— Что с твоим плечом? — на этот раз не несусь. Скорость не превышаю, боясь, что по моей неспособности держать себя в руках может пострадать кто-то ещё. Боюсь даже поглядывать в сторону Дилана, который только сильнее бесится от моих расспросов, так что ответ грубый и холодный, полный пренебрежения:

— Отвали на хер.

Сжимаю зубы, напряженно прикусываю язык, видимо, не понимая прямой просьбы заткнуться:

— Так… Куда тебя отвезти?

— Просто жми вперед и закрой уже свой чертов рот! — он опять кричит, ругаясь, и от этого громче мычит, прижимаясь разбитым лбом к оконному стеклу. Ладонью надавливает на плечо.

Больше его не трогаю.

***

В комнате Лили в столь поздний час всё ещё горит свет. Обычно её укладывают спать ближе к восьми, но уже идет девятый час. Отец давно видит второй сон, поскольку встает рано на работу, а мать на протяжении всего дня не отходит от дочери, как и сейчас. Лили сидит на стуле напротив зеркала, а женщина позади расчесывает ей волосы. Девушка морщится, когда движения матери на миг становятся резкими, грубыми, ведь дочь так и не смогла объяснить ей, что делала в тот час на заднем дворе, и почему с ней был тот отвратительный тип. Женщина заканчивает, приглаживая волосы Лили ладонью, и целует в макушку:

— Пойду, возьму твою одежду, а то в этой спишь уже какой день.

Роуз кивает, и женщина шире улыбается, положив расческу на столик рядом с зеркалом. Лили опускает взгляд на неё, рассматривая клочок собственных волос, и прислушивается к шагам за спиной, убеждаясь, что мать ушла. Резко встает со стула, вырвав из тетради по истории жалкий клочок бумажки. Берет ручку, быстро выводя неровные буквы, после чего бросается к окну, забираясь на кровать. Открывает створки, опирается рукой на раму, другой стучит по соседнему, сжимая в ладони мятый листок. Это единственный шанс, ведь завтра все окна в её доме, как и двери будут заперты. Так что…

Свет в окне соседа загорается, вынуждая чувствовать неуверенность, но Лили не отступает даже тогда, когда сонный парень раздвигает шторы, в смятении уставившись на девушку, и та оглядывается, слыша шаги. Просяще стучит по стеклу, и Дейв открывает его, уже готовясь спросить, что с ней, но Лили просто бросает скомканную бумажку в его комнату, тут же закрыв свое окно и зашторив его. Фардж спокойно дышит, не успевая осознать, когда сердце начинает дать быстро биться. Он оглядывается, подходя к мятому листу, и поднимает его с пола, разворачивая.

«Извини»

Открывает веки. С болью принимает ту реальность, что с агрессией окружает его в данный момент. Дилан ОʼБрайен отрывает лоб от стекла, не веря в то, что смог уснуть. Невероятно. Морщится, садясь ровно, и сжимает плечо рукой, оглядываясь, чтобы оценить обстановку: Харпер ведет машину, не говорит с ним, как он и просил, с одной стороны от дороги глухая степь, с другой — высокий лес.

— Где мы? — ОʼБрайен вынуждает себя говорить. Харпер немного мнется, откашливается и шепчет:

— Не знаю. Я просто еду вперед, — признается, чувствуя себя настоящей дурой. Её чувства почти приходят в порядок, а эмоции кое-как находят баланс, поэтому теперь девушка в полной мере ощущает холод, борясь с тем, чтобы не завыть от мороза, что терзает открытые участки тела.

ОʼБрайен вытягивает шею, начиная озираться по сторонам, и с успокоением хрипит, вновь сутуля плечи:

— Я знаю, где мы, — моргает, желая избавиться от песка в глазах, но не может оторвать руку от больного плеча. Дело в том, что у него эта проблема с детства. Передалась по наследству. Сустав просто вылетает, а самое обидное, что именно эта рука у него «рабочая». Дилану часто приходилось прыгать на капот автомобиля, чтобы избежать смерти, поэтому он знает, — вины Харпер здесь нет. Проблема в бите. Он потратил время, чтобы избавиться от неё, и только после прыгнул. Вот и всё. Неправильное приземление — вылетевший сустав. ОʼБрайену вроде удалось вернуть его на место, но боль всё ещё продолжает контролировать.

