– Ну иди вниз, не обижу! Давай, разговор есть!

Еще один разговор. У Яны вырвался нервный смешок. Не было у нее сил еще и на это. О чем им теперь говорить? Делать вид, что ничего не произошло, – немыслимо, искать виноватых – глупо.

– Яныч, ау-у-у! Я не уйду! Спускайся! – голос из-за окна прямо-таки сочился жизнерадостностью.

В этот момент Яна ощутила, как ее переполняет бешенство. Что он вообще о себе возомнил?! Приперся сюда, как будто имеет хоть какое-то право, орет под окнами, как пьяный подросток.

– Ну все, ублюдок. Доигрался!

Схватив со стола пропускную карточку, Яна выскочила из комнаты как была, в домашних тапочках. Спускаясь, она прыгала через две ступеньки. Руки дрожали.

Яна на одном дыхании промахнула холл и вылетела на улицу. Скатилась с крыльца, не глядя под ноги. На последней ступеньке, конечно, споткнулась – кто бы сомневался! – и чуть не потеряла тапку.

Плевать. Уже не до красивых поз, хотелось просто высказать все, что накипело на душе.

Зло прищурившись, раздувая ноздри, Яна сделала три шага по гравиевой дорожке… И замерла, не доходя пары метров до Сида, словно наткнувшись на бетонный забор.

Она стояла как вкопанная и глядела на него во все глаза, считая удары сердца. Вся злость утекла как вода сквозь песок, в голове снова стало пусто. Былая усталость вернулась десятикратно, безжалостно навалившись на плечи.

– Я тут. Что хотел? – проговорила негромко, безжизненно.

Сид молчал, выжидательно улыбаясь. Желтые глаза на худом лице так и манили.

У Яны привычно екнуло сердце.

«До чего все же красив! И как целуется…»

– Ну здорово, коли не шутишь. Покурим?

Достав из кармана пачку сигарет, закурил одну, протянул вторую Яне. Она и бровью не повела:

– Я не курю, ты же знаешь. Давай ближе к делу.

– Ну как знаешь. – Сид ничуть не смутился. – Я чего сказать-то хотел…

Выдержав паузу, он закончил очень просто и, как показалось Яне, наконец без издевки:

– Я не хотел, чтобы так получилось, Ян.

– Ты это уже говорил. Забыли.

Яна ответила дежурным голосом, на автомате, не давая себе времени почувствовать хоть что-то. И все же ощутила, как пустоту внутри заполняет водоворот жалости к себе, поднимающийся со дна души.

– Я тебя подвел, знаю, – безнадежно продолжил Сид. – Тебе надо было улететь. Зря ты доверилась мне. Надо же быть таким идиотом, перепутать 17:52 и 7:52 вечера…

Яна молчала, глядя под ноги.

– Прости меня. Я все испортил.

Сид тоже умолк, словно устав подбирать слова. Выждав минуту, Яна подняла на него глаза, стараясь не уронить стоявшие в них слезы:

– Ты думаешь, такое прощают? Ты серьезно?

– Да нет, конечно. Но я все равно должен был попытаться.

Скинув с плеча рюкзак, Сид зашарил в нем.

– Вот, у меня для тебя кое-что есть. Возьми, пожалуйста.

Яна тупо разглядывала белый конверт в протянутой к ней руке. Обтрепанный рукав толстовки, худые жилистые пальцы. Конверт совсем простой, не подписан.

Почему-то ей не хотелось прикасаться к бумаге, такой безликой и гладкой.

– Что это?

– Сама погляди, – Сид усмехнулся.

Сглотнув, Яна все же взяла предложенный конверт. Еще раз посмотрела на Сида.

Выбросив догоревшую сигарету, он тут же закурил вторую и кивнул: «Открывай, не бойся!»

Помедлив секунду, Яна неохотно заглянула внутрь. И тут же вскинула голову, недоверчиво уставившись на Сида:

– Что это? Откуда у тебя столько?

Затянувшись, Сид выпустил изо рта колечко дыма и сказал как ни в чем не бывало:

– У меня мотик был, как раз продавать хотел… Хватит на билет до Флориды?

Яна молчала. Конверт жег руку. В ушах зашумело, из глаз все же потекли слезы.

Сид говорил что-то еще, ласково и успокоительно. Яна не слушала. Перед глазами стояли пальмы и шоссе, уходящее в закат, солнце, катящееся в золотой океан.

