— Пока, — Фардж откашливается, прижав телефон к уху. Девушка обходит парня, заставив того пару раз оглянуться, одарив ее своим вниманием. Тяжелый вздох с губ — и Роуз исчезает за дверью своего дома.

Дейв может еще довольно долгое время стоять молча, но странный голос в трубке привлекает внимание.

— У тебя есть, что курнуть? — Дилан явно почти потерян. Фардж сглатывает, собравшись с силами:

— Нет, у меня ничего не осталось, — скорее всего, лжет.

— Тогда поехали туда, где все есть.

***

Стоит помнить о своих ценностях

Ей не понять себя. Звучит слишком слюняво и по-детски, но Мэй Харпер правда не может осознать, как именно оказывается в этом доме, как давно она здесь находится и что, собственно, делает? Проблема в том, что девушка никак не очнется, не придет в себя. Чтобы здраво оценивать ситуацию, нужно иметь светлую, незатуманенную голову на плечах. А для этого необходимо хотя бы прекратить вдыхать этот белый порошок в ноздри.

Харпер зажимает пальцами нос, резко вскинув голову. Ее веки сжаты, но выражение лица хоть и хмуро, но расслабленно. Громкая музыка разливается по всем комнатам немаленького дома местного братства. Толпы людей, в основном, молодого возраста, толкаются в ритм, а те, кто уже достаточно набрался, валяются по углам, блюют в горшки и с подоконников. Множество бутылок. Алкоголь, кажется, никогда не закончится. В сухом воздухе парит серый дым. Все курят. И не простые сигареты.

Как такая, как Харпер, могла оказаться в подобном месте? Два или три дня назад девушка вышла прогуляться вечером, предварительно выкурив пару косяков. Бродила, пока до ушей не донеслось эхо от музыки. И вот. Она здесь. И как бы ее сознание не сражалось за свое господство, ему не одержать победу до тех пор, пока Мэй сама не захочет этого.

Девушка теряет равновесие, чувствуя, как нотки блаженства начинают играть внутри, гоняя горячую кровь по венам. Все охвачено странным, но приятным жаром. Ее искусанные губы расплываются в легкой улыбке, а глаза так и не открываются. Ванная комната захломлена всякой дрянью. Грязная плитка покрыта трещинами, край раковины разбит. Какая-то темная жидкость постоянно течет из крана в ванную, на дне которой покоятся чьи-то локоны волос, нижнее белье и порванная майка.

Мэй качается из стороны в сторону, не реагируя на довольно уверенные прикосновения к ее телу. Мужские руки с наглостью поднимают ткань облитой спиртным майки, сдерживая девушку за талию, и разворачивают к высокой тумбе с разбросанными по ней вещами. Еще секунда — и Харпер сидит на ней, продолжая расслабленным взором глядеть в бледный потолок. Какой это уже раз? Она не осознает. Не понимает. Ей станет все ясно, когда она придет в себя. Но только не сейчас, когда незнакомый и тоже обдолбанный парень расправляется со своей ширинкой, отодвигая ткань ее белья. Мэй не помнит, где остались ее джинсы. А в них ли она пришла? Может, на ней была надета юбка?

Первый толчок не вызывает никаких эмоций. Второй так же. Харпер лишь прижимается спиной к холодной плитке, ее руки по какой-то причине держатся за предплечья этого типа, который еле стоит на ногах. Как ему вообще удается заниматься чем-то подобным в таком состоянии? Неважно. Тело Мэй дергается в такт, когда парень ускоряется. Ее глаза все так же смотрят в потолок, а в голове только один единственный вопрос.

Где найти закурить?

***

Оно опять начинается. То, что происходит каждый чертов раз, когда Дилан позволяет себе поддаться эмоциям, уносящим его рассудок в неизвестную херову сторону. Мне удалось найти пару пакетиков с травкой, но этого не было достаточно для человека, который нуждается в наркоте сильнее, чем в кислороде. И сейчас в первую очередь я виню себя. Да, следую за другом по захламленной лужайке к одному из домов братства, в которых мы обычно «отдыхаем» по выходным. Здесь всегда можно отрыть что-нибудь себе по душе. А для души ОʼБрайену сейчас необходима хотя бы марихуана.

Причина, по которой я злюсь на себя, заключается в том, что именно я первый начал употреблять, в один день протянув Дилану косячок, спросив: «Слабо?». Я не должен был этого делать. Не должен был тянуть его за собой, и самое отвратительное в том, что не чувствую той же нужды в употреблении, которую ощущает всеми клетками организма сам ОʼБрайен. Тому неплохо дарит уверенность уже употребленное, так что он без сомнения в движения входит в переполненный коридор, минуя сосущуюся парочку на крыльце. Я мог бы остановиться и посмотреть бесплатное порно в их исполнении, но в данной ситуации обязан следить за тем, чтобы Дилан пришел, выкурил необходимую дозу, после чего я отвезу его к себе домой. И на этом наша вечерняя вылазка должна окончиться. Проблема в том, что под наркотой Дилан обычно агрессивнее. А здесь даже сложно протиснуться в дом из-за толпы. Любое неправильное движение со стороны незнакомца — и ОʼБрайен, не задумываясь, разобьет ему лицо. Причем не различая: женщина это или мужчина.

К слову, вонь стоит такая, будто в доме напились до остановки сердца бомжи, после чего здесь же и разложились. Запах пота и сильного одеколона не перебивает. Наоборот ухудшает положение.

Радует лишь то, что сейчас я спокойно могу касаться Дилана. Это странно, но именно в моменты помутнения рассудка он вполне переносит прикосновения, поэтому так спокойно толкает людей, который мешают ему идти. Несколько девушек даже успевают прилипнуть к нему, всячески приставая, но, как показывает опыт, ОʼБрайена больше интересует, кто в этот раз заправляет раздачей травы.

Шагаю за другом, осторожно сжимая пальцами край ткани его кофты, чтобы не потерять из виду. В последний раз, когда я отвлекся, Дилан так набрался, что переспал сразу с тремя девушками за ночь. Хорошо, что мне удалось тогда скрыть от него же этот инцидент, иначе утром его бы не смог вытащить из ванной. Обычно его обильно тошнит, и он много, долго, моется, дабы смыть с себя неприятное ощущение чужого прикосновения.

Наконец, находим парня, который обычно впихивает всем неясного производства траву. Если честно, не стал бы даже нюхать эту херню. В гостиной слишком много людей: все они толкаются, создают шум, пытаясь перекричать и без того громкую музыку, одна из парочек начинает совокупляться прямо на полу.

Так. Мне нельзя отвлекаться.

Стремный на вид тип с желтыми зубами уже под кайфом и, кажется, довольно давно. Он не много говорит. На таких «вечеринках» слова не главное. Главное — хорошенько гульнуть. Так что парень без лишних разговоров протягивает Дилану один косяк, но ОʼБрайен не был бы собой, если бы не взял больше. Дилан не мнется, хоть я по-прежнему не считаю это лучшей идеей. Он начинает жадно выкуривать один косяк за другим, стоя у стены с горшком из-под цветов, в который уже кто-то наблевал, и мускулы его лица заметно расслабляются, когда через ноздри пускает серый дым, запрокинув голову. Стою напротив, не зная, как реагировать на происходящее. С одной стороны, спокойствие Дилана гарантированно ближайшие несколько недель, с другой — в следующий период ломки всё будет проходить куда тяжелее. Не могу быть уверенным в том, что Дилан справится. Я ни в чем не уверен.

— Как ты? — пытаюсь дозваться до друга, зажав уши пальцами. От музыки раскалывается голова, а темнота с яркими вспышками цвета раздражает глаза.

Дилан хмурит брови, не опуская взгляда на меня, и продолжает прижиматься к стене спиной, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Встаю ближе к нему, крича на ухо:

— У меня вызывает подозрение эта трава. Тебя не тошнит от неё?! — хочу узнать хоть что-то о состоянии парня, но тот лишь еле заметно усмехается краем губ, продолжая сжимать веки. Его руки расслабленно опущены вдоль тела. Так. По крайней мере, видно, что ему хорошо.

Вдруг в меня врезается плечом парень, и содержимое его стаканчика льется мне на кофту, отчего я разворачиваюсь, толкнув его в грудь:

— Смотри, куда прешь, блять.

— Чё? — парень покачивается на носках, еле удерживая равновесие, но, несмотря на свое состояние, находит в себе силы отвечать мне. — Чё-о, мать… его, ты сказал? — не знаю, каким образом мне удается понять то, что он так мямлит своим дерьмовым языком. Незнакомец не оценивает действия, пихает меня в плечо, начав наступление, от которого хочется залиться противным смехом, ведь выглядит это жутко нелепо. Я не придаю значения тому, что происходит, а вот ОʼБрайен видит всё в своем свете, поэтому опускает голову, сразу же двумя руками толкнув парня в грудь. Сильно. Он спотыкается, рухнув на журнальный столик, и, кажется, разбивает спиной стеклянную поверхность, но никто вокруг не обращает внимания. Это хорошо.