— Как… ты? — видимо, Харпер считает, что, если парень первым заговаривает, то и ей можно усыпать его вопросами. Девушка бросает в его сторону короткий взгляд, облизывая губы:

— Не передумал? Может, всё-таки в больницу?

Дилану нельзя в больницу. На то есть причины, так что он грозно вздыхает, куснув нижнюю губу. В ответ дает молчание, и Харпер принимает его, опять устремив внимание на дорогу. Странно, но в данный момент она не чувствует напряжения. Возможно, всё дело в окружающем её природном раздолье. Она впервые покинула город, выехав за его пределы. Здесь сплошные леса. И ни одной машины.

— Что это за дорога? — девушка начинает какой-то незамысловатый разговор.

— «А2», — и парень поддерживает, хоть и не придавая этому значения. — Хотя… — оглядывается повторно. — Чуть раньше должен был быть поворот. Ты спустилась вниз или продолжила ехать по… — замолкает, прищурившись, ведь замечает впереди каменный тоннель. — Да, ты сошла с «А2», — хрипит, громко вдохнув. Харпер так и не понимает, где находится, ведь не разбирается в трассах, поэтому продолжает давить на газ. Машина несется к тоннелю, и веки ОʼБрайена расширяются:

— Дура, останови! — ругается на неё, и девушка от неожиданности давит на педаль тормоза. Машина с визгом колес тормозит у самого входа во мрак. Харпер моргает, с непониманием хмурит брови, взглянув на парня, который ворчит:

— Совсем рехнулась? — он переводит на неё злой взгляд, но не оставляет последующие слова при себе, видя смятение в глазах девушки. — Ты никогда не была здесь?

— С чего бы? — она шикает с раздражением, как дикая кошка, и гордо вскидывает голову, всматриваясь в темноту, что царит в тоннеле. — А что? — со вздохом усталости опять смотрит на парня, который на секунду отводит взгляд, прочищая горло:

— То есть, ты не знаешь, что там дальше?

— Нет, — признается спокойно. Стоп. Правда. Мэй Харпер спокойна. В данный момент. Она правильно сделала, что отпустила всю свою беспричинную злость к Дилану, ведь теперь вполне равнодушно переносит его присутствие рядом. Видит, как ОʼБрайен над чем-то размышляет. Кажется, пауза длится вечность, хотя проходит жалкая минута, после которой темноволосый парень потирает свое плечо ладонью, сощурив веки:

— Идем, — пытается двигаться осторожно, чтобы сустав плеча повторно не вылетел, и открывает дверцу, вызывая удивление со стороны Харпер, что моргает, на секунду забываясь и отдаваясь своему любопытству. Дилан встает на асфальт ногами, немного скорчившись от покалывания в груди и головной боли, что внезапно одолевает его:

— Я покажу тебе, — всё это время он смотрит в темноту, но короткий взгляд всё же бросает на Мэй. Той тоже требуется время, чтобы выбраться из салона. И не только потому, что у неё болит живот. Всё дело в образовавшейся ситуации. ОʼБрайен и Харпер не кричат друг на друга, не пытаются уничтожить взглядами. Они просто разговаривают. Просто находятся в каком-то захолустье. Он просто хочет ей что-то показать. Она просто соглашается, выходя на холодную улицу.

Дилан всего секунду задерживает взгляд на босых ногах Мэй, которая обнимает себя руками, стараясь согреться, и пытается убрать спутанные локоны волос за уши, чтобы те не мешали. Ветер гоняет листву по дороге, со стороны тоннеля слышится громкий вой. Атмосфера угнетающая, но Харпер не тормозит, следуя за Диланом, хоть и ощущает некоторую скованность при ходьбе. Парень проходит глубже в тоннель, прислушиваясь. Пахнет сыростью. Мэй осматривает каменные стены, невольно протягивая руку, чтобы пальцами коснуться влажной поверхности, покрытой мхом. Вскидывает голову, с приоткрытым ртом изучая высокий потолок, поэтому не обращает внимания, как ОʼБрайен останавливается, искоса провожая её взглядом, и изгибает брови, когда Харпер доходит до…

Мэй вздрагивает, сделав пару шагов назад, и опускает взгляд. Вода. Босыми ногами хлопает по луже.

— Тут капает с потолка? — спрашивает, продолжая идти дальше, но уже осторожнее.

— Нет, — их голоса эхом несутся по тоннелю, утопая где-то во мраке. Дилан немного молчит, после чего продолжает: