Испуганно смотрю на свои ладони, красные, покрытые царапинами, некрасивые пальцы кажутся кривыми, сухими, покрытыми какой-то сухой корочкой. С моих сухих губ вновь срывается непонятный стон, мычание, когда начинаю растирать запястья, вновь ногтями царапая кожу шеи. Мне тяжело передать это чувство. Оно ест меня, пожирает, жует мои чертовы органы, рвет их зубами, Господи, что за чертовщина?

— Боже, — практически рычу сквозь сжатые зубы и запускаю кривые пальцы в волосы, старательно оттягивая их. — Боже! — кричу, качая головой. — Хватит! — не знаю. Я, блять, не знаю, к кому обращаюсь, но это «что-то» сейчас внутри меня, оно жрет меня, оно… Черт, уйди из меня! Мне хочется принести себе как можно больше боли, чтобы скрыть это… Господи, что это такое?

— Ммм… — мычу, сгибая ноги в коленях, и пальцами впиваюсь в затылок, лбом бьюсь о колени, не жалея головы. Сильнее. Черт, давай сильнее. Сильнее! Кусаю губы, сдерживая в себе ругань, но рот всё равно приходится открыть, правда не кричу. Оно сидит прямо в глотке, скребется, мучает, сжигает и кусается. Начинаю качаться вперед-назад, дергать головой. Жалобно пищу, хныча, когда слезы подступают к больным от давления глазам.

Рот раскрываю шире, давя на затылок ладонями, словно хочу сломать себе шею. Мое дыхание учащается, становится громче, а оно уже подбирается выше, к небу, и…

И я кричу. Кричу на эту гребаную стену, пальцами рвя на голове волосы с такой дикостью, будто они отвратительные черви, сверлящие мой череп. Кричу так сильно, в надежде, что оно вылетит из меня, что это прекратится, но оно только увеличивается в размерах, мешая мне дышать. Бью себя кулаками по голове, выбиваю всячески мысли, выбиваю неприятный сон, тревогу, я выбиваю себя. Всё то, что сидит во мне. Оно так успешно было зарыто внутрь, глубоко, а теперь… Что пошло не так? Почему я срываюсь в тот момент, как открываю глаза? Это всё из-за принятых наркотиков? Они делают меня такой? Соберись, Харпер. И закрой рот!

Но продолжаю рвать глотку, уже закрывая уши ладонями, чтобы не слышать саму себя. Лицо начинает гореть, глаза болят от слез, которые потоком стекают по щекам, пальцы и запястья неприятно хрустят. Это что-то сидит под ребрами. Оно прямо у самого сердца, а может под ним. Оно обволакивает его, одним движением поглощает, проглатывает, и оно вызывает боль. Оно жжет внутри меня костер. Оно черт возьми… Оно… Оставь меня!

Тело становится липким от пота. Черт, насколько я отвратительна самой себе, черт, черт, Боже, уберите это из меня! Почему я кричу? Таким образом хочу избавиться от непонятного состояния?

Я не в силах заставить себя закрыть рот и замолчать самостоятельно, поэтому грубо и жестко сжимаю ладонями губы, прикусывая язык до крови. Начинаю мычать в ладони, сильно сжимая веки, отчего слезы стекают, касаясь пальцев. Продолжаю покачиваться, ударяясь лбом о коленки.

И неизвестно, сколько бы ещё я пробыла в таком состоянии, если бы меня не отвлек шум со стороны. Тихий скрип половиц — и я резко поворачиваю голову, диким взглядом вцепившись в… Старушку, которая стоит бледная, как смерть, держа в руках половник. И руки её трясутся, а выражение лица такое, будто на моем месте сидит холодный труп. Моргаю, продолжая сжимать рот руками, и хмурю брови, неожиданно осознав, что не знаю, где нахожусь. Старушку трясет. Не удивлюсь, если она сейчас перекреститься. Сеанс экзорцизма был бы кстати, ибо я всё ещё чувствую его присутствие во мне.

Меня трясет. Сильно. И она видит это, но не думает шевелиться, будто я — оголодавшая львица, готовая разорвать её на куски. И мне тяжело контролировать свой взгляд, поэтому да, смотрю на неё, как обезумевшая, вот она и боится шевельнуться. Правда, старушка всё равно немного поворачивает голову, осмелившись перевести взгляд в сторону. И я резко дергаю лицом, из-за чего спутанные пряди волос спадают с плеч, свисая как всё те же отвратительные черви. Мой режущий горло вздох ударяется о ладони, оставаясь во рту, когда взгляд находит двух парней, стоящих у открытого окна и, по всей видимости, спокойно курящих. До моего крика. Мои веки расширяются. Дейв держит сигарету у рта, якобы не успев сунуть её между зубами, смотрит на меня, и, кажется, он немного… Напуган? Дилан стоит полу боком, прижав кончик сигареты к своему запястью. Так же смотрит на меня. Все смотрят на меня. И от этого я не могу дышать.

