Руки охраны схватили меня и вывалили на кушетку словно кусок мяса на сковороду. Я попыталась сопротивляться, но двойная доза лекарства быстро подавила волю, заставив лежать полумертвой, не моргая.

— Док, я… Я не сомневаюсь в ваших методах, но… — этот голос звучал словно из-под воды, то и дело налетая на меня и исчезая в никуда. — Этот препарат… Крайне эффективен, но в больших дозах оказывает необратимое влияние на нервную систему.

— Когда лягушек в школе препарировал, тебя тоже волновали их чувства? — доктор с безразличным тоном сменил перчатки. — Мне нужны спокойные условия для работы, а не агрессивный псих в качестве подопытного кролика.

— Верно, док, наверное, вы правы…

Последнее, что я видела, это склонившееся надо мной обтянутое маской лицо Коурзона.

***

Время шло в невнятном порядке, ускоряясь, достигая апогея и тут замедляясь в несколько раз. Зрение отказало, в глазах плыли символы, впечатывались в мозг и заставляли запомнить их навсегда. Но они точно не имели смысла. Сначала единица, потом двойка, затем десяток. Потом — сотня. Девяносто, сто шестьдесят. Пятьсот. Две тысячи. И число постоянно росло.

Коурзон и его подчиненные действительно препарировали меня, как животное. Постоянные анализы, каждый малейший опыт требовал крови, мне казалось, что я превратилась в бледную высушенную губку. Но один из плюсов — кто-то увеличил громкость телевизора. Слова всё ещё терялись где-то в воздухе, но это моя единственная связь с внешним миром, возможность сохранить сознание…

— …власти установили карантинную… в центре города, было затронуто три района с… тысячами людей. Удалось остановить распространение… люди требует ответов у… они боятся за… своих родственников…

— Рик. Каковы результаты тестирования?

— Передаётся по воздуху и через слюну. Кровь так же заразна, но при этом ускоряет процесс инкубации вируса в десятки раз.

— Странно. Продолжай работу.

И меня снова будто отключило. Безотказная подпитка раствором держала в спящем состоянии, по меньшей мере, большую часть дня. Тело, казалось, с каждым разом всё менее охотно восстанавливалось от очередной дозы, я стала бояться, что в следующий раз уже могу не проснуться.

— Док… Уже поздно. Вы не собираетесь идти домой?

— Ты не понял, — вновь раздражение, — мы в карантинной зоне. Куда ты собрался идти? Нам дали неделю, и я не хочу… Чёрт. Просто работай.

— Понял.

И вновь обморок. Наверное, это к лучшему. Мне точно не хочется видеть, что происходит с моим телом… Они продолжали пичкать меня своей дрянью, при этом всегда забирая кровь взамен. У них совершенно отсутствует мера…

Это уже второй день, или всё ещё первый? Меня разбудило очередное вещание новостей, я тут же закашлялась, была бы свободная кровь, она бы точно вылилась через этот хрип. И снова укол.

— …связывает вспышку… с появлением монстров… сделал официальное заявление… напоминаем… данный момент работает в школе, рядом с центром… женой…преподает…

Монстры… Монстры страдают… Из-за меня? Это ведь моя вина? Но не они виноваты… Не трогайте их…

— Рик, чего уселся?! — Коурзон прикрикнул на своего лаборанта. Тот сидел на какой-то прямоугольной части оборудования и прятал лицо в ладонях. — Результат тестирования?

— Сегодня привезли свежих… Ещё с десяток штук, с разным временем заражения… Если учесть то, что укус ускоряет процесс инкубации примерно в двадцать раз… Четыре дня от заражения — кашель, повышенная температура. От четырех до семи — головная боль. От семи до восьми — обильное слюноотделение. Восемь - тринадцать, слабость. Тринадцать — обращение. Это усредненные показатели. Кому-то требуется больше, кому-то меньше времени. Я не могу провести закономерность. Иммунитет здесь точно не играет роли.

— За что я тебя ценю, Рик, так это за самоотверженность. Никогда бы не сунулся к свежим.

— У нас нет выбора…

— Правильный настрой.

Темнота. Эмоции снова выкачали, словно насосом. Новые числа. Двенадцать тысяч, шестнадцать… Меняются медленнее, чем раньше. С каждой секундой я всё меньше верю, что остаюсь человеком. Скорее какой-то машиной, которую весело разобрать на части, затем снова собрать, потом разбить, а запчастями починить другого робота… Вместо чувств осталась только паника, страх за свою жизнь. Как долго я продержусь? Заметят ли они мою смерть, когда в теле кончится кровь, или тогда я уже буду им не нужна? Но… В то же время… Может быть, так я смогу помочь другим?

Похоже, новое утро… Тяжело вычислять дату. Любые внутренние часы, находившиеся внутри, давно заржавели. Когда я попыталась очнуться, меня встретило лицо Коурзона. Под веками наросли знатные мешки, но карие глаза поблескивали чем-то фиолетовым, эта искра словно придавала ученому сил оставаться бодрым. Он сдвинулся и достал из кармана белый листок. Его ладонь заметно дрожала. Доктор быстро собрался и обратился к ассистенту:

— Рик? Рик?

— Да, док…

Голос лаборанта звучал… Настолько жалко, насколько можно. Неужели они действительно не спят? Почему?.. Неужели их действительно так давит время… В рядах охранников, между тем, появились сильные прорехи — половина из них будто бы просто исчезла.

— Ты попытался провести опыты с камнем?

— Я… Док…

— Я не слышу.

— Я так… Так не могу больше, док… Меня ждут дома…

Резкие шаги оповестили меня о том, что Коурзон добрал до Рика. Достался звучный шлепок, накрепко засевший в голове.

— Соберись. Ты не понимаешь, что станет с твоей матерью, если мы не успеем? Что станет со всем городом, если вакцина не будет синтезирована за семь дней?

— Я…

— Не ты. Это вопрос не личного характера, решается судьба всего человечества. Возьми себя в руки.

Третий доктор, тем временем, в очередной раз набрал моей крови в шприц. Организм стал воспринимать острие иглы как инородное тело, вырабатывая аллергенную реакцию. Я снова закашлялась, руки свело в судорогах, а лёгкие будто онемели.

— Смотри. Уже есть прогресс. Ты сможешь протестировать эту сыворотку на парочке объектов FST-02?

— Док…

Молчание, вновь повисшее между двумя докторами. Коурзон быстро напомнил о себе равномерным стуком ботинка по плитке. Рик расшаркался и смог подняться с ящика, принимая от руководителя небольшую колбу с плескающейся внутри жидкостью.

— Думаю… Мне понадобится Даниэль и вся охрана…

— Они в твоём распоряжении.

Четверо человек покинули помещение через раздвижную дверь. Воистину, это место — кладезь технологий. Ушли к… «Свежим»? Так они называют зараженных, подобных маме. Странно почему тут так мало персонала? Почему не присылают новых? Похоже, теперь мы с Коурзоном одни. И, честно… Эта мысль пугала.

Доктор тихо вздохнул. Он подошёл к кушетке и пододвинул стул, чтобы сесть по правую руку от меня.

— Наверное, ты спросишь, почему мы ещё не накачали тебя препаратом, и ты остаешься в сознании?

Я не говорила уже три дня, а потому раскрыть рот оказалось чрезвычайно трудно, словно зубы были связаны вязкой конфетой.

— Нет. Зачем… Зачем ты его убил?

Похоже, он не ожидал этот вопрос. После недолгой паузы доктор тихо рассмеялся в маску, после чего распрямил плечи и ответил:

— Смерть — вопрос времени. Хотела бы понаблюдать за его преобразованием? Как человечность медленно покидает тело, как он становится монстром? Интересная форма получения удовольствия.

Слова застыли в горле, не в силах сказать что-то адекватное. Коурзон… Наверное, прав…

— Так почему… Прекратили пичкать меня этим лекарством?

— Правильный вопрос. Нам неоткуда взять ресурсы. Поставки прекратились. Со вчерашнего дня мы не можем выйти с правительством на связь. Запасы ограничены, а потому мы больше не можем поддерживать твой режим.

— И зачем… Вы это мне говорите?

Слова с трудом покидали горло, но я цеплялась за возможность к разговору как за кораблик уплывающей человечности.

— Если сыворотка не сработает, то тебя… То придётся…

Странно, но его голос пробила какая-то нерешительность. Он сунул руку в карман, но быстро выудил обратно, словно не нашёл чего-то. Почему доктор так нервничает?