Мальчик разглядывает косу с выбившимися из нее белокурыми прядками, потухшую сигарету, зажатую между пальцев. Наклонившись вперед, он теребит мать за плечо:
– Мама!!!
Где-то хлопает дверь, раздаются тяжелые шаркающие шаги, и мальчик испуганно втягивает голову в плечи, опрометью несется к дверям, но уже поздно.
– Ах ты, паршивец! Сколько раз тебе говорили: сюда не шастать?
На пороге застыла суровая прямая фигура в полосатой пижаме. Кустистые брови, седые виски, цепкий взгляд со строгим прищуром.
Мальчик мямлит, слегка заикаясь от волнения:
– Деда, я только на минутку… Я к мамочке.
– Спит мать, не видишь? – Дед откашливается и опускает руку мальчику на плечо. – И пусть себе спит…
Мальчик поднимает голову, пытается заглянуть деду в глаза. Но тот сверлит взглядом тахту, и горько поджимаются губы, и мелко подрагивает гладко выбритый подбородок.
– Деда, а почему ее никак не разбудить? – тихонько спрашивает мальчик.
Тряхнув головой, дед переводит строгий взгляд на внука.
– Потому что ночь на дворе, только ты барагозишь. А ну, марш в кровать, живо!
Мальчик тихонько вздыхает и покорно плетется обратно в холодный коридор. Уже там его настигает голос деда:
– Ты чего вставал-то? Описался снова?
Мальчик виновато шмыгает носом.
– Не беда, боец… Сейчас переоденемся.
Сид стоял в коридоре, судорожно сжимая кулаки.
Хотелось думать, что завтра, в будничном утреннем свете, он будет со смехом вспоминать этот приступ паники. Хотелось, но пока не верилось.
Собрав всю силу воли, он рывком повернулся направо. Пусто, смутно белеет в темноте закрытая дверь. И все та же тишина.
Сид облегченно вздохнул и, уже не спеша, повернул голову влево.
Входная дверь не заперта, язычок замка упирается в косяк.
Все еще не веря своему счастью, на негнущихся ногах, Сид подошел к двери. Легонько толкнул ее и замер в ожидании.
С лестницы потянуло сквозняком, и входная дверь с грохотом захлопнулась, замок снова ударился о косяк.
– Shit! – Сид расхохотался своим обычным легким и чуть нервным смехом.
«Идиот, ты просто не запер дверь. Как всегда…»
Все еще смеясь, покачивая головой, он захлопнул дверь и ощутил, как по телу пробежала жаркая волна. Чувство опьянения вернулось и накрыло с удвоенной силой.
Значит, все снова в порядке. Снова можно вернуться к уютному свету свечей, сиреневому оленю и резному жирафу – его извечным ангелам-хранителям. Сид глубоко вдохнул и побрел в комнату, слегка пошатываясь на ходу.
Проходя мимо зеркала, он на минуту остановился. С внимательным прищуром вгляделся в смутно маячившее отражение.
– Придурок старый! Сколько лет уже, а все темноты боишься…
Сид прыснул, но веселье уже куда-то ушло. Он щелкнул зажигалкой и поднес огонек к глади стекла.
Из зеленоватого сумрака на него внимательно смотрели пронзительные глаза храбрящегося мальчишки. Из глубины расширенных зрачков плеснула паника.
В дрожащем свете зажигалки неожиданно четко вырисовались все его морщинки.
– Надо же, совсем как у Лизы, – Сид озадаченно провел пальцем вдоль краешка губ. – Старый ты стал, buddy. Совсем старый…
Перед глазами встал день на заливе, холодные, сухие, но такие родные глаза. Красная точка, поднимающаяся к облакам, дешевый вкус розового игристого…
И та девчонка в баре. Сид ведь даже не спросил, как ее зовут. И, конечно, она и не подумала взять салфетку с номером его телефона.
Он ощутил острый укол стыда. Как бы то ни было, но Сид ненавидел проигрывать. Теперь он вообще жалел, что оставил ей свой номер.
«Сколько у вас лет разницы, приятель? Пятнадцать или больше? На что ты вообще рассчитывал?»
Зажигалка обожгла руку, огонек погас. Сид чертыхнулся и побрел в комнату.
Ему предстояла еще одна бессонная ночь. Только он и его самый старый, самый верный друг – одиночество. Послать бы куда подальше этого навязчивого приятеля!
