– Стой, стой ты! – прошептала женщина, задыхаясь. – Не так сильно! Ты как будто лошадь погоняешь.

Рудольф, большой любитель верховой езды, сконфуженно потупился и принялся с удесятерённым вниманием рассматривать рисунок на скатерти, как будто это скатерть была из гробницы Тутанхамона. Музыканты заиграли вальс.

– Ах, какая чудесная музыка! – восхитилась Стефани.

– И восхитительная еда! – добавил Марк, с удовольствием уплетая ужин.

– Интересно, кто композитор? – обратилась к мужу жевавшая Стефани.

Тот закивал головой, давая всем видом понять, что ответит на вопрос любимой женщины, как только проглотит кусок шоколадного торта, оказавшегося во рту, как раз в то же самое время.

– Это Штраус, – прошипела поучительным тоном Анита.

Она уже пришла в себя и, конечно, не упустила возможности уколоть свою малообразованную родственницу. Но Стефани это ничуть не задело. Более того, она даже не заметила Анитиной издёвки и начала восторженно делиться впечатлениями о корабле:

– Мы обошли все палубы до одной! Вода в бассейне слишком холодная, так что купаться не советую. В сауне тоже делать нечего в такую жару. Но мы обнаружили замечательную игровую комнату: там есть карточные столы, и можно сыграть в бридж. Здесь ещё отличные магазины…

– Спасибо, милочка! – невежливо прервала её Анита. – Мы лучше отправимся в музыкальный салон, нам это ближе.

Когда Рудольф и Анита величественно покинули ресторан, Стефани недоумённо пожала плечами и обратилась она к мужу:

– Очень хорошие магазины, здесь же 'Такс фри'.

– Да, дорогая! Просто Анита не любит тратить деньги и поэтому не ходит по магазинам.

– Ты её лучше знаешь. По-моему, она вошла с детства в роль старшей сестры и так в ней и осталась. Не женщина, а пастор какой-то!

– Да, мораль читать она любит, – улыбнулся Марк.

– Наверно, ей бы хотелось, чтобы ты всю жизнь слушался только её.

– … и она бы вырастила образцового холостяка! – шутливо закончил Марк.

– Да, меня она явно не возлюбила. Ты бы видел её лицо, когда нас представили друг другу в больнице. Если бы не твой инфаркт, я бы ее даже не встретила. Она явно терпит меня только из-за тебя. Говорят, что к старости люди становятся мудрее.

Марк рассмеялся.

– Ну, до старости Аните ещё далеко. Ей всего только пятьдесят пять.

– Всё равно, она мне кажется древней старухой, – упорно настаивала Стефани. – Посмотри, как она одевается. Как будто всю жизнь прожила в монастыре! И Рудольфа своего мучает: шорты надеть не разрешает. Он у неё, как дрессированная обезьяна в цирке. Всё молчит, но добрым не кажется!

– В тихом омуте черти водятся…

Марк не стал посвящать жену в свои семейные перипетии: почему много лет назад их отношения испортились и почему он даже не пытался их восстановить. Когда после недавно перенесенного инфаркта Марк увидел сестру в больнице, он решил, что она, наконец, простила его, хотя вины, как таковой, он за собой не ведал.

Супруги весело провели остаток вечера в кабаре, а потом в казино. К ночи разразился такой сильный шторм, что можно было подумать, что судно пересекало Атлантический океан. Пассажирам запретили выходить на палубы во избежание несчастного случая. Напуганная грозными волнами за окном иллюминатора, Стефани напомнила Марку о неприятном предсказании бродяги, и супруги предпочли остаться в казино: во-первых, там были люди, а во-вторых, Стефани в этот вечер невероятно везло в игре, и она ставила снова и снова на красное. Ни Аниту, ни Рудольфа не было видно, наверно, они спасались от качки в собственной каюте.

На следующий день ровно в семь утра лайнер причалил в Порт-Саид. Безоблачное утро встретило пассажиров отнюдь не прохладой, а жарким дыханием Африканского континента. Стефани в лёгком летнем сарафанчике стояла на причале среди шумной многоголосой толпы торговцев сувенирами. Сразу с десяток арабов одновременно ей пытались продать: папирус, бронзовый подсвечник, деревянную шкатулку, вязаный коврик, верблюжью шкуру… Назначение остальных товаров женщине определить не удалось.

