– У меня могут быть какие-то секреты? Я же не на исповеди. И вижу вас впервые. Наверное, служили раньше в уголовном розыске?

По тому, каким клиент стал многословным, Фризе понял: сейчас он расколется или пошлет его подальше.

– Главный секрет сейчас – кто вас «субсидирует» таким странным способом.

– Моя «крыша» – менты, – сдался Седиков. – Серьезное управление.

– Понятно. Ни менты, ни бандиты благотворительностью не занимаются. И ошибок с адресами не допускают. Поехали дальше. А значит, вернемся к вашему первому варианту.

Седиков вздохнул и, потеряв кураж, снова стал похож на меланхолика.

– Вернемся. И вернемся к машинам. Вы же хотели заехать ко мне домой. Там и продолжите свой допрос с пристрастием.

– Вы можете отказаться, пока не выложили мне слишком много конфиденциальной информации. Я человек дотошный.

– Уже понял, – ворчливо отозвался Август Николаевич.

– Вы не пробовали выяснить, сколько в Москве у вас однофамильцев? – спросил Владимир, когда они шли к машинам.

– Нет. Не пробовал.

Несколько минут они вышагивали молча. После того как миновали церковь и Седиков опять привычно перекрестился, он сказал:

– Нет на это времени. Бизнес. У меня же не только «Клуб». Надеюсь, вы сами проверите все варианты. Раз уж взялись за дело. – Неожиданно для Фризе он улыбнулся: – И коли такой дотошный.

Фризе хорошо помнил присловье: прежде, чем ударить в колокола, загляни в святцы. Он и заглянул. Но не в настоящие святцы – их у Владимира не было, – а в небольшую книжицу «Словарь русских личных имен». Имена на «А» располагались на двадцати девяти страницах. От Аарона до Аэтия. Причем у Аэтия имелось уменьшительное имечко – Этя, а у Аарона уменьшительного не было. «Ну и правильно, – подумал сыщик. – Библейские пророки не допускали никакого амикошонства».

Он составил список из семи персонажей. Открывал список Август Николаевич Седиков. Потом шли Авгурий, Августин, Авдей, Авель, Авенир и Авентин Николаевичи.

Поиски человека, с легкостью отсылающего сумму в пятьдесят тысяч долларов с нарочным, без расписки и уведомления, Владимир считал трудоемким, рутинным расследованием. Но даже к такому делу он подходил с неизменным педантизмом. Старался учесть любую мелочь. В том числе и такую, как ошибка в имени адресата.

Для сотрудника прокуратуры или милиции получить справку о том, сколько у москвича однофамильцев и по каким адресам они проживают, не составляет большого труда. Стоит лишь поднять трубку телефона и набрать номер специальной справочной службы. Ну и, естественно, назвать заветное слово. Пароль. У профессионалов это называлось «пробить по базе данных». Увы, частным сыщикам этот путь заказан. Остается прибегнуть к помощи друзей. Что Владимир и сделал – позвонил своему другу подполковнику Рамодину. Они были знакомы уже лет шесть-семь и за это время уже дважды обмывали присвоение Евгению очередного звания. Ныне Рамодин служил на Житной[1], в Управлении уголовного розыска.

Прошло лишь полчаса после того, как Фризе обратился за помощью к приятелю, а тот уже перезвонил и предложил «подышать воздухом». Каждый раз, когда им надо было посекретничать, Фризе звал Евгения «прогуляться», а подполковник приглашал Владимира «подышать воздухом».

Спустя час они уже не спеша прогуливались в сквере возле «караван-сарая» – так называл Рамодин выставочный павильон Третьяковской галереи. Здесь было пустынно, чугунные вожди былых времен, свезенные со всей Москвы, имели возможность предаваться горьким мыслям о человеческой неблагодарности. Sic transit gloria mundi. Так проходит слава мира.

– Дружок, что за списочек ты мне подсунул? – Рамодин был явно взволнован. – Все твои Авдеи вызвали кое у кого аллергию.

– Ты что? Не сумел провернуть простейшую операцию?

– Пока не сумел. – Евгений развел руками. – У тебя что, горит? Одна моя знакомая обещала завтра…

– Мне нужно сегодня! Сейчас. – Фризе хотелось побыстрее развязаться с этими поисками таинственного адресата. Дело-то, казалось, выеденного яйца не стоит. А тут непредвиденная затяжка. И там, где ее не могло быть по определению!

– Ах, мы хотим сегодня, мы хотим сейчас! – пропел Рамодин слова из когда-то популярной телепередачи. – Завтра все узнаешь! И только после того, как расколешься. Я хочу знать, что за сеточку ты раскинул.

Идя на встречу с приятелем, Фризе собирался посвятить его во все подробности дела. Но сейчас это желание пропало. И не потому, что он не доверял подполковнику. Фризе верил Евгению безоглядно. Но его слова о чьей-то аллергии настораживали. Почему Евгению не удалось получить простейшую справку – узнать адреса нескольких москвичей с чудными именами? Такое случилось в практике сыщика впервые. И наводило его на мысль о том, что получение денег Августом Николаевичем Седиковым не тривиальная ошибка, а разработанная в недрах какой-то силовой структуры операция. С какой целью? Вывод напрашивался сам собой – с целью его опорочить и, может быть, засадить. Если так, то зачем же впутывать близкого человека в неприятности?

– Женя, про сеточку ты догадался правильно. Но больше ничего не скажу. Связан честным словом.

– Джентльмен.

– Не ерничай. Занимаюсь всего-то навсего семейными связями. – Фризе и впрямь надеялся справиться с делом быстро. – Полную информацию получишь завтра-послезавтра.

– Из газет?

– Старик, так тебе будет спокойнее.

– И тебе тоже? На случай, если меня начнут пытать?

– В точку! А чтобы ты не дулся, угощу эликсиром бодрости. – Владимир достал из заднего кармана брюк серебряную фляжку и протянул подполковнику. – Это аванс. Только пару глотков