Сиду захотелось закричать, разбить что-нибудь. Но вместо этого он только взял в руки телефон и бегло набрал сообщение:
«Я люблю тебя, Лиза. Будь моим счастьем!»
Яна
Она проснулась от того, что чихнула. В комнату, кажется, впервые за лето заглянуло солнце. Косой луч подобрался по подушке к самому Яниному лицу, в его свете танцевал целый столб пылинок.
Откинув одеяло, Яна села и протяжно зевнула.
«Умы больше нет».
Остатки сна как рукой сняло, и солнце больше не радовало. Яна обняла себя за плечи, захотелось заползти обратно под одеяло.
Вчера она приехала в общагу совсем поздно, потратив на такси последние деньги. Стараясь не дышать в сторону вахтерши, долго и невразумительно врала что-то насчет затянувшегося совещания на работе.
«Ну да, как будто ты работаешь…»
Без разницы, главное, что пропустили. Яна ввалилась в комнату все еще полупьяная. Не включая свет, стянула куртку и как была – в джинсах и свитере – нырнула под одеяло. Показалось лучше уснуть так, лишь бы не видеть скомканный плед в углу и кучу лекарств на столе.
Но теперь пришло утро и безжалостно высветило всю комнату. Теперь самое время навести порядок.
С безнадежным видом Яна повернула голову в угол. Там было пусто. На столе тоже ни единого пузырька, гладкая лакированная поверхность блестела в утренних лучах.
Яна тихонько ойкнула.
Девчонки, ну конечно… Наверняка еще вчера вечером кто-то из соседок позаботился, прибрал тут все. Пожалели, стало быть.
Яна улыбнулась сквозь набежавшие слезы, на душе потеплело. Не забыть бы поблагодарить!
Горячий душ окончательно привел ее в чувство. Когда Яна вошла обратно в комнату, в пушистом халате, с волосами, замотанными в полотенце, она сказала себе:
– Умы больше нет. Но я-то есть!
Ей отчаянно захотелось позаботиться о себе, чем-то себя побаловать. Если бы еще не пустой кошелек…
В холодильнике было бедновато, но кое-что все же сыскалось. Яна откопала пару яиц, помятый помидор, плавленый сырок и еще апельсинового сока на самом донышке пакета. Сойдет, она и не из такого королевские завтраки готовила.
Полчаса спустя Яна гремела сковородками на кухне, а солнце беззаботно грело облупившийся подоконник с горшком зачахшей герани.
Солнце грело, и весь вчерашний день казался Яне одной сплошной нелепостью. Случайный секс и перепалка с бывшим, красная точка в небе над заливом, толпа на Сенной и дурацкий бар с клетчатым полом…
Только о пляже под хмурым небом и мертвой сосне она старалась не думать. Но философия Яны была проста: что случилось – то случилось и прошлого уже не изменишь. Боль не ушла – она просто залегла куда-то глубоко в сердце. Легче не стало, просто каждый день – это новая маленькая жизнь, ведь так же?
Омлет с помидорами вполне удался, и сока удалось нацедить почти целый стакан. Вернувшись к себе, Яна устроилась за стерильно-чистым столом и с аппетитом позавтракала.
Заканчивался июнь, и вид за окном наконец-то начал соответствовать. До июля оставалась всего неделя, а дел было невпроворот. Общага закрывалась на ремонт, а значит, пора паковать чемоданы. Знать бы еще, куда съезжать… За плечами осталась защита диплома, надо искать настоящую, «взрослую» работу. И хорошо бы вырваться на недельку к маме.
Дожевывая помидор, Яна потянулась за телефоном и открыла электронную почту.
Папка входящие: рассылки с сайтов вакансий, письмо из деканата, анонсы спецпредложений на Озоне… Надо все же чистить почту чаще.
Она лениво листала старые письма, когда в глаза бросился неприметный заголовок. West FX broker – затесалось среди гор ненужного хлама.
Яна обмерла с недоеденным куском во рту.
– Твою мать!
Еще месяц назад она со смехом рассказывала одногруппникам: «Откликнулась на вакансию маркетингового аналитика у пафосных ребят из Штатов…»
Конечно, никто не верил, что придет ответ. Она и сама не ждала. Но вот теперь сидит как дура над письмом двухдневной давности.