Рассвет на перевале, двое бредут под рюкзаками… Белая комната и свечи на подоконнике. Тепло чужого тела и запах сигарет…

– Насрать, – негромко выговорила она.

– Что? – Сид осекся.

Наконец подняв глаза, Яна проговорила тихо, но очень твердо:

– Срать на Ки-Уэст. Ты старался.

– Не понял.

Наморщив лоб, Сид стоял перед ней, нелепо отставив руку с тлеющей сигаретой. На ее кончике уже вырос целый столбик пепла.

Яна поглядела на него, словно видя приятеля в первый раз. Тощий, нескладный, рыжая щетина на узком лице. А так и не скажешь, что любимец всех женщин.

– Сид, я остаюсь.

Ну вот она и выговорила слова, которых так боялась. Оказалось, совсем не страшно и так естественно. Сердце обрадованно забилось у самого горла.

– Как остаешься? С концами? – не понял Сид.

Наслаждаясь выражением потерянности на его лице, Яна откашлялась и кивнула:

– Ага, с концами!

– Но… Почему?

«Из-за тебя, придурок!»

Конечно, она ничего не сказала. Только смотрела на него и чувствовала, как в животе сладко шевельнулся комок счастья.

Скрывая улыбку, Яна спросила самым будничным мирным тоном:

– Тут рядом тандыр есть, там самса обалденная! Есть хочешь?

Сид дурашливо похлопал себя по карманам:

– Пойдем. Только я на мели, так что ты угощаешь!

Яна фыркнула:

– Кто бы сомневался.

По гравиевой дорожке удалялись две фигуры, одна – в домашних тапочках.

– Куда мы едем? Сид, ну куда ты меня везешь?

Сид выдохнул облако дыма, сохраняя непроницаемое лицо. Сегодня его улыбке позавидовал бы сам Сфинкс.

– Ты не голодна? Лучше сейчас поешь, – он кивнул за козырек остановки, на маячившую через дорогу желтую букву «М». – Мы же в дикие места едем.

– Насколько дикие? – Яна прыснула, демонстративно покосившись на свои небесно-голубые джинсы и розовые кеды.

– Узнаешь, бэби.

Сид подмигнул Яне и зашарил по карманам. Вытащил на свет несколько скомканных купюр и протянул их подруге:

– Сбегаешь, пока я докурю? Я кофе буду.

– Ладно, – Яна состроила рожицу, – только никуда не уезжай без меня, я мигом!

Сид затянулся и негромко проговорил уже в спину подруге:

– Куда ж я теперь без тебя, бэби?

Он почувствовал, как губы сами собой растягиваются в счастливой ухмылке.

«Выглядишь как полный идиот, старина. Да и наплевать!»

Сид беззаботно сощурился на солнце. Сегодня он пребывал в неприлично хорошем настроении. Мир сквозь желтые стекла очков-авиаторов так и сочился летом и безмятежностью. А между тем кругом шумел утренний город, был будний день: на остановке толпились люди, мимо лениво ползли машины в пробке, с перекрестка доносилось пищание светофора.

Словно откликнувшись на этот звук, ожил телефон в кармане. Сид вытащил его на свет торопливым, чуть нервным движением. Одно новое сообщение:

«Не устал играть в прятки? Я все равно тебя найду. Не будь ребенком, перезвони».

Лиза, ну конечно. За последний месяц они разговаривали один раз, и тот разговор по всем правилам должен был стать последним. Дождливый день на заливе, ветер в лицо…

Сид нахмурился. Ему не хотелось вспоминать последовавшую затем ночь. Ночь, когда в его пустой квартире было особенно одиноко.

«Все равно не нужно было ей признаваться в любви. Да еще и по пьяни…»

Лиза звонила на следующее утро. Сид так и не узнал, что она хотела сказать, – не хватило смелости поднять трубку. А потом стало уже не до этих звонков, потому что началось лето. Янка, фестиваль, все завертелось… И вот теперь они уже неделю живут вместе.

Сид тряхнул головой. Все же надо было что-то ответить. Игра в прятки действительно затянулась и уже начинала смахивать на фарс.

«Скучала, бэби? Был в отъезде. Прости за то сообщение – был пьян, исправлюсь!»

Он бегло набрал сообщение, отправил и оглянулся через плечо. Янка застряла внутри – наверное, очередь.

Ответ пришел тут же.

«На Север ездил, милый?»