- Обойму! – рявкнул Рой, когда я был уже внутри. Я увидел, что Шейла лежала в кресле, откинувшись, глаза ее были закрыты.

Пока Рой всаживал обойму в мой старый бластер, я соединился с офисом шерифа и крикнул Смайку что-то вроде «стрельба… убитые». Батти осторожно выглянул из окна. Снаружи было тихо. Рой вернулся в гостиную и проверил пульс Шейлы, осторожно потормошил ее, но потом, видимо, решил оставить пока в покое.

- Они выжидают, - сказал я.

– Возможности для эвристического анализа* у Т-8 примитивны, - ответил Рой, прислушиваясь. – Они ждут действий от нас или от того, кто ими управляет. А Гроцци мертва. Теперь они пристрелят или нас, если мы высунемся, или копов, которых ты вызвал.

- Дай мне пистолет, - холодея, произнес я.

- Открой дверь палкой, - Рой протянул мне швабру. – Резко. Но сам не высовывайся.

Он метнулся к окну, а я ручкой от швабры сильно толкнул дверь. И только тогда понял, почему Рой приказал мне воспользоваться палкой – на мою дверь моментально обрушился град выстрелов.

Я не слышал как стрелял Рой, я только разглядывал потом отставленных Т-8; на каждого Нексус-6 потребовалось всего по одному выстрелу. Дейв, который видел Батти в деле, говорил потом, что никогда не видывал ничего красивее. Рой умел уничтожать… красиво.

…Когда все разошлись, я перетащил Рэйчел в дом и уложил ее на кровать. Я смотрел и смотрел на нее, смотрел и смотрел. Она была так прекрасна, - несмотря на раны, несмотря на запекшуюся на ее груди кровь и испачканную в земле одежду и руки, - что от нее, казалось, исходило тихое сияние. Я сидел с ней рядом, пока не настала ночь, потому что не мог оставить ее одну. Она и так слишком долго была одна.

А ночью ко мне снова заявился Рой.

- Вряд ли теперь шериф завизирует мне пропуск, - начал он безо всяких предисловий. – Он видел меня в деле. Он будет бояться.

Рой поплотнее запахнул куртку, словно ему было холодно.

- Ты возьмешь оба пропуска и увезешь Шейлу отсюда, - он не просил, он приказывал. – Второй такой встряски она не выдержит.

- Как она?

- Уже нормально, отдыхает.

- А в общем… что с ней? – я, признаться, не ожидал, что мисс Роузен, доктор Роузен, окажется такой чувствительной.

- Она суперэмпат, - ответил Рой, поколебавшись, будто взвешивая, можно ли поделиться со мной информацией. – Если в радиусе ста ярдов кто-то порежет палец, у нее будет рана. Если человек получит ожог, у нее тоже будет ожог. А если человек умрет, она тоже может умереть. Вот так. Если она сама причинит физический вред человеку, то точно такой же вред будет причинен ей. Для нее убийство равносильно самоубийству.

Он говорил, а сам смотрел на лежащую на кровати Рэйчел. Я молчал, потрясенный.

- В городе она могла обеспечить себе безопасную среду, - продолжал Рой. - Но она больше не вернется в город. И в Тайрел. И жить среди людей она не сможет.

- Я думал, ты ее охраняешь, - ответил я. Рой усмехнулся, но совсем не весело.

- Я не могу сделать даже этого, как видишь. Я могу лишь слегка скомпенсировать эмпатическое влияние, но от меня больше вреда, чем пользы, потому что в отношении физического ущерба… Если я убиваю, для нее это все равно, что убивает она сама, - ответил он с беспощадной откровенностью. - Я не могу убивать. Не могу даже ударить человека. Поэтому ты должен ее увезти.

- А если с тобой что-то случится? – спросил я. Он покачал головой.

- Это действует только в одну сторону. Если со мной что-то случится, она разве что почувствует легкое недомогание. Я не человек, не забудь.

Мы помолчали: он – ожидая моего ответа, а я – смотря на него во все глаза и пытаясь собраться с мыслями.

- А что будет с тобой? – спросил я, наконец.

So he took his wings and fled

Then the morn blush`d rosy red**

- проговорил Рой. Я едва понимал тот старинный язык, которым он выразился. – Так что, Декерт? Ты мой должник, не забудь об этом.

