— Можешь поделиться со мной… — не унималась та. — Ты знаешь, что я всегда рядом.

Я неохотно показал лицо из-под одеяла так, что мама, заметив мои заплаканные красные глаза, сама пустила слезы и кинулась меня обнимать.

— Мне дышать нечем, — проскулил я, обнимая женщину в ответ.

— Прости-прости, — проговорила та, отпрянув.

Все лицо матери напоминало один сплошной вопросительный знак. Она не решалась что-либо сказать, потому что ждала ответных мер от меня.

— Мам? — тихо и ровно отозвался я, перейдя в сидячее положение. — Почему люди пользуются мной?

— О чем ты, милый? — меня начинало тошнить от ее этого жалостливого выражения лица.

— Обо всем, — начал я. — На работе со мной обращаются словно с куском дерьма: вся грязная работа висит на мне…

— Ты новенький, — пояснила та, взяв меня за руку. — Еще все впереди, — она улыбнулась так искренне и нежно, что я на чуточку, лишь на два процента, перестал чувствовать себя дерьмом. — Когда-нибудь ты сам будешь стоять в главенствующей позиции и раздавать остальным поручения.

— Наверное, этого никогда не будет, — неуверенно пробубнил я. — Посмотри на меня.

— Что не так?

— Мне двадцать четыре, мам, — громко выдохнув, ответил я и перевел взгляд на стену, снова готовый спрятаться под этим чертовым одеялом.

— Мне в два раза больше, — легко ответила я. — И что в этом такого, Тай?

— А то, что меня отшивает каждый парень, который нравится мне, — на одном дыхании произнес я, истерически улыбаясь, — и я прячусь ото всех под одеялом в своей детской комнате в родительском доме.

Мама смотрела на меня глазами полными любви и заботы, готовая, как в детстве, лечь рядом и обнять меня, рассказывая нелепые истории о ее жизни с моим отцом.

Сейчас она молчала. Я видел, как слезы набегали на ее глаза. Но первым сдался я:

— Почему я именно такой?

— Ты особенный, — прошептала мама. — И люди перестанут пользоваться тобой именно тогда, когда ты полюбишь себя таким, какой ты есть…

— Слишком много подчинительной связи… — сквозь проявляющую ухмылку сказал я, вылезая из-под одеяла.

— Так будет всегда, — двусмысленно ответила та и встала с места. — Я принесу тебе чай с ромашкой.

Я лишь кивнул в знак согласия и задумался над словами матери.

Чтобы стать подчинителем, сначала нужно подчиниться.

***

Я без звука открыл входную дверь и сделал шаг в прохладу осеннего дня. Несмотря на то, что время едва перешло за обеденное, было довольно-таки пасмурно и прохладно так, что казалось — скоро наступит вечер и все неприятности останутся во вчерашнем днем. А что делать с приятностями?..

Не оглядываясь по сторонам, я побежал по узенькой тропинке к машине, припаркованной на обочине дороги в нескольких метрах от дома Джоша. На мои затуманенные глаза начинали наворачиваться слезы от встречного ветра (или от эмоций, а ветер был лишь прикрытием…) — я еле сдерживал их порыв, прикусив нижнюю губу с такой силой, что вкус крови сразу оттенил боль как душевную, так и физическую.

Я остановился в шаге от машины. Обернулся. Все тот же сероватый дом с черепичной крышей, словно и нежилой вовсе… Шторка в спальне шелохнулась. Ветер… А может, и нет.

Я сел в машину и направился домой. Именно домой. Погода за окном все больше показывало свое нежелание налаживаться: ветер буквально поднимал миниатюрные смерчи на трассе, а дождь был настолько сильным и продолжительным, что городская канализация попросту не справлялась — по дорогам текли ручьи. Мне было не по себе, ведь раньше такого я не видел…

Эта старая дверь, зеленая краска с которой уже порядком облезла, снова неприветливо стоит передо мной. Я неохотно захожу внутрь — темно. Нащупав выключатель на стене, я попытался включить свет, но получилось это сделать лишь со второй попытки — провод немного отошел.

При свете единственной лампочки гостиная выглядела еще хуже, чем я ожидал. Ковер пропитался влагой настолько, что стал похож на мох, а диван, что так и стоял посреди комнаты больше напоминал бассейн. Вся та посуда, что была расставлена мною на полу по всему дома в качестве спасательных целей была наполнена дождевой водой.

