Из-за туч внезапно выглянуло солнце, и в его лучах золотом сверкнуло лезвие меча. В тяжёлой тишине голова королевы упала на помост. Горячая кровь растеклась по помосту в причудливом и ужасном узоре. А когда толпа начала медленно расходиться, Себастьян покинул грешный мир и спустился в обитель демонов, где должна была объявиться душа Анны.

Комментарий к XVIII. Боже, храни королеву

*Я хочу спросить: всё хорошо или всё-таки я проклята? (Эта песня, несмотря на то, что она на немецком, у меня стойко ассоциируется с Анной).

Следующая глава будет заключительной.

========== XIX. Чем больше времени проходит, тем меньше оно лечит ==========

- И это всё?

Сиэль вопросительно смотрел на Себастьяна, как всегда по-хозяйски приподняв бровь. За окном слышался гул дождя, и в просторном кабинете юного графа было бы темно, как сумеречным вечером, если бы не яркие огоньки свечей, расставленных в золочёных подсвечниках по всему помещению.

- А что Вы ещё хотели бы услышать, милорд? – Себастьян искренне не понимал, чего от него требовал маленький господин.

- Я бы хотел, - властно начал Сиэль, - чтобы в твоей фразе «вот Ваш чай и печенье с вареньем, милорд» присутствовало слово «пирог».

- Но Вы распорядились подать пирог ко времени прибытия леди Элизабет. Она будет здесь уже через час.

- Ну, да, - нахмурился Сиэль и печально посмотрел на поднос с посеребрённым прибором, на котором явно не хватало кусочка пышного теста с ароматной вишнёвой начинкой, щедро сдобренной сахаром и ванилью. С сожалением вздохнув и загадав, чтобы Лиззи прибыла поскорее (абсолютно не потому, что он горел желанием увидеть юную леди, дело было в произведении кондитерского искусства Себастьяна), Фантомхайв обмакнул печенье в вазочку с клубничным вареньем.

- Что-нибудь ещё, милорд? – учтиво спросил Себастьян, глядя на уплетающего за обе щеки печенье графа. Сиэль настолько увлёкся чтением исторической энциклопедии, что даже не заметил, как прошло время, и теперь с жадностью набросился на десерт. Прожевав лакомство и подумав немного, Сиэль кивнул.

- Я дочитал главу про королеву Анну, и мне кажется, я понял, где ты принимал участие. Но для меня осталось загадкой одно: почему ты позволил её казнить? Ведь ты должен был забрать её душу.

- Я расторг контракт, - спокойно ответил Себастьян, наблюдая за тем, как из руки графа падает серебряная чайная ложечка.

- Чего? – изумился Сиэль и вперил в дворецкого непонимающий взгляд. Тот лишь пожал плечами и буднично улыбнулся, будто это ежедневный разговор о делах насущных.

- Расторг контракт, потому что таковы были обстоятельства.

- Объясни мне, почему ты это сделал.

- Возможно, позже, милорд, когда Вы…

Себастьян осёкся на полуслове, вдруг осознав, что собирается сказать то, что Сиэлю явно будет не по нраву, а именно напомнить о его возрасте. Михаэлис в очередной раз за день мило улыбнулся и слегка поклонился.

- Иногда в сделку вмешиваются силы, мешающие её исполнению. Со мной так было единожды, и поверьте мне на слово, милорд, такого больше не повторится. С Вашего позволения.

Себастьян развернулся на каблуке и тихо вышел из кабинета, оставляя нахмурившегося графа жевать печенье наедине с вареньем и своими мыслями. Не было совершенно никаких препятствий к тому, чтобы рассказать юному господину о том контракте. Но зачем? Разве это того стоило? Анна исчезла и, Михаэлис был уверен, вряд ли когда-либо появится в его жизни…

Тогда, в 1536 году в Лондоне, как только голова Анны коснулась земли, Себастьян тут же сорвался с места и ушёл в преисподнюю. С такими как леди Болейн долго не церемонились, их сразу отправляли в положенное место. Михаэлис прокашлялся от спёртого воздуха ада – давно его здесь не было, он уже успел и отвыкнуть. Себастьян быстро двигался мимо клеток с истошно кричащими душами и насмехающимися над ними демонами, глазами ища ту, за которой пришёл. Растрёпанную, в грязном и изорванном платье (где весь тот шик королевского убора, в котором она пришла на эшафот?), её вели по тесному и тёмному коридору двое мелких духов, а возглавлял конвой высокий, с короткими золотистыми волосами и подозрительным взглядом демон.

