Фардж сам начинает растягивать губы, постоянно отворачивая голову, чтобы прекратить смотреть на девушку, но в итоге сдается, решая не противостоять своему желанию. Он поддается вперед, не просит её поднять лицо выше, ведь желает оставить поцелуй вовсе не на губах. Этот жест интимнее. Дейв касается губами её лба, невольно глотнув аромат кожи. Лили прикрывает веки, сама немного поднимает голову, будто дает понять, что хочет немного иначе, поэтому носом скользит по его щеке, замирая, когда выдохом обжигает его губы. Положение рук меняется. Теперь Фардж накрывает её ладонь, сжимая, а сам стискивает зубы, когда понимает, что с желанием поцеловать Лили появляется тяжесть в груди. Парень остается в напряженном отстранении, пока Роуз мягко чмокает его в губы, мило улыбнувшись, ведь не отстраняется. Дейв не может игнорировать. Он улыбается в ответ, накрывая её губы своими. Целует. Осторожно. Чувствует, как девушка цепляется за его футболку, слабо сжимая пальцами темную ткань. Вторую руку продолжает сдерживать парень. Он сжимает её плечо, слегка углубляя поцелуй, ведь постепенно желание возрастает.

Нельзя, так?

Поздно для здравомыслия.

***

Стрелка часов перевалила за противную восьмерку. Продолжаю сидеть на кухне, но уже на стуле, так как пол оказывается слишком холодным. Надо найти себе телефон. Надо принять душ. Надо сделать себе поесть. Надо. Много надо. И никакого движения. Мне не хочется шевелиться. Поэтому продолжаю сидеть на кухне, без остановки сминая и разминая салфетку. Рвется по краям. Белая или серая? Понятия не имею. Мне нужно включить свет, иначе от сгущающейся темноты станет хуже.

Что со мной не так? Давай, Харпер, бери себя в руки и выходи в люди. Хватит убиваться.

Бросаю салфетку на стол, подняв холодные ладони к лицу, чтобы немного остудить его. Прижимаю к румяным щекам и качаю головой, прикрыв веки. Нет, так не может продолжаться. Единственный, кто сможет помочь мне — я сама, так? Я ведь помню эту истину, но почему не могу заставить себя побороть слабость?

Эмоции, прочь из меня.

Еле встаю на ноги, опираясь руками на стол, и шагаю к выключателю, ускоряясь, ведь понимаю, что вокруг царит густой мрак. Он пугает, гоняет мурашки по коже, поэтому быстрее хлопаю по кнопке. Свет бьет по глазам, заставляя щуриться. Тру веки, обнимая себя руками, и оглядываю пыльную кухню. Тишина.

Как давно меня мучает одиночество? Раньше подобное не заботило, что не так сейчас? Почему у меня поперек глотки стоит ком?

Вдох-выдох. Приходи в себя. В носу тут же закололо. Черт. Вдох-выдох. Прикрываю опухшие от слез веки. Вдох-выдох. Харпер, пожалуйста…

Звонок в дверь. Резко распахиваю красные глаза, оглядываясь в темноту коридора. Стук в дверь. Невольно прижимаюсь плечом к стене, будто желаю слиться с объектами дома. Хмуро смотрю перед собой, прислушиваясь. Стук. Стук. Стук. Боже… Моргаю, понимая, что слезы вновь наворачиваются на глаза. Сжимаю пальцы в кулак, прижимая белыми костяшками к искусанным губам, и шмыгаю носом, прикрывая веки. Хватит. Хватит так трястись. Меня буквально сражает судорога. От холода. От страха. Мои нервы давно не те.

Сжимаю себя руками, шагая по коридору к двери. Молюсь, чтобы все мои страхи испарились, чтобы это был лишь бред ненормальной. Но стук повторяется. Медленно, насколько медленно я перебираю ногами, но как быстро скачет сердце. Расчесываю пальцами кожу грудной клетки, пока подхожу к двери, протянув к замкам руку. Один поворот, второй. Щелчок за щелчком.

Я ничего не боюсь. Мой страх — это навязчивая иллюзия.

Я — Мэй Харпер.

Я…

Я открываю дверь, опустив взгляд в пол. Пусть это будет Дилан. Пожалуйста. Я никогда ничего так сильно не желала, как его. Сейчас. Неважно, как неправильно это звучит в моей голове. Мне нужен О’Брайен здесь.

Поднимаю взгляд, замерев. Не от шока. Нет, не испуг. Скорее легкое недоумение.

