***

Так холодно… Сколько уже прошло времени? Тело болит, меня, похоже, использовали как боксерскую грушу… Неприятное жужжание било в остатки левого уха, я попыталась зажать их ладонью, но обнаружила, что оказалась связана по рукам и ногам в горизонтальном положении.

— FST-01 пробудился, доктор Коурзон. Вы вовремя.

Мои глаза слегка открылись, чуть не захлебнувшись избыточным светом, направленным в лицо. Сквозь синюю плёнку мне удалось увидеть около пяти человек. Трое из них носят белые халаты и тканевые маски, характерные для ученых, оставшиеся же представляли некое подразделение охраны с оружием наперевес. Где я?

— Прекрасно, Рик, — приглушенный голос врача, похоже, являющегося главным, ударил в правое ухо, — анализы проведены?

— Верно. Организм оказался латентным по отношению к вирусу, он пребывает внутри, но не способствует трансформации в FST-02.

Вирус? Что?

— Неудивительно. Укус ускоряет процесс обращения в разы, ране на левом ухе уже сутки.

Коурзон сделал вывод и подошёл к странной машине, напоминавшей большой холодильник. Она выплюнула ему в руку бледный листок, тут же завоевав интерес доктора. Я попыталась пошевелить головой, что вызвало ненужный приступ боли, и осмотреться. Видимо, меня поместили в прозрачную камеру из стекла, достаточно тесную, но всё ещё способную поместить с половину десятка человек вместе с необходимыми инструментами. Внешнее помещение оказалось исполненным в голубых тонах и куда более просторным, пусть футуристичное оборудование и занимало по меньшей мере две трети пространства, бесшумно ведя работу и тихонько потрескивая каждый раз, когда на экране загорался синий огонёк. Я отвела взгляд от непонятных мне элементов и тут же заметила что в стеклянной камере, подобной моей, находился ещё один пациент. Папа лежал на кушетке и молча смотрел в потолок, точно так же не имея возможности пошевелить и пальцем. Рядом с ним стоит лишь пара охранников.

— Папа?!

Либо мой сдавленный голос оказался слишком слаб, либо стеклянные камеры не выпускали звук. Он не обратил никого внимания на меня, в отличие от доктора.

— Рик, личность пациентки.

Коурзон достал шприц нездоровых размеров с плескающейся внутри бесцветной жидкостью и неспешно подошёл ко мне. Он отдёрнул одеяло и сконцентрировался на моей правой руке, выделил вену и ввёл раствор внутрь. Короткий всплеск боли вдруг сменился полным спокойствием. Меня словно вырвало из тела, оставив все проблемы. Сразу прекратило волновать прошлое, происходящее и будущее. Я тихонько прикрыла глаза.

— Фриск Судзуки, восемнадцать лет. Вместе с семьей переехала из Японии с десяток лет назад, — один из врачей, кажется, начал пользоваться базой данных. Но меня как-то не волновало, откуда была получена информация. Очень хотелось спать и отстраниться от всего лишнего. — Родители Азуми и Микайо, тридцать девять и сорок два года соответственно. Мать, ныне покойная, безработная. Отец работал в трансферной сфере до увольнения три месяца назад. Сама Фриск трудоустроена дипломатом Подземелья.

Ныне покойная?..

— И снова монстры.

Мне пришлось потратить много силы чтобы поднять окаменевшие веки. Коурзон взял кружку кофе и едва слышно отпил, словно происходящее его не касалось. Другие врачи же, кажется, оказались озадачены его высказыванием. Один из них, вроде, по имени Рик, спросил:

— Вы думаете, это как-то связано?

— Разумеется, — поставил перед фактом доктор, вновь пригубив напиток. — Не слышали про вторжение европейцев в Америку? Колонизаторы принесли десятки болезней, к которым коренное население не имело ни малейшего иммунитета. Таким образом, половину индейцов просто выкосило пандемией, и уже не составляло проблем их поработить.

О чём он говорит? Какие болезни? При малейшей попытке к умственной деятельности, мозг будто отключался на секунду, забывая про то, о чём я думала секунду назад. Оставалось лишь плыть по течению и ждать действий со стороны врачей.

В свою очередь, Коурзон извлёк из одного из ящичков тонкий прозрачный пакетик с трепыхающейся внутри пластиковой картой, которую мне подарил Санс. Что-то внутри меня встрепенулось и тут же угасло.

— Впервые такое вижу. Владелец?

— Мы попытались провести анализ, но информация смешалась в странный шифр. Единственное, что удалось выяснить — на карте оставлена невероятно огромная сумма.

— Больше ничего не было найдено при обыске?

— Вообще-то, было.

Коурзон убрал карточку обратно в шкафчик и задал немой вопрос пареньку, податливо отвечающему на вопросы. Тот прокашлялся и неуверенно начал:

— Какая-то сфера из неизвестного материала, очень прочная и поглощающая примерно девяносто девять целых девять десятых попадающего на неё света.

— Безделушка.

Руководитель махнул рукой, и было погрузился в записи, но врач, заметно нервничая, продолжил:

— Вовсе нет! Как только FST-01 потерял тактильный контакт с предметом, состояние пациентки мгновенно ухудшилось и с каждой секундой продолжало усугубляться.

— И что вы сделали?

Мужчина, кажется, вдохновился, а потому уверенно подошёл к ассистенту. Сейчас стала заметна разница в росте обоих врачей — Коурзон, несмотря на заметную сутулость, возвышался на целую голову и наверняка насчитывал не менее ста восьмидесяти сантиметров.

— В-вернули пациентке.

— Допустим. Анализы уже взяли?

Я тихо вздохнула и повернула голову в сторону отца. Он сделал то же самое и начал смотреть на меня отстранённым взглядом. Внутри вспыхнула паническая мысль о том, что его могла постигнуть судьба матери, но он ненавязчиво кивнул мне, и я сразу успокоилось, что оказалось ужасно просто в текущем состоянии.

— Лишь часть от необходимого.

— Этот случай потребует куда более глубокого изучения. Сколько времени нам дали на выработку вакцины?

Повисло молчание. Даже не смотря на происходящее, я чувствовала, как Коурзон пилит ассистента глазами, пока тот неуверенно топчется на месте. Только сейчас я заметила, как здесь, всё же, холодно. Сколько мне тут ещё валяться? Можно будет придумать план побега, но только после того, как посплю…

— Неделю.

Тишина. Почему Коурзон ничего не ответил на это заявление? Судя по его манере общения, он редко оставлял какую-либо фразу висеть в воздухе, всегда вставляя что-то своё, пусть даже это будет одно слово. Молчание продолжалось, я слышала тихое жужжание чего-то на фоне, наверное, телевизор, но у меня не получалось выцедить хоть один звук. Надо отдохнуть… Но очередное высказывание доктора снова вернуло меня в мир относительной бодрости.

— Долго он ещё на нас смотреть будет?!

Кажется, в его голосе прозвучала нотка раздражения. Я попыталась понять, о ком это, но, видимо, Коурзон рассердился на моего отца.

— Сколько у нас пациентов FST-02?

— После рейда в больницу — около двадцати. Остальные распространялись по окружающим районам.

— Тогда этого — в расход.

Моё сердце замерло.

— Постойте! Это же родственник FST-01! Он может обладать качествами, свойственными пациентке!

— Да плевать, — кажется, Коурзон что-то разбил о пол. Я тяжело дышала, зрение стало проясняться. — У нас совершенно нет времени на эту возню! Приступайте к работе!

— Есть.

Один из охранников подошёл вплотную к папе. Мои кулаки рефлекторно сжались и вены отчетливо выделились на коже. Он взвёл оружие. Я почувствовала как кровь приливает к вискам, сдерживающие ремни затрещали. Выстрел.

— Нееееет!

Я порвала оковы и свалилась с кушетки, попыталась встать, мощный удар в спину не позволил мне подняться и погрузил лицом в пол. Сильные руки стали удерживать меня, не давая пошевелиться. Тело обуревала решимость, но, не имея возможности реализоваться, ей пришлось вырваться в слезах. Кровь медленно стекала из моих глаз и не позволяла увидеть бездыханный труп отца.

— Почему… Зачем вы это сделали?..

— Верните пациентку в исходное положение. Даниэль, протри пол.

Голос Коурзона вернул себе сталь. Неужели для этого ему потребовалось убить человека? От спокойствия, введенного через шприц, не осталось и следа, но в голове до сих пор ни одной мысли…