобилось делать это без моего ведома? Забери мою душу, немедленно!

Анна уже кричала и схватила демона за плечи, тряся его изо всех сил. Себастьян перехватил её руки и сжал запястья. Анна вскрикнула от боли и отошла, потрясённо глядя на него. Горящий в темноте взгляд её злого гения, который заставил её сойти с ума, взирал на неё с укором.

- Я же говорил, что ты меня не простишь. Но завтра ты всё поймёшь. До встречи в следующей жизни, Анна.

- Будь ты проклят! – крикнула ему вслед Болейн. Слёзы брызнули из глаз, заливая красное от ярости лицо. – Если мы встретимся в следующей жизни, я отомщу тебе! Отомщу!

Фрейлины наконец пробудились от крика и шума и подбежали к заключённой, которая сидя на грязном полу и прикрыв ладонями лицо, безостановочно плакала.

Она пожалела об этой сделке уже в ту ночь, когда призвала Михаэлиса. Начала его бояться на следующий день и содрогалась каждый раз, когда видела его. Потом привыкла к нему и стала утешать себя мыслью, что после того, как всё закончится, она исчезнет навсегда из этого мира, и адская кара минует её. А после, когда жизнь без него казалась невозможной, она думала, что это даже интересно – влюбиться в адски обаятельного духа. Ведь чего можно бояться, когда совсем скоро ты исчезнешь? Но он, тот, кому она доверяла больше остальных, нанёс ей самую болезненную рану, лишив её последнего утешения.

Но Себастьян лгал ей в тот вечер перед казнью только в одном. На самом деле её желание было исполнено. Елизавета, её любимая дочь, то, из-за чего она покидала этот мир с глубокой горечью в сердце, и была тем самым великим правителем Англии. Однако Анна нескоро об этом узнает.

19 мая 1536 года, Лондон. Этот день врезался в памяти Себастьяна на долгое время. Небо было хмурым, но ни одна капля дождя не достигла тогда земли. Влажный северный ветер окутал город, проникая во все окна и двери и заставляя спешащих на историческую казнь горожан сильнее кутаться в тонкую одежду. Генрих устроил целое представление из этого события: впервые в истории Англии казнили королеву. На казнь были допущены только жители Лондона, а палачом был специально привезённый из французского города Кале человек – как говорили, настоящий мастер своего дела. Король с нетерпением ждал смерти своей жены: ведь как только её голова коснётся эшафота, он немедленно прикажет привезти к себе во дворец из Вулфхолла Джейн Сеймур – ту робкую и кроткую фрейлину, что однажды преданно служила в свите Анны.

И вот в толпе лондонцев послышался гул – из-за угла показалась королева. Она шла, гордо подняв голову, волосы зачёсаны наверх в обычный пучок – рядом не было Себастьяна, чтобы заплести её шикарные волосы, а платье было по-королевски роскошным. Анна не сводила глаз с эшафота, поэтому не заметила Себастьяна, стоявшего совсем рядом, почти напротив плахи. Чёрный капюшон скрывал его от лишних взглядов, ведь он многим был известен как бесследно пропавший слуга королевы.

Анна встала рядом с палачом. Тысячи глаз неотрывно смотрели на неё. И все – с плескавшейся на поверхности жалостью и сочувствием. Кто бы мог подумать, что толпа, которая ненавидела её за то, что она свергла ни в чём не повинную Екатерину, будет жалеть её. Никто не кричал, не свистел, не пел унизительных песен. Стояла гробовая тишина.

- Я не виню короля, - вдруг заговорила Анна, окидывая взглядом своих подданных. – Но я не виновата перед ним. Он хороший человек и прекрасный правитель. Однако клеветники оказались сильнее истины. Поэтому я желаю вашему королю благополучия и счастья, чтобы в его окружении были только достойные люди. Возможно, для этого потребуется моя жертва. И я готова стать ею.

Себастьян улыбнулся. Анна уходила красиво: на смертном одре, зная, что хуже уже не будет, она не стала опускаться до выражения ненависти и неприязни к Генриху, не стала оправдываться перед народом. Приговора уже не изменить, что бы она ни сказала, а её имя история ещё может обелить. Поэтому надо уходить красиво – как настоящая царская особа.

- Боже, храни королеву… - один за другим зашептали люди. Многие перекрестились, у женщин в глазах стояли слёзы. Они понимали больше других, что королева всего лишь стала жертвой принципа короля. И почему-то сейчас они были уверены в её невиновности.