- Данталиан, - обратился к нему Себастьян, вставая у них на пути и останавливая их шаг. – Это моя душа. Вот документ.

Ни один нерв не дрогнул на лице Данталиана, пока его собеседник доставал из-за пазухи свёрток бледной и хрустящей бумаги. Архидемон неспеша развернул его, внимательно изучил, а потом раздражённо хмыкнул.

- Исмаил? Рядовой ангел-хранитель убедил демона сделки подписать договор о сотрудничестве? Мне кажется, братец, ты сдаёшь позиции.

- Я преследовал свои интересы. Не изменил самому себе – значит, всё в порядке, - обаятельно улыбаясь, резюмировал Себастьян.

- Ты сможешь забрать её не раньше, чем через сто лет, братец. Демонами просто так не становятся, если ты забыл.

Данталиан махнул рукой конвоирам и двинулся вперёд, не обращая внимания на стоящего на пути Михаэлиса, но тот схватил его за плечо.

- Дай поговорить с ней пять минут.

Архидемон дёрнулся и молниеносным движением руки впечатал Себастьяна в стену пустующей напротив клетки, швырнув туда же и Анну, не сказавшую ещё ни слова с момента прибытия в это место. Данталиан плюнул на землю и злобно прорычал:

- Была бы моя воля, уничтожил бы обоих. Пять минут пошло.

Себастьян поднялся, отряхнул мантию и протянул руку Анне. И он не удивился, когда она даже не посмотрела на него, встала, опираясь на покрытую копотью стену, и отошла к углу. Издалека доносились крики, шипение плавящегося металла и звон цепей, а по стенам плясали отсветы где-то горящего пламени.

- Здесь неуютно первое время. Но ко всему можно привыкнуть.

Анна не шелохнулась. Она стояла, скрестив руки на груди, лицом к углу, словно каменная статуя: мёртвые не дышат.

- Небытие – худшее существование, чем даже ад. А такая сильная и яркая душа, как ты, не имеет права исчезнуть навсегда. Ты должна быть здесь. Только подумай, что через тебя пройдёт немалое количество грешников этого мира, и Генрих в том числе. Ты можешь заставить его мучиться так, как ты того пожелаешь. А потом мы поднимемся с тобой на землю, и ты получишь свою первую душу как демон сделки. Я переступил через свою гордость, чтобы этого добиться.

- Лучше бы ты ею подавился. – Себастьян даже вздрогнул, когда услышал жёсткий голос Анны. – Своею гордостью.

Она повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Ни единого намёка на сожаление и жалость – Себастьян был абсолютно уверен, что поступил правильно. Губы мёртвой королевы задрожали от еле сдерживаемого негодования.

- Ты сделал это ради себя.

- Я выполнил условия нашего контракта, - возразил Михаэлис, делая шаг вперёд. – Елизавета и есть тот самый правитель, которого ты пожелала. Именно поэтому я не мог расторгнуть контракт сам или позволить тебе просто подарить свою душу. Желание было исполнено, мне оставалось только поглотить тебя, но у Высших сил свои планы на твою дочь. Надо было принести в жертву тебя, чтобы избавить Елизавету от твоего проклятия, а твоих последующих детей – чтобы ты смогла стать демоном сделки после смерти. Не сразу, через время – это тоже условия моего договора. Двоих уже было достаточно. Но я сделал всё, чтобы ты не исчезла, а осталась в этом мире. Со мной.

- Эгоист и лицемер, - горько улыбнувшись, отчеканила Анна. – Ты сам только что доказал своими словами, что сделал это ради себя самого. Тебе нужна была я здесь – вот я и здесь. Я же хотела исчезнуть и не мучиться. Но ты не внял моим пожеланиям.

- Пять минут, братец, - послышался за решёткой грубый голос Данталиана. Двое конвоиров вошли в клетку и схватили Анну за запястья, выволакивая её вон.

- Помни мои последние слова, сказанные тебе на земле.

Себастьян не забыл о её обещании отомстить в следующей жизни. И он постарался сделать всё возможное, чтобы Анна изменила своё мнение. Однако гордая опальная королева стояла на своём, как на алмазной подошве. С каждым днём она становилась всё жёстче, превращаясь в настоящую демоницу, не желала и слышать о том, чтобы смилостивиться, а через сто обещанных ей лет и вовсе исчезла, наказав Михаэлису не искать её. Впрочем, где бы он её ни искал, поиски не увенчались успехом, как будто какая-то неведомая сила покрывала её, и через несколько столетий, когда Себастьян снова вернулся в Лондон, он оставил её дух в покое. И пообещал себе, что навсегда.