— Извини, Маленькая Сестра, но я — мерзавка! Пруденс надоело бездельничать. Ее терпение лопнуло, и к тому же она должна была снова отправиться к Каллисто. С момента гибели Мозеса утекло столько воды, что она возненавидела постоянные стенания сестры. Пруденс знала, что племянник погиб, так почему же Черити не хочет осознать реальность? Она надеялась, что, покидая ее дом так рано, избежит нежелательных объяснений. Напрасные надежды. Все равно затруднение возникло.

— Ты знаешь, что я думаю о…

— Да, Трещотка, дорогая, конечно, знаю, ты достаточно часто высказывалась по этому поводу. Но так уж случилось, что мы по-разному смотрим на вещи. А все очень просто, я права, а ты…

— Значит, Юпитер.

— Да.

— И, конечно же, в компании с этими роковыми ВидиВишниками. А я еще удивлялась, сколько времени ты потратила на разговоры с ними…

Пруденс взорвалась:

— С кем я контачу в Экстранете, не твое собачье дело!

— Даже если работаешь в моем доме, на моем уникомпе, пользуясь моей электроэнергией? — Их перепалки всегда съезжали на эти рельсы, с самого раннего детства. Время как будто обратилось вспять. — Я и не заявляла никогда, что это мое дело. Только не могла не замечать и удивляться…

— Маленькая Сестра, ты и в два годика была любопытна, любопытна и по сей день. Мне жаль, что все так случилось, трагически и ужасно, и я глубоко тебе сочувствую. Я тоже любила Мозеса, даже если этого не показывала, но… теперь мне надо вернуться к собственной жизни. Понятно?

Черити безрадостно усмехнулась. Пруденс никогда не могла оставаться на одном месте долго. И как ей удается проводить столько времени в металлической коробке — настоящее восьмое чудо света…

— Возвращаешься в свой любимый космос?

— Почему бы и нет? — Пруденс была необычайно взбудоражена. Она-то сама прекрасно знала почему. Она возвращалась не в космос как таковой, она возвращалась в космос для…

Черити была воплощением молчаливого укора.

— А, пошло оно все к черту! Трещотка, не смотри на меня так, будто я предаю человечество! Мы не можем посвящать все наше время Войне Против Кометы! Люди должны каждый день что-то кушать, поэтому фермерам надо обрабатывать землю, а нам по-прежнему необходимо зарабатывать деньги, чтобы купить у них хлеб… Или Центральный Банк Экотопии отменил деньги?

— Не будь дурой, Пруденс. — Черити никогда не могла переспорить сестру, хотя обычно была права.

— Не моя вина, что проклятая комета приближается! — глубоко вздохнула Пруденс и в приступе нерешительности запустила пальцы в разноцветную копну волос. — А теперь, благодаря мне, появился шанс отвести беду! Если комета все же столкнется с Землей, только лучше, что некоторых людей катаклизм не затронет. Ты же видела планы возрождения лунных поселений. Почему же в таком слу…

— Перестань увиливать! Наука нуждается в колесниках. Ты не должна их скры…

— В распоряжении правительства много колесников, и все они — моя собственность. Это я нашла их! А они присвоили большинство. — Обе знали, что это ложь: реквизировали лишь восемь колесников, из которых «Самоуверенный Робин» был без колеса, а «Трабант» — полностью изувечен. Хотя компенсацию ей предложили чисто номинальную — это, дескать, ее вклад в дело предотвращения угрозы кометы, — она пошла еще дальше и полностью отказалась от компенсации. Тем не менее, Пруденс не говорила, где спрятаны остальные колесники. И сейчас почувствовала необходимость, пусть дурацкую, восстановить свою репутацию хотя бы перед сестрой. — Да они понятия не имеют, что делать с теми, которые у них уже есть!

— Не важно…

— Еще как важно! Если станешь от этого счастливее, могу тебя заверить, что как только наши яйцеголовые действительно поймут, что делать с восемью проклятыми штуковинами, я всегда успею им рассказать, где хранятся остальные сто двадцать девять. Даже с Юпитера радиоволны дойдут всего за несколько часов…

— А то и раньше.

— Возможно, ученые обнаружат что-то важное, если ознакомятся с ними со всеми.

— Возможно. Но уж тогда я определенно закончу на паперти. — Хотя Пруденс приувеличила, но, во всяком случае, ее слова означали, что в таком случае ей не стать мультимиллионершей.

— Но какое это будет иметь значение, если придет комета? Какой прок тогда от денег?

— Если комета придет, сгорят все ставки. Дотла. Зато если она все же разминется с Землей, я передам остальную часть колесников Эйнджи Карвер. С большой для себя, кстати, выгодой. Особенно если смогу забрать с Каллисто все, что осталось.

Между прочим, Пруденс отказалась также объяснить, где именно на Каллисто она вырыла колесников. Экспедиция «Жаворонка» вела поиск, но пока ничего не нашла. Юпитерианская луна велика, площадь ее поверхности равняется Африке и обеим Америкам, вместе взятым. Дистанционное зондирование было недостаточно детальным и к тому же не могло охватить такую огромную область. По этой причине команда сэра Чарльза не сделала ни одной по-настоящему серьезной попытки найти место захоронения колесников.

— Ага. У тебя в мыслях только Чарльз Дэнсмур, добьется он успеха или не добьется, тебе один черт — все плохо. Это цинично.

— Правильно, Черити, у меня не такой ангельский характер, как у тебя. Эгоистичная сука, верно? Но я вынуждена быть такой — в моем бизнесе я бы обанкротилась через день, если была бы не сукой. И я не в силах измениться. Ты счастлива от работы в своем занюханном медвежьем углу. А мне по жизни не хватает острых ощущений.

Черити перешла в защиту.

— Ты догадываешься о действительной причине, почему не хочешь сотрудничать с властями?

У Пруденс был готовый ответ:

— Я утверждаю свое фундаментальное право свободного выбора.

— Не переворачивай с ног на голову. Ты говоришь о фундаментальном праве, а на самом деле у тебя эмоции перехлестывают через край. Все из-за Дэнсмура, не так ли?

— Не понимаю, как из-за мелкого хрена-попрыгунчика…

— Не понимаешь? Аксиома не требует доказательств. Мы знаем, как он тебя не раз и не два пробросил, и теперь ты ему не можешь простить, да? Неужто даже теперь, когда человечество оказалось на краю гибели, ты не подашь Дэнсмуру руку помощи? Но иначе у людей нет шанса уцелеть. Поверь, Пру, в тебе говорит ложная гордость! Наступи себе на горло, чтобы…