***

После того, как я уведомил Брайанта, делать мне было нечего. Разве что копать могилу для Рэйчел. Я вырыл неглубокую яму в мягкой супеси, неподалеку от цветущего куста.

Было уже около пяти, когда пришли Рой и Шейла Роузен. Шейла была бледна как полотно – не знаю, впрочем, от своей ли слабости или от того, что рассказала мне. Оказалось, что Тайрел жив, и сейчас он был Уайтбурге.

- Он сказал, что вместо него погиб двойник-андроид.

- Этого не может быть, - перебил ее Рой. – Я не мог ошибиться и принять андроида за человека.

- Я не стану больше работать на Тайрел, - с ненавистью проговорила Шейла. – Эта игра в творцов должна, наконец закончиться.

Она увидела Рэйчел и прервалась на полуслове.

- Так не годится… нехорошо, - сказала Шейла, и впервые голос ее задрожал. – Эта кровь… Я переодену ее, а вы… выйдете пока.

Шейла справилась довольно быстро – когда мы вернулись, закончив рыть могилу, Рэйчел, вымытая и причесанная, одетая в ту самую кремовую блузку, которая была на ней, когда мы только приехали в Уайтбург, и темную юбку, выглядела неправдоподобно красивой. Словно невеста перед венчанием, вдруг подумал я.

- А что происходит с анди, когда они…? – неожиданно для себя спросил я. Рой хмыкнул.

- Принципиально иная белковая структура, - ответила Шейла, не глядя на меня. – Не подвержена обычному разложению. Со временем теряет цвет… становится словно прозрачной… стеклянной.

Стеклянная Рэйчел, подумал я. Это было, по крайней мере, красиво. Я думал об этом все время, пока Рой засыпал могилу. Черный ротвейлер – его звали Багси, - стоял над холмиком, словно на карауле, и переводил взгляд с Роя на меня. Шейла сказал,что пес искусственный, но я все никак не мог этому поверить.

- А теперь грузите свои вещи в ховер, - скомандовал я.

- Я никуда не еду, - ответила Шейла устало.– Как тебе вообще могло придти такое в голову? – она смотрела на Роя в упор. Я впервые увидел, как Батти отвел глаза, словно нашкодивший мальчишка.

- Погодите, мисс Роузен… Но ведь Рой заверил меня, что вы можете существовать без него, что он вам не необходим.

- Физически я могу существовать без него, - сухо сказала Шейла. – Но лишь существовать. Он без меня не сможет существовать и физически. А вот жить… не знаю, - она встретилась взглядом с поднявшим голову Батти, и я поспешил отвести глаза. Мне стало страшно. Они уже не замечали меня, не смотрели в мою сторону и, казалось, не думали ни обо мне, ни об успехе или неуспехе дела с пропусками. Я вдруг совершенно точно понял, что эти двое не выживут друг без друга, и дело тут совсем не в эмпатическом поле. То, что они осознали это сейчас, словно перенесло их в иную сторону от жизни, смерти, времени – туда, где всего этого просто не существует.

- Собирайтесь, - стараясь говорить так же сухо и отрывисто, как Шейла, сказал я. – Оба. Брайанта я беру на себя.

Выходя к Брайанту, который пришел около шести – старый бульдог был всегда возмутительно точен, - я совершенно точно знал, что буду делать. И то, как легко он согласился завизировать пропуска, меня почти не удивило – в ту минуту я ощущал себя всесильным как бог. Брайант усмехался в усы, когда ховер поднимался выше сосен и улетал – я уверен, он чувствовал то же, что и я. Что все правильно, и должно быть именно так, как есть.

И когда посреди этой правильности возник доктор Тайрел, я не колебался ни секунды. Блейдраннеры не любят быть загнанными в угол. Я поймал хорошо знакомое безжалостное выражение в зрачках Дейва Холдена, когда охранники Тайрела отобрали у нас с ним бластеры; я знал, что точно такой же безжалостный огонек Дейв видит сейчас в моих собственных глазах.

Я не мог отказать себе в удовольствии – слова о видеозаписи двойника и о том, что «восьмерки» были посланы Тайрелом, были чистейшим блефом. У меня не было такой информации. Но какой-то бог лжи вселился в меня, и видимо, произнесенное им моими устами было недалеко от истины – я увидел, как испугался Тайрел. Впрочем, это уже не имело значения. Раз взявшись решать, кому жить, а кому умирать, отступить ты уже не можешь. Программа «Нексус» должна быть свернута.