Стефани беспомощно оглядывалась, пытаясь выловить в людском море знакомое лицо. Вот, наконец, показался Рудольф. Женщина радостно замахала рукой, пытаясь при этом пробраться сквозь толпу ему навстречу.

– Я чуть не потерялась! А какой шторм мы пережили вчера ночью! Вы где пропадали? Мы вас нигде не видели.

– Не знаю, как Анита, а я отлично провёл вчерашний вечер. В музыкальном салоне был симфонический концерт.

– Ты что, был без неё?

– Нет, я вообще там не был, была Анита. А вот ночь действительно выдалась тяжелой, и я провел ее в обнимку с унитазом.

Стефани прыснула от смеха, но самое забавное было то, что Рудольф отнюдь не шутил, а рассказывал совершенно серьёзно. Тут подошли запыхавшиеся Анита и Марк.

– Нас усердно пытались запихнуть в автобус с американцами, им не хватало для комплекта как раз двоих, – улыбнулся Марк. – Если бы не моя грозная сестрёнка, сейчас бы мы сидели и слушали экскурсию на английском.

– Хорошо ещё, что не на китайском! – недовольно добавила Анита.

– Вот наш автобус, номер «13», – указал Рудольф куда-то в сторону.

Собеседники оглянулись на стоявшую позади вереницу автобусов.

– Их тут штук двадцать и все одинаковые! – заметила Стефани.

– Видите, там стоит симпатичная молодая женщина. Это наш гид.

– Не такая уж молодая, – недовольно заметила Анита. – Ей уже за сорок. Похожа на Марию, правда, брат? Что-то в ней есть.

Марк вздрогнул.

– Какую ещё Марию? – заинтересовалась Стефани.

– Да, так… однокурсницу, – растерялся Марк и начал с преувеличенным вниманием разыскивать по карманам свои солнечные очки.

Но со Стефани такие номера не проходили:

– Она что, тебе нравилась, да?

– Нет, – сухо ответил Марк. – Она нравилась Аните.

– Эту зовут Мириам-Мунзер, – гордо сообщил вдруг Рудольф. – По-арабски щебечет, как птичка, заслушаешься.

– Мунзер – это мужское имя, – заметила Анита.

– Может, это – отчество? – предположил озадаченный Рудольф. – Вероятно, так звали её отца. Может, у них так принято?

Наконец, пассажиры расселись в автобусе по местам и тронулись в путь. Гид монотонным голосом сообщила о предстоящей экскурсионной программе, которая и без того была заранее известна, и перешла к истории Египта. Надо было отдать должное, она её знала великолепно: три часа дороги пролетели, как один миг. Туристы слушали, как заворожённые. Перед глазами оживали царь Менес, грозный вождь Салитис, непобедимый Яхмос. А грустная история восхождения на престол Птолемея Четвёртого Филапатора, убившего мать, сестру, брата и даже сына-младенца, растрогала всех до слёз. Стефани тут же гневно высказала всё, что думала об этом фараоне-убийце.

– Что ты так разволновалась, – успокоил Марк жену. – Прошло почти три тысячи лет, и ты уже им ничем не поможешь.

– Раз убил, значит, были причины, – рассудил по-своему Рудольф.

В разговор включилась Анита:

– Убийство из-за денег или в погоне за властью, понять можно. Но ребёнка-то за что он убил? Ведь должна быть причина! Убийство – вещь необычайно логичная.

– Да, – важно согласился с женой Рудольф. – Убийство – лишь следствие, а главное – это причина. Кстати, вы заметили, что мы свернули с магистрали, а все остальные автобусы отправились дальше. Интересно, куда мы едем? Завтрак по плану у нас в 11:00, а сейчас только 9:30…

Гид прервала его рассуждения.

– Поздравляю, вас ждёт сюрприз! – торжественно объявила она, – В маленьком городе Исмаилия находится известная выставка змей. Посещение её не входит в обычную экскурсионную программу, но поскольку экспозиция находится по маршруту нашего следования, то я решила, что вам будет любопытно ознакомиться с ней.

Через четверть часа любопытные туристы высыпали из автобуса перед неприхотливым одноэтажным зданием с облупленной штукатуркой, окруженным покосившимся забором. Жара стояла приличная, и Анита озабоченно посмотрела на брата: