- Согласен ли? - дрожит голос. Но воин ее, ее Свейн отводит глаза.

- Один я не уйду отсюда.

- Зачем?!! - голос ее срывается на на визг. - Зачем с братом сражался за них? Что они тебе? Что?!!

- Они спасли мне жизнь. Нет чести для меня бросить их.

И видит Ойна, как слова во рту бабки ее замирают, словно она не верит тому, что слышит.

- Ты готов отказаться от меня, Свейн? Ради них?! - кричит Ойна. И Свейн медленно кивает, и она видит только его глаза, будто все остальное скрывается туманом. Отчаяние и тьма в его глазах.

- Дурень, неужто откажешься? - взвизгивает бабка. И Ойна ушам не верит - бабка хочет, чтобы он согласился, чтоб ушел с нею?

- Не могу, - повторяет Свейн. И перед глазами Ойны возникает берег моря, и ряд сидящих на бревне, со связанными ногами. Кровь, кровь на прибрежном песке, тела и отрубленные головы. Все меньше живых на бревне… И чей-то голос “Я приму жизнь, только если она будет дарована всем нам”. Свейн… мой воин…

И лицо бабки Наяны едва не чернеет.

- Но это не поможет! - кричит она и по мановению руки ее снова клубится вокруг холма неупокоенное воинство, вползает на холм, душит и режет. - Сожрать их! Всех!

- Останови их! Бабушка, останови, я согласна!

Слезы душат ее; опережая их, кричит Ойна, захлебываясь страхом - вот-вот сомнут неупокоенные горстку людей, сомнут, сожрут…

- Я согласна вернуться. - Вобрать воздух всею грудью и выдохнуть. Выпустить из груди надежду, как малую птаху - пусть летит… - Если ты отпустишь их… всех…

Слышишь, Свейн, слышишь, любый мой? Наяна отпустит всех… Всех. А ей, Ойне, век вековать могучей Владычицей Безвременья, одинокой в своей силе. Владычица может быть с мужчиной, но не может любить.

Видит Ойна удивление в очах брата - ты прав, братец, она умела раньше только головы крутить и загадки загадывать, одна другой трудней. Пришло время и ей научиться отдавать… терять…

Останавливает рука Наяны неупокоенное войско, отползает мгла обратно, под камни и мхи, в поры земли, в сердце Безвременья. Безвременья, где концы с концами - расходятся.

========== 11. Концы с концами ==========

Безвременье

…ушли, втянулись под камни страшные, словно из фильма ужасов, руки, которые уже хватали их. Зара была едва жива и не владела собой, Слава держал ее за локоть, не давая сползти.

- Зарка, ты молодец! - выдохнула Лина. Ее руки еще ощущали прикосновение к этим… тварям. Когда под рукой бесплотная, казалось бы, тьма обретала плотскость, и удар падал на холодное, омерзительно чавкающее и несомненно живое… Или не совсем?

- Лина… Смотри, Мадс… Он там… - едва ворочая языком, сказала Зара. И только теперь Лина увидела рядом со страшной старухой Мадса - опутанного такими же гибкими живыми ветками, какие у озера схватили Свейна.

- Я согласна вернуться к тебе, Наяна, - у девушки со светлыми волосами голос мертвый. Словно и не она только что так отчаянно кричала. - Я согласна принять власть Владычицы. Я готова поклясться в том, если ты дашь им уйти невредимыми. Им. Всем.

- Неужто ты готова, сестрица, отказаться… - человек-змей во все глаза смотрел на девушку. Но та, поняла Лина, не видела сейчас никого и ничего - кроме юноши с мечом, в изодранной, окровавленной рубахе, медленно, как во сне, спустившегося с холма. Смотреть в их лица было страшно. Лина ощущала, как вокруг каждого из них серым облачком дрожит отчаяние.

Но застывшую болезненную тишину разорвал смех - смеялся старик, о котором все успели почти позабыть.

- Она согласна! Слышишь, Наяна, твоя внучка предлагает тебе сделку, будто вы на ярмарке. Могучая Владычица Навьего мира стала торговкой!

Старуха в ярости стиснула кулаки, ее лицо перекосилось. Но старика, что называется, понесло.

- Или великая Наяна забыла - ставшая Владычицей вопреки своей доброй воле будет слаба. И власть ее будет слаба. И Навь будет слаба.

- Может быть другая, - прошипела старуха. Но старик ответил еще одним взрывом хохота.

- Не может! - крикнул Мадс.

