Как только мы сворачиваем к ступенькам, дверь кухни приоткрывается. Уверенным шагом выходит мать. И мне знакомо её выражение лица. Такое холодное, ровное, гордое. Она замечает нас, поэтому тормозит у подножья лестницы, молча поставив руки в боки. Смотрит. Я спускаюсь ниже, с напряжением моргая:

— О чем вы…

— О многом, Харпер, — её голос ровный. Женщина вышла с точно поставленной целью. И это вызывает мурашки, но сохраняю твердость в голосе:

— Так, ну…

— Лили, — мать перебивает, переводя свой стеклянный взгляд на девушку рядом со мной, и она хватает меня за пальцы, сжав, будто своим взором женщина пробила дыру в её голове. — Твои родители заберут тебя, — ровно и строго. — Жди.

— Что? — мы с Роуз переглядываемся, утопая в непонимании, а женщина обходит нас, с прямой спиной поднимается:

— Вам нужно поговорить, — дает направление. — Я собираю вещи.

— Что? — повышаю голос, разрываясь на части, ведь Лили дергает меня в сторону кухни, когда кидается вниз, отпуская мою руку. Смотрю на мать, заикаясь, а женщина не оборачивается:

— Мы уезжаем, — никаких отрицаний. Я распахиваю рот, чувствуя, как начинаю задыхаться, поэтому бросаюсь за Лили, вбегая на кухню с полным помутнением в голове, ведь… Что не так? Что произошло? Не знаю, как объяснить, что сейчас происходит. Приглушенно слышу ругань Роуз, которая стоит у стола, смотря на Дейва. Тот потирает сжатые веки, явно борясь с собой, чтобы не закричать в ответ на девушку. Дилан спокойно встает со стула, вынимает телефон из кармана, желая с кем-то связаться. Не смотрит на меня, но знает, что я сбита с толку. И что… Я потеряна.

Создавалось под: Ben Cocks – So Cold

— Эй, — дергаю его за край кофты, когда парень проходит мимо в коридор. Не желая того, оставляю уже ругающихся между собой в голос Лили с Дейвом, спешу за О’Брайеном:

— Дилан, — шепчу, понимая, что голос сам выдает мое состояние. Дрожит, ведь мне страшно из-за догадок. Хватаю его у самого порога, не давая открыть дверь.

— Эй, эй, — запинаюсь, насильно разворачивая к себе лицом. Дилан с равнодушием опускает телефон, спрятав его в карман кофты. Смотрит на меня. Без эмоций. Начинаю сильнее нервничать, да и ругань ребят с кухни сбивает мои мысли. Приходится нести какую-то несвязную чушь:

— О чем вы говорили с моей матерью? Почему она собирает вещи? — меня начинает трясти, а глотка сжимается, мешая говорить, ведь О’Брайен просто смотрит. Не на меня. Сквозь. Будто перед ним пустота.

— Эй? — мой голос противно нежный, требующий. Пальцами касаюсь его щеки, и Дилан дергает головой, наконец, подавая признаки жизни.

— Мы все обсудили и приняли решение, которое устраивает всех, — говорит ровно, будто на автомате. Я хмурюсь, качая головой:

— Оно устраивает вас, не меня, — внутри закипает злость, отчего дыхание тяжелеет. Начинаю переступать с ноги на ногу, требовательно прося:

— О чем вы говорили? — не хочу повышать голос, но тот сам проявляет нотки недовольства.

— Мы не можем впутывать вас, — спокойствие Дилана выводит из себя. — Подвергать опасности людей, которые не имеют никакого отношения к делу.

— Да ты что? — я еле сдерживаю смешок.

— Харпер, — О’Брайен явно сжимает пальцы в карманах, пытаясь донести до меня то, что и так понимаю, но не принимаю. — Твоя мать права. Надо быть рассудительными и не подвергать других опасности по своей глупости. Вы не причем, — хочу вставить слово, но Дилан перебивает, громче. — Подумай, сколько всякого дерьма ты бы избежала, если бы не мы, — в глотке сохнет, но я повторяю попытку заговорить, правда, без успеха, ведь выражение моего лица слабнет. Дилан сдержанно вздыхает, качнув головой:

— Я попросил твою мать уехать вместе с тобой, — взглядом врезаюсь в его лицо, которое, как и прежде, ничего толкового не выражает, отчего становится только больнее. Еле сдерживаю писк, ведь что-то терзает грудь, вызывая горечь.

— Она говорит, что знает, куда отвезет тебя. Она… — ненадолго прерывается. — Она давно хотела, чтобы ты оказалась там.

И я прекращаю дышать. Приоткрываю рот, широко распахнутыми глазами смотрю на парня, полное отчуждение которого сводит с ума мое сознание.

— Что будет с Лили — решат её родители, Дейв позвонил им, попытался объяснить ситуацию, — Дилан прикусывает губу, ведь видит, как еле сдерживаю слезы, что горячим слоем покрывают глаза. Смотрю на него, не веря в происходящее. Мне тяжело переваривать реальность. Тяжело оценивать происходящее, поскольку разум уже теряет ниточку здравомыслия, так яро хранимую мной. Моргаю, неприятно для себя усмехнувшись:

— Ты… — не могу сдержать смешок, и отвожу взгляд, заикаясь. –Ты… — сглатываю. — Бросаешь меня? — поднимаю взгляд, пропитанный одними эмоциями, который встречается с холодом. О’Брайен не вздыхает. Он со спокойствием щурит веки уставших глаз, шепотом выговаривая те слова, что буквально разбивают мои ребра, добираясь до скачущего сердца:

— Это странно звучит. Мы даже… — смотрит, не моргает. — Не были вместе.

Делаю рваный вздох, чувствуя, что слезы готовы разорвать глаза. Боюсь моргать и выпускать их катиться по щекам. Пытаюсь собраться. Соберись, Харпер! Но нет. Сжимаю губы, разбито глотаю воздух, пытаясь сообразить, как сложить свои спутанные мысли воедино и высказать человеку, который с таким морозом воспринимает мою боль:

— Серьезно? — шепчу, активно дыша. И пускаю неприятный смешок, заморгав.

А О’Брайен продолжает разбивать меня своим внешним видом. Он будто с трудом проявляет терпение ко мне.

— Возможно, ты что-то надумала, но это я, Харпер, — острым взглядом, полным обиды, смотрю на него, шмыгая носом. — Это даже смешно, — да, черт, он усмехается, качнув головой, ведь считает свои мысли нелепыми. — У меня не может быть отношений с кем-то, — сжимает губы, вздохнув полной грудью. — Но если ты считала, что между нами… — начинает заметно мяться. — Что-то было, то сделаю правильно, — ненадолго замолкает, отводя взгляд в сторону. Не свожу с него внимания, продолжая бороться с дыханием, которое застревает в глотке. Как-то отдаленно понимаю, что он просто не хочет подвергать меня опасности, но… Но воспринимаю это, как предательство. Они обсудили и приняли решение без нас. Они…

— Я бросаю тебя, потому что… — какого хера ты запинаешься, ублюдок? Дилан смотрит на меня, переступив с ноги на ногу:

— Ты будешь балластом, Харпер.

— Ты не можешь принимать решения за меня, — мой шепот рвет ушные перепонки. — У тебя нет права…

— Ты не нужна мне! — и его голос срывается, ведь время идет. Его мало. Слова встают комком в горле. Дрожу, хмуро, зло смотрю на парня, который так же активно дышит, не понижая тон:

— Ты будешь мешать, Харпер, — жестко. — Просто свали куда-нибудь, ясно? — начинает жестикулировать руками, которые вынимает из карманов. — Не мешай мне, блять!

Пускаю смешок, качнув головой, и с обидой прикусываю язык:

— Так… Выходит, — понимаю. — Мы всегда мешали…

— Да, — Дилан перебивает. Телефон в его кармане начинает вибрировать. Парень сглатывает, не сводя с меня напряженно-злого взгляда:

— У тебя и без меня проблемы, — говорит, сдавливая меня психологически. Искоса слежу за его словами, глотнув воды во рту, так как О’Брайен не собирается останавливаться:

— Ты убила своего брата, — шепотом. На выдохе. Но меня оглушает ударом по голове. Внешне вряд ли меняюсь, но внутри затихает буря. Остается только открытая злость, открытая обида и такой же сильный отказ верить в то, что этот человек пытается избавиться от меня, спихнуть в какой-то диспансер, куда меня хочет отвезти мать. Да, блять, я знаю, она говорила об этом с отцом. Я знаю, но… Не верю, что Дилан делает такой выбор. Что он… Я думала… Я просто…

Понимаю, что мои собственные мысли загоняют меня в тупик. Выражение лица слабнет. Мне с трудом удается заставлять себя дышать. О’Брайен видит это. Осознает, что осталось нанести последние удары — и я сама откажусь от него.

Я не собиралась бросать его, зная, как сильно ему требуется помощь. Я хотела быть рядом.