В дальнейшем будет инициировано еще одно чувство, однако сперва юный дижабль должен оказаться пригодным для взрослой жизни. Это чувство называлось зрелостью.
Недавно сформировавшееся чувство молекулярного «вкуса» внезапно проинформировало новорожденного, что состав жидкости, просачивающейся в садок-пузырь сквозь стенки-перепонки, изменился и постепенно насыщается солями металлов. Теперь его метаболизм должен был выработать новый механизм, чтобы младенец мог иметь дело с веществами, необходимыми для жизни, но которые, накапливаясь в тканях сверх нормы, становились смертельными ядами.
Выработает ли?..
Ура, этот упорядоченный дижабль явно был функционален! Его ткани создали запечатанную полость возле участка тела с тонкой кожей! Мало того, электролитические реакции заставляли организм малыша кровоточить лифт-газом и одновременно выращивать кристаллическую матрицу, распределяя атомы металлов по атомным номерам. Те химические элементы, которые по каким-либо причинам были нежелательны, выделялись в виде хлопьев. Как правило, бродячие мусорщики на колесах подбирали любые обнаруженные хлопья и сохраняли их, если те были нужны. В противном случае хлопья выбрасывали за пределы города. Они погружались в вечную темноту, и если им повезло быть поглощенными аэропланктоном или циклозиготами, то преобразовывались кислотами и щелочами обратно в соли, а уж если не повезло, то продолжали падать в течение сотен тысяч лет к ядру планеты.
Психомеды были довольны: в полости образовались монокристаллические формы толщиной в волосок, сцепленные в совокупность некоей трехмерной структуры. Как только завершилось образование первого симбипьюта, тонкая кожа полости тела младенца лопнула и вывернулась наизнанку. Мускульный спазм отторг симбипьютный механико-химический плод-конструкцию, и тот выпал на дно садка-пузыря. К сожалению, он был неважно сконструирован, и поначалу даже возникло сомнение, сможет ли плод функционировать, однако в конце концов лежащий в теплой влажной грязи симбипьют принялся поглощать электромагнитную энергию, поступающую от фотоактивных стен.
Накопив достаточно энергии, малыш самоактивировался. А отторгнутый им механизм неуклюже, но с большим усердием направился к светочувствительной области садка-пузыря и принялся пробивать туннель сквозь стенку.
Снаружи уже собралась небольшая толпа дижаблей — будущее сообщество юных (сквод) или объединенная социоэкономическая группа. Они слышали сильное, неконтролируемое излучение скварков юного разума, и их возбуждение нарастало, поскольку новый гражданин удачно преодолел каждый из пятидесяти пяти традиционных уровней сознания и тридцати четырех пиков чувствительности.
В стенке появилось маленькое отверстие, и из него в мутный дневной свет Второго Дома вывалилась недавно отторгнутая конструкция.
Первый симбипьют младенца.
Потом появятся еще много отторгнутых механизмов куда лучше этого; у них будет различный дизайн, определяемый культурно-химической обратной связью, главную роль в которой играют феромоны. Если дижабль не научится отторгать поглощенные металлы, он погибает. Таким образом, способность дижаблей к отторжению развивалась вместе с эволюцией их самих, начиная с самых первых протодижаблей. Со временем процесс отторжения все больше и больше совершенствовался. От простых хлопьев до растущих подобно опухолям рудиментов в виде иголок, лезвий, дробилок… Он становился все сложнее и сложнее и в конце концов привел к появлению широкого ассортимента симбипьютных машин, без которых культура дижаблей уже не могла обойтись.
Да, существовало множество вариантов симбипьютов. Они не считались организмами, поскольку гены, философия и культура дижаблей утверждали, что симбипьюты принадлежат к жизнеспособным механическим «конструкциям». Вот только не существовало того, кто их намеренно конструировал. Являются ли симбипьюты формой жизни? Рассуждать было бессмысленно, и этот вопрос дижабли никогда всерьез не рассматривали. Симбипьютные механизмы есть не более и не менее, чем симбипьютные механизмы: металлические предметы сложной конфигурации, автономные, приспособляемые и, без сомнения, обладающие таким же сознанием, как дижабли.
Те, в свою очередь, сознавали, что разум симбипьютов равен их собственному, так как могли связаться с ними с помощью скварковой телепатии. Однако чувства симбипьютов отличались от чувств дижаблей; они были более острыми и более «цифровыми», дискретными, а не непрерывными, комбинаторными, а не топологически-аналитическими. Философы от обоих макросообществ — органических и симбиометаллических — высказывали предположения, что в результате «перехода» от органического разума к селектронному могли быть утеряны тонкие полутона. Многие дижабли уверены, например, что ни один симбипьют не способен адекватно оценить исключительные страдания Песни Смерти. В свою очередь, симбипьюты полагают, что мозг дижабля не в состоянии отозваться на красоту корректно разработанной алгоритмической топографии.
Проделанный симбипьютом туннель позволил внешнему воздуху проникнуть в садок-пузырь.
Внезапный приток воздуха способствовал возникновению двух эффектов. Садок раскрылся, как цветок из шести сегментов, которые вывернулись наизнанку, образовав сжатое кольцо. Пробудившееся сознание юного дижабля получило представление и о входящих кварковых волновых пакетах, и о полезности их рассеяния. Мало того, в одно мгновение оно навсегда запомнило импульс своего сквода. Структуры мышления взрослых были загружены в готовую для восприятия память. В отличие от симбипьютов, чей сконструированный цифровой мозг способен загружаться только жестко определенными операционными кодами, это была сравнительно мягкая загрузка. Приблизительное описание структур, нюансы поступающей по нервным путям информации, нечетко оформленные шаблоны поведения, которые будут уточнены по мере накопления опыта… Именно так младенец рос. Он переставал быть неразумным существом, становясь юношей и гражданином.
Разум сквода мог объединяться и становиться общим.