- Знаю я и о том. Знаю и о том, что предречено было - появится новая… сильная. Но я, Финн, жрец могучего Юмаллы, озаботился, дабы не случилось такого, - сказал он, отсмеявшись. - Не хуже меня ведомо тебе, Наяна - которая прилепится сердцем к мужчине, той Владычицей не бывать. Владычице должно быть одинокой.

- Владычице должно быть одинокой, - как эхо повторил Мадс. Он словно забыл о стягивающих его руки и ноги путах, он смеялся и смотрел на Зару.

- Мой ученик лишил силы ту, что могла заменить твою внучку, Наяна…

Тут он замолчал, будто спохватившись, и Лина заметила, как он пристальнее всматривается в них с Зарой.

- Ойна! - Свейн, словно ожив, бросился к девушке. Но та остановила его взглядом.

- Ойна, что сделать мне, чтобы ты освободилась?

- Она свободна! - яростно перебила его старуха. - Она более свободна, чем была бы у тебя в дому, щенок!

Свейн будто не слышал.

- Ойна…

- Ничего… - светловолосая девушка слабо улыбнулась. - Ничего тут не сделать. Брат мой правду сказал - я только брала. Пришел черед и мне отдать что-то для других. Свейн… ты прошел все колодцы. Все, что мог, сделал ты, мой… - она прервалась, будто ей перехватило горло. - И последний, самый страшный колодец ты прошел - отказавшись от своей страсти ради… них, - девушка дернула подбородком в их сторону.

Стать Владычицей Безвременья, принять этот уже ставший своим мир, принять не только его - только сейчас Лина поняла значение слов “в этот мир проростают корни”. Это мир корней, без которых невозможно ни расти, ни плодиться, без которого и колос не нальется, и человек на свет не появится. И ей показалось, что весь этот мир, странный, жуткий и чуткий настолько, что казался лишенным кожи, замер и слушает. И ждет.

- Недаром стонет земля, - пробормотала старуха, и бормотание ее на удивление четко разнеслось в захолодевшем вдруг воздухе. - Слаба стала Владычица…

Что-то забилось, заколотилось в сознании Лины, требуя выпустить. Она отпустила руку Зары, сделала шаг в сторону и коснулась двойного камня, возле которого они сражались с хищной тьмой. Камень был тепел и отозвался тихим звоном, тенью звона.

- Я готова заменить Ойну, - сказала Лина и поразилась тому, как полнозвучно отдался ее голос, полетел над землей.

- Лина, что ты несешь? - выдохнул откуда-то из-за спины Слава.

- Я готова… - повторила Лина - и остановилась, слушая раздавшийся вокруг перезвон сродни колокольному. С громким шорохом ветки, державшие Мадса, сползли с его рук и ног и, будто ручные змеи, потянулись к холму. Зара прижалась к Славе, когда они вползли наверх - но гибкие плети потянулись к Лине, будто ласкаясь. И та гладила льнущие к ней побеги.

- Лин… значит… - голос Славы звучал жалобно. - Ты совсем меня не любишь?

- Разве я обещала тебе обратное? - она обернулась и Слава сник под неожиданно сильным и пронизывающим взглядом. - Прости… я никогда не давала тебе ложных надежд. Я поняла… я не создана быть с кем-то. Я всегда одна, и мне так хорошо… нет, не одна, я всегда растворяюсь в этом… во всем, что вокруг… Я чувствую, что могу. И я хочу этого, по-настоящему. Понимаешь?

- Понимаю, - грустно пробормотал Слава, отводя взгляд.

- Но как же… - старик Финн явно не мог поверить своим глазам. И отпущенный на свободу Мадс, так же не веря, подошел к холму, с которого, сопровождаемая торжественным перезвоном, сходила Лина.

- Я выбирал… сильную… - заикаясь, пробормотал он. Зара громко ахнула - до нее только сейчас дошло.

- Как же ты проглядел, вахлак?! - взвизгнул Финн. - Как мог выбрать сырую силу без прямости, без пути - и проглядеть ту? - он кивнул на Лину. - Худо я учил тебя, убоище!

В другое время ругательства старика показались бы Лине смешными, но сейчас в них, чувствовалась страшная угрожающая сила.

- Убоище! - еще раз крикнул старик. И, будто повинуясь этому слову, Мадс кинулся к ней. И снова мгновение вытянулось, замедлилось время - она видела, как искажется воплем его лицо, как Мадс выбрасывает руку, в которой взблескивает нож-выкидушка. И как пресекает его путь взлетевший и опустившийся меч…