— Просто будь в следующий раз… аккуратнее. А то стирать всё будешь сам.

Мягко почёсывая голову, перебирая присыпанные слишком ранней сединой пряди и в какой-то момент ощутив, как начала намокать ткань рубашки там, куда Хью уткнулся лицом, Брегис со свалившимся с души камнем думала о том, что судьба, возможно, действительно сделала ей подарок. Непростой, страшненький, способный на почти бесконтрольную звериную жестокость — но, возможно, лучший из того, на что она не могла рассчитывать.

Ну а что сейчас этот взрослый мужчина плакал Охотнице в плечо — право слово, порою плакать нужно всем. Даже самым весёлым и жизнерадостным. Особенно им.

Неважно, от горя или счастья…

В конце концов, среди Охотников — и Охотниц — нормальных людей нет.

========== Загадки Охоты ==========

Ночь Охоты продолжалась. Брегис всё-таки оказалась такой же, как и он — гостьей Сна, и это известие порадовало Хью в гораздо большей степени, чем могло, должно было бы расстроить. Он понимал, что напарница такая же пленница круговорота возрождений — но эгоистично радовался, потому что теперь точно знал — любая смерть не окончательна не только для него.

С тех пор они отправлялись в Сон вместе, протягивая руки Посланникам у очередного Фонаря. Кукла равно ласково приветствовала обоих, Герман то посматривал косо, то непонятно чему усмехался — однако сам не начинал разговор, отвечая в своей привычной манере сугубо по делу, если спрашивали. Если бы Хью пригляделся — заметил бы в глазах старика застарелую боль, почти зависть. Но он не приглядывался.

Во Сне у них с Брегис неожиданно появилось время спокойно поговорить, никуда не спеша и не ожидая удара. Пожалуй, впервые Охотник порадовался тому, что время в этом месте застывшее, ни на что не влияющее. Поэтому они отдыхали среди белых цветов и вспоминали. Напарница оказалась родом с островов, женой — “Бывшей женой”, — посмеивалась она, — какого-то офицера.

— Так вот откуда ты так ловко научилась накладывать повязки? — укол ревности был ожидаем, но Хью быстро напомнил себе, что Охота меняет всех. И старательно забывал о неизбежном окончании ночи.

— Точно, — довольная улыбка Брегис наводила на мысль, что та догадывалась о размышлениях напарника. Странно, что это успокаивало, а не беспокоило.

— А я никем особенным не был, — он запрокинул голову вверх, глядя в туманное “небо”. — Приёмный отец ювелир, я перенимал его дело, да вот… Не успел.

Наверное, Брегис тоже многое не успела. Была ли она матерью детям того неизвестного офицера? Что она вообще успела в этой жизни? На вид не дать старше двадцати — но Ярнам делает убийц из людей и помладше. Хью знал, встречал обезумевшего паренька, от силы семнадцати лет от роду, но с пистолетом тот управлялся столь ловко, что пока Охотник до него добрался — дважды в Сон отправился.

Брегис промолчала, и вопросы Хью остались при нём. Не та это тема, которую стоило затрагивать. Лучше уж рискнуть, протянув руку — и счастливо разомлеть от тепла лучшей на свете женщины, устроившей голову на подставленном плече.

***

Прошлое прошлому. Охота покрывала туманом память бесконечно-далёких мирных дней, и Охотники не останавливались, собирая странные, пугающие знания, от которых болела голова и шли мурашки размером с глаза Амигдалы.

Стоя над серебристой бездной залитого лунным светом озера, они вместе оглянулись на мастера Виллема, посмотрели друг на друга — и шагнули вниз, взявшись за руки.

Тяжесть Кровавой Луны ударила в голову молотом, размазывая мир детским плачем, неразборчивым шёпотом и плеском воды.

— Иди к демонам! — он заухмылялся и вновь потряс на отмахнувшуюся напарницу коричневатым неопрятным щупальцем, найденным на тарелочке в заброшенной Мастерской. Поразительно, что это место, оказывается, существовало и в реальности. Даже Кукла была! Правда, неживая, но точь-в-точь такая же, до последнего сегмента на аккуратных пальчиках. Хью не заметил задумчивого, почти хмурого взгляда Брегис, больше занятый поиском мешочка, куда благополучно сложил неаппетитную добычу.

