Моргаю, бросив ватку и пластыри на стол, обхожу парня, который странно дергается за мной, но останавливается, примерзая ногами к полу, ведь оглядываюсь, молча приказывая ему не двигаться, иначе будет только хуже.

Урод.

Мысленно поглощена в свое возмущение, поэтому не думаю о том, кто может заявиться в такой час. Подхожу к двери, начав резко и грубо открывать замки. Один за другим, смотрю назад, на арку двери, ведущей на кухню, и сжимаю губы, не зная, каким образом сделать Причарду больно, чтобы тот ещё раз осознал — ко мне прикасаться нельзя. Особенно ему.

Распахиваю дверь, поворачиваясь к пришедшему лицом, и замираю. Во второй раз. Только сейчас хорошо ощущаю, как сердце замирает вместе со мной.

Дилан смотрит на меня.

Черт.

И в его руке бутылка пива.

Черт. Черт.

От него пахнет алкоголем.

Чертчертчертчертчерт

Только не это. Только не сейчас. Только не…

— Т-ты выпил… — от безысходности начинаю констатировать факт, часто моргая, чтобы скрыть взволнованность. Дилан переступает с ноги на ногу, раздраженно закатывая глаза, после чего сжимает веки, пальцами надавливая на них, и качается из стороны в сторону, видимо, теряя равновесие в темноте своих мыслей.

Реагирую на автомате. Делаю шаг за порог, схватив пальцами его за плечо, тяну на себя, чтобы парень вернул себе уверенность в ногах, но он лишь выплевывает:

— Есть такое, — опирается рукой на дверную арку. Смотрит на меня. Долго. Не моргая. Будто чего-то ждет, но не от меня. От себя самого.

Я нервно прикусываю губу, постоянно стреляя взглядом назад. Причард. О’Брайен не должен видеть его. Не знаю, откуда такая тревога. Просто не должен. Особенно сейчас, когда он не трезвый.

— Зачем ты приехал? — язык еле поворачивается, выговаривая это. Я безумно рада видеть тебя.

Дилан нервно скользит языком по нижней губе, без конца качаясь с пятки на носок, и щурит веки. Сердится. Подносит бутылку к губам, отпивая, но зрительного контакта со мной не разрывает. Продолжаю поддерживать его за локоть, чтобы у него была хоть какая-то опора. О’Брайен трет губы ладонью. Знаю, он делает так, когда нервничает, поэтому мне ещё тяжелее от той ситуации, что теперь давит сильнее. Нельзя отпускать его за руль в таком состоянии. Черт, его никуда не стоит отпускать. Особенно ночью. Но и Причарда выгнать не могу. Правда, между ними выбор очевиден, просто…

Вновь оглядываюсь назад. Пенрисс не может вернуться домой. Не могу выставить его. Как мне поступить правильно?

— Хотел проверить, как ты, — кажется, О’Брайен будет честен со мной только в состоянии алкогольного опьянения.

Молчу, не разрываю зрительный контакт с ним, молясь, чтобы Пенрисс не высовывался с кухни. Дилан немного наклоняет голову в сторону, будто разминает шею:

— Ты… Ты смотришь на меня, — хрипло. Откуда-то из груди. И с ноткой успокоения, которая как-то отдается в моей голове, заставив переступить с ноги на ногу. Моргаю, приоткрыв рот, и выдавливаю простое «ага», вновь замолчав. Не прекращаю смотреть на него, как и он на меня. Замечаю. Дилан сглатывает. Замечаю. Я вижу, как он не собран, хоть и пытается казаться таковым. Неловкое телодвижение — и О’Брайен пытается переступить порог, правда спотыкается о него, поэтому хватаю парня за предплечья, придерживая:

— Осторожно, — прошу, всего на мгновение опустив голову, чтобы проверить, смог ли он войти в дом. Не успеваю даже проследить за тем, как парень берет меня за руки, разворачивает к стене, больно грубо прижимая к холодной поверхности. Вздох застревает в глотке. Поднимаю большие, слегка взволнованные глаза на Дилана, а губами шепчу: «Что ты делаешь?». О’Брайен всё так же неуклюж. Он хмурит брови, сильнее, взгляд опускает, разрывая зрительный контакт, и мне не хочется следить за тем, куда он смотрит. Сжимаю его плечи так же сильно, как он мои руки. Держу на расстоянии. И он, как ни странно, не подходит ближе.