Молчание рушится, когда старушка, неизвестно, когда подошедшая ко мне, касается меня своей холодной рукой. К плечу. Заставляет меня вздрогнуть и перевести на нее свой напряженный взгляд.

— Тебе нехорошо? — она спрашивает серьезно, но мне не хочется отвечать. Я, черт возьми, не… Смотрю на парней, вновь прерывая свои мысли. Они продолжают молча смотреть на меня. И этого зрительного давления мне не вынести. Только не сейчас. Они видели. Они, блять, видели это, Харпер. Они видели твое самоуничтожение, и теперь ты должна бежать. Прочь, Харпер!

Откидываю одеяло. Старушка даже не успевает отойти, когда моя попытка вскочить с кровати проваливается с крахом. Мои вялые ноги болят. Падаю на пол, тут же шарахаясь от рук старушки, которые она протягивает ко мне со словами: «Тебе лучше не двигаться». Отползаю от неё, быстро, каждое мое движение сопровождается дрожью во всем теле. Мне трудно совладать им, поэтому, когда вскакиваю, то влетаю спиной в шкаф с сервизом, что начинает греметь, звоном ударяя мне по ушам, которые не могу закрыть ладонями, ведь пальцами цепляюсь за стену, отворачиваясь, чтобы выскочить (я так понимаю) в коридор. Комната перед глазами качается. Мне с трудом удается понять, что и где находится, так что добираюсь до двери, дергая ручку. Заперто. Боже. Слышу шаги за спиной. Боже. Дергаю сильнее, понимая, что меня вновь накрывает, а желание кричать подбирается к глотке, с трудом позволяя мне глотать воздух. Тысячи мыслей крутятся у меня в голове, но не одна не кажется выходом, поэтому мой взгляд опускается на биту, что стоит у стены, и, когда скрип половиц за спиной становится достаточно четким, я хватаю железное оружие, развернувшись, и… И Дилан спокойно перехватывает другой конец биты, останавливая. Да, о чем я думала? Он же мастерски умеет обращаться с ней. Черт возьми.

— Открой дверь, — смотрю на него исподлобья, не скрывая дрожи в руках, а во взгляде скапливается вся моя злость, всё мое состояние в одних глазах, но эта ярость не может быть направлена на ОʼБрайена, ведь мое тело, мой организм до сих пор уничтожает исключительно меня.

Дилан спокойно отворачивает голову, протянув свободную руку к комоду, на котором стоит пепельница, и сдавливает о её дно сигарету, оставив её там, после чего так же без труда вырывает из моих рук биту, заставив меня отойти к двери, но не убавить фальшивой уверенности:

— Открой. Эту. Дверь, — рычу, чувствуя, как мой язык завязывается в узел от ответного спокойствия со стороны парня, который просто обязан смотреть на меня иначе. Злость. Дай мне свою чертову злость, ОʼБрайен!

И я кричу на него. Короткий вопль срывается с губ. И так же внезапно прекращается, а Дилан только и делает, что быстро моргает, так же хмуро сверля меня взглядом. Мои вытянутые вдоль тела руки прижимаются к стене позади, пальцы сжимают край кофты. Громко и тяжело дышу, подавляя желание ещё раз завопить, как ненормальная. Но на этот раз вместо крика выходит жалкая просьба.

— Пожалуйста, открой её, — прошу, очень тихо, насколько возможно, шмыгнув носом, и отвожу глаза в сторону, после чего вовсе опускаю в пол, чувствуя резко обвалившийся на меня груз стыда.

Я ненавижу себя за то, что не могу сдержать эмоции.

ОʼБрайен ещё секунду молчит, после чего поворачивается боком, смотря в коридор:

— Я отвезу её.

— Уж разберись с этим дерьмом, — слышится ответ Дейва.

А я вновь поднимаю голову, но не взгляд. Он замирает где-то на паркете, только после поднимается к ручке двери, когда парень пальцами касается небольшой защелки. Как. Я. Могла. Не. Заметить. Её. Замок щелкает. Дверь открыта.

— Выходи, — Дилан битой давит мне на висок, и это грубое движение не вызывает удивления. Сейчас, в таком состоянии, я вообще не оцениваю происходящее. Переступаю порог. Руки напряженно прижимаются к телу. Еле двигаюсь, будто мое тело окоченело. Мокрыми глазами моргаю, отворачиваю голову, когда яркий белый свет врезается в лицо, принося боль еще не отошедшему от кошмара организму. В голове рождается мысль. Бежать. Прямо сейчас. Но её быстро подавляют. Во-первых, я не смогу убежать в таком состоянии. Во-вторых, Дилан словно читает мои мысли, поэтому грубо хватает меня за капюшон, настойчиво ведя за собой. Перебираю ногами кое-как. Не могу успевать за ним, поэтому постоянно спотыкаюсь. ОʼБрайен подводит меня к автомобилю и ждет, пока я самостоятельно заберусь внутрь, после чего хлопает дверцей, обходя капот, и садится на водительское, бросив биту на заднее сидение.