— На кой это тебе? — с оттенком брезгливости поинтересовалась Охотница, вертя в пальцах свою находку — красивый, тонко украшенный гребень.

— Если оголодаем — будет что съесть вместо ремней, — Хью был серьёзен лишь отчасти, и Брегис сморщила нос. Она постепенно привыкала к своеобразному юмору спутника, и он ценил терпение, с которым воспринимались все его выходки.

— Тьфу на тебя.

Когда Хью вытащил из руки мёртвой Арианны похожий отросток, напарница ничего не сказала. Но противно визжавшую тварюшку, которую язык не поворачивался назвать ребёнком, она добила сама, с совершенно остервенелой злобой.

И с каким же удовлетворением они убивали встреченных Великих, отплёвываясь от полупрозрачной жижи…

***

“Безымянное присутствие луны, призванное Лоуренсом и его ассистентами. Бледная кровь”, “Три трети пуповины”, — попав из комнаты с клеткоголовыми трупами в какой-то совсем уже безумный Кошмар, Охотники всё равно не думали, что наткнутся на столь странные записки. Никто из них не собирался штудировать свитки и книги, кои валялись во множестве в здании, похожем на учебный корпус очередного университета, но походя подобрать листок со стола — почему бы и нет?

И теперь Хью задумчиво щупал мешочек со странными трофеями, которые и собрать-то решил лишь потому, что привык обращать внимание на непонятное и необычное, что могло понадобиться однажды в самом безумном ключе. Как например то кальмарообразное нечто, найденное в Верхнем Соборном Округе, в руках Охотника вдруг породившее знакомые искристые звёзды, полетевшие во все стороны. Брегис сначала ругалась, тряся обожжённой рукой, а затем успокаивала изрядно спавшего с лица напарника. Потому что даже случайно причинить ей боль казалось Хью кощунственным. Ну и что, что к боли и смерти все здесь давно приученные?

Но зато с помощью этой вещицы они потом не раз выходили сухими из воды, когда дела оборачивались не самым удачным образом. А ещё, почему-то, использование артефакта не давалось Брегис вовсе.

***

Два — в тысячу раз лучше, чем один. Здесь Охотники в очередной раз убедились в этом сполна, столкнувшись с тварями, чьё присутствие смогло напугать даже Хью. Потому что это слишком живо напомнило ему о ведьмах. Жгучий, невыносимый огонь, пусть и не по телу, а в агонизирующем мозгу.

Сквозь собственный безумный крик он вскинул пистолет — к голове Брегис, чтобы заметить, что по её щекам катились кровавые капли из покрасневших глаз, и дуло точно такого же пистолета уткнулось прямо в его лицо.

Они сидели на земле, вцепившись друг другу в плечи, и дрожали от пережитого под равнодушным небом Сна.

Хью убил её. Чтобы спасти. И она сделала то же самое. Опять.

— Успокоительное ещё осталось? — Охотница молча мотнула головой. Её трясло сильнее.

— А надо бы… Кажется, я забрасывал в сундук несколько пузырьков, — всё что угодно, лишь бы не вспоминать этот безумный взгляд карих глаз и вспышку, превратившую красивое лицо в кровавое месиво. Которого, хвала всем богам, он тоже не увидел…

Этого Хью не выдержал бы.

***

Великий. Опять Великий. Во всём виноваты эти твари космические! Как же бесит…

Охотник раздражённо пнул постепенно распадавшийся труп многорукой крылатой образины и поморщился — детский плач не спешил утихать, ввинчиваясь в воспалённый мозг невыносимой пронзительностью. Только когда они с Брегис всё же подошли к чудом нетронутой коляске посередь площади, крики неведомого младенца резко оборвались.

— А вот и последняя треть… — задумчиво произнёс Хью, извлекая сморщенный “шнурок” плоти на свет. — Как думаешь, что с этим теперь делать?