Причард. Пенрисс. Смотрит. На меня.

В темноте мне не сложно подметить его синяки и разбитый висок. А ещё он быстро дышит, будто мчался от кого-то. Его преследовали?

Как удобно так переключать мысли с себя на кого-то другого. Не думать о своих проблемах. Слишком просто. И мне это нравится. Точнее, моему подсознанию нравится лгать себе же. Скрывать правду за мыслями о другом.

— Ты в порядке? — не ожидаю вопроса с его стороны. Причард правда смотрит с беспокойством, хотя я не верю этому, так что да, черт возьми, да, я поднимаю голову выше, гордо вскинув подбородок, и выдавливаю из себя хриплое «конечно», после чего ощущаю процент гордости в своем взгляде:

— У тебя проблемы? Опять родители? — да, молодец, больше говори. Голос ещё дрожит, но ты справишься с этим. Умница, Харпер.

— Нет, это… — Причард скованно оглядывается, но, кого он собирается обмануть? Я вздыхаю, делая шаг в сторону, чтобы освободить проход, и молча жду, пока парень сообразит, что можно войти внутрь. Мне спокойнее, когда дверь заперта.

Пенрисс наклоняет голову, словно виновато, и переступает порог, прихрамывая. Закрываю дверь на все замки, включаю свет в коридоре, чтобы лучше ориентироваться, и поворачиваюсь лицом к парню, чтобы жестом пригласить его на кухню, но замечаю, что он хмуро рассматривает мою рану на лице. Правда, не задает вопросов. Он не посмеет. Не имеет права. Дышать рядом. Стоять рядом. Смотреть на меня.

Поскольку парень не двигается, я делаю вид, что игнорирую его заинтересованность. Направляюсь на кухню, чтобы сразу достать аптечку. Ничего не меняется. Опять та же ситуация. С полки беру всё необходимое, после чего кладу на стол, невольно останавливая взгляд на успокоительном. Мне это сегодня понадобится, если хочу поспать. Причард, наконец, заходит на кухню. Он специально отводит взгляд, чтобы не смотреть на мой порез. Не смотреть на меня. Правильно.

Подходит к столу, останавливается сбоку. Будь уверенной, Харпер. Ты делаешь успехи.

— Что болит? — поворачиваю голову, быстро изучая его раны, чтобы понять, что ему потребуется для наружного применения. — По голове били? Можно принять от боли в голове. Или живот? Что? — черт, начинаю тараторить, трогая свой лоб пальцами. Нервы. Не сейчас.

Причард молча указывает на голову рукой, морщась от простого движения. Понимаю его. Первые дни у меня тоже раскалывалась голова. Оливер слишком часто бил меня. В висках до сих пор пульсирует давление. Прикусываю язык во рту, начиная отбирать то, что можно принять внутрь. Кладу перед Пенриссом упаковки таблеток, а сама беру вату, промачивая перекисью. Причард сам наливает себе воды в стакан, после чего так же молча глотает таблетки. По большей части обезболивающие. Мне надоедает держать в руках ватку и наблюдать за тем, как капля крови стекает по щеке парня, поэтому выдыхаю от усталости, касаясь ватой его раны над бровью. Причард вздрагивает. Так сильно, будто я прижимаю к его шее раскаленный провод. Не придаю этому значения. Мне спокойно от того, что сейчас я не одна. Даже, если моя компания — это Причард. Плевать. Я ещё не готова к одиночеству. Может, пока Пенрисс здесь, смогу привыкнуть к темноте вечера.

Надавливаю на рану, взяв со стола пластырь. Надо остановить кровь. Откуда во мне столько жалости и понимания к этому человеку? Один черт знает.

Опускаю руки, никак не справляясь с упаковкой пластырей. Когда всё валится из рук, кажется, что ни с чем справиться не способен. Это угнетает. Совершенно отвлекаюсь на свое дело, поэтому чувствую в последнюю минуту. Чувствую, как парень пальцами аккуратно касается моей шишки на лбу. Осторожно, но реагирую резко. Поворачиваю голову, дернувшись в сторону от него. Смотрю широко распахнутыми глазами на Причарда, который уже готовится просить извинения, но волна паники от полученного хоть и короткого, но прикосновения уже накрывает мое сознание, поэтому хмурюсь, рвано дыша:

— Какого. — готовлюсь взорваться, но слышу очередной звонок в дверь. Закрываю рот, отвлекаясь, как и Пенрисс, который оборачивается, смотря в сторону коридора.

Какого черта он прикасается ко мне?!