«Хоть продавай,» — в шутку подумал я, хотя мне было совершенно не до смеха.

Поочередно я сливал воду из всевозможных кастрюль и тарелок в раковину, ставя их обратно: дождь не желал прекращаться. Я всерьез подумывал вытащить ковер наружу, но долго не решался. В итоге: и ковер, и поломанное кресло-качалка из спальни, и все шторы с окон оказались во дворе, под проливным дождем.

В доме оставалась лишь кровать, которая практически не пострадала (в прошлый раз я накрыл ее полиэтиленовой пленкой, что нашел в кухонной тумбе), кофейный столик, полностью прожженный сигаретными окурками (прежний хозяин дома был заядлым курильщиком и состояние дома его, вероятно, не волновало), полностью оборудованная кухня (что-то мне подсказывает газовая плита уже не функционирует — доисторическая) и нетронутая дождем ванная комната. Глубоко вдохнув, я принялся отдирать обои в спальне. Затратив на это дело ни много ни мало полтора часа, я, практически обессиленный, принялся делать тоже самое в гостиной, но было уже легче и не так времязатратно, ибо в прошлый раз я отодрал две стены.

Работая, я ни думал ни о чем, кроме как о двойной порции латте и огромной порции оладий, что испекла сегодня утром Элли… Только эти мысли помогли мне справиться с задачей подготовить дом к ремонту намного быстрее, чем я планировал.

На часах было почти пять вечера, дождь уже прекратился, и лишь ветер свистел на чердаке: в дверь постучали. Я неохотно встал с кровати и подошел к двери, посмотрев в глазок, я убедился, что ни одного из парней, что стояли по другую сторону, я не знаю.

Немного опасаясь следующих действий, я все-таки отворил дверь и увидел, как несколько добродушных улыбок приветствуют меня.

— Тайлер? — протянул мне руку в знак приветствия кареглазый брюнет, стоявший впереди всех.

Я непонимающе кивнул и пожал руку парня.

— Мы друзья Алекса, — пояснил тот. — Я Трой, — легко улыбнувшись, сказал он, а затем представил остальных троих ребят.

Тот, что с длинной челкой, спадающей на глаза — Нейтон. Рыжий парень с веснушками — Люк, а неразговорчивый, но улыбчивый шатен — Томас.

— Приятно познакомиться с вами, — невнятно произнес я, все еще ошарашенно стоя в дверях.

— Ты нас впустишь? — ухмыльнувшись, спросил Нейтон, руки которого не покидали карманы свитера.

— Ох, черт, да, конечно, — всполошился я, отходя от двери, пропуская ребят внутрь.

Несколько удивленных возгласов и пара ухмылок — все, что я заметил.

— Мы привезли с собой материалы, — начал было Трой, взглянув на меня из-за плеча. — Все осталось в машине. Поможешь принести?

— Конечно, — я попытался водрузить на лицо что-то в роде улыбки, но, как я понял, получилась лишь ее жалкая пародия.

Я послушно шел в след за Троем. Он был немного выше меня, но его шаги были намного длиннее и слаженнее моих — я заметно отставал.

— Ты выглядишь не очень, — разгружая кузов пикапа, неожиданно сказал парень. — Ты болен?

Я неловко помотал головой, отрицая. Мгновенно понял, что закружилась голова, но не подал виду.

— Действительно жалкий вид, — продолжал тот. — Твоя кожа буквально схожа с серыми стенами в твоем домишке.

Я давно не смотрел на себя в зеркало, поэтому не мог согласиться или опровергнуть факт, поэтому лишь развел руками.

— Как знаешь, парень, — не унимался тот, явно обеспокоенный, — тебе лучше обратиться к врачу.

— Со мной все в порядке, — наконец сказал я, нагружая руки пакетами с обоями и какими-то железными банками.

Трой больше ничего не сказал. Загрузившись, мы вернулись в дом. Остальные парни уже наладили проводку, рыжеволосый копошился с газовым счетчиком, а Томас разбирал батарею.

На секунду я подумал, что это все мне снится, но Трой вовремя вывел меня из своих мыслей — легонько хлопнув меня по плечу, он велел поставить пакеты с нужными для ремонта вещами на пол.