Громко вдыхаю через рот, боясь зрительного контакта, но не избегаю его, когда понимаю, что парень наклоняется. Паника усиливается. Боль под ребрами растет. Нет, подожди. Дилан не может слышать моих мыслей. Он скачет туманным взглядом с моих глаз на мои губы. Ниже. Чувствую, как жар проникает в тело. Вместе с его вздохом. Нет, не сейчас. О’Брайен скользит по моим рукам выше, к плечам, чтобы крепче сжать, не давать сдвинуться. Слишком близко. Дилан. Пожалуйста.

— Дилан?.. — шепчу, заморгав, чтобы справиться со странным тянущим чувством внизу живота. — Ты в порядке? — давлю на его плечи, желая освободиться из клетки, но он — скала. Не отходит. Но вновь смотрит на меня. И я вижу легкий шок. Опомнился? О’Брайен напряженно глотает воздух, приоткрыв рот, и не может выдавить извинение, поэтому просто отпускает мои руки, делая шаг назад. Спотыкается о бутылку, которую выронил до этого. Остаюсь прижатой к стене. Смотрю на него с усталостью:

— Эй? — надеюсь на ответ, но теряю с ним зрительный контакт, ведь парень вытирает ладони о кофту, отворачиваясь, и шагает обратно к порогу, чтобы покинуть дом. Моргаю. Опять. Часто. Сильно сжимая веки. Глаза болят от постоянного желания плакать.

— Дилан, — не верю, что мне удается выговорить его имя. Язык слишком немеет. Я просто не была готова к такому. Я не хочу, чтобы он уходил. Причард должен уйти.

О’Брайен оглядывается, и меня одаривает облегчение. Не сбегает. Значит, можно вывести на диалог. Значит, он вовсе не хочет уходить. Пытаюсь выдавить подобие улыбки, но не успеваю даже растянуть губу, когда дверь кухни скрипит.

И мое сердце. Его вырывают.

В груди дыра.

Ведь Дилан отворачивается от меня, взглянув на Причарда, который застывает на пороге, большими глазами смотря в ответ. Самое ужасное — это молчание. О’Брайен. Я вижу, как его губы дергаются, но он их даже не сжимает. Его взгляд становится острее, каким-то… Думающим.

А через секунду наступает равнодушие. Дилан стреляет холодным, будто трезвым взглядом в мою сторону, заставив меня глотнуть воздуха. Задохнуться.

Разворачивается. Выходит. Хлопает дверью.

И наступает тишина.

В моем сознании.

Сердце не возвращается. Оно пропадает.

Глава 37.

Упрямые бараны

Слишком просто можно потерять счет времени, особенно, если следить за ним нет ни сил, ни желания. У О’Брайена не было даже возможности нормально встать с кровати, с кресла, со стула на кухне. Будто к твоему и без того тяжелому телу приковали еще одну гирю, тянущую к полу без остановки. А жалкие попытки вдохнуть полной грудью? Нет, тщетно. Парню постоянно кажется, что в глотку залили свинца, а непонятное желание выговориться сводит с ума.

Сидит в кресле, смотря на свой стакан с кофе. Он не вкусный. Совершенно. Особенно этот, больничный. Дейв каждый день торчит здесь. Дилана беспокоит его одержимость Лили. Или… Быть может, О’Брайен просто завидует, что не может так же. Парень часто бросает взгляд на Фарджа, который сидит на краю кровати Роуз. Они разговаривают, улыбаются. У них уже больше тем для общения, хотя в первый день в больнице они практически молчали.

Стоит заметить, что Дейв не теряет бдительности. Он, может, и одаривает девушку своим вниманием, но иногда поглядывает на друга, кофе в руках которого давно остывает.

Дилан выглядит уж больно замученным чем-то. Скорее всего, самим собой, своими мыслями, которые никогда не озвучит вслух.

Он опять сделал ошибку. Опять повел себя, как кретин. Оправдывает себя тем, что был пьян, но чертов Пенрисс… Он совсем не ожидал увидеть его. Самое страшное, что вместо злости Дилан ощутил давление в ребрах, между лопатками. Парень не смог бы даже что-то сказать сердитым голосом, поскольку в тот момент лишился его. Абсолютно. Мысли все спутались, ни одной дельной не осталось. Такое с ним впервые. И это волнует.

Как и тот вопрос, которым Дилан давится каждый гребаный час.

Что произошло после? Выгнала ли Харпер Пенрисса? Нет, не так. Что он вообще у нее делал? Чем они занимались? О чем говорили? Употребляли? Или он опять принуждает ее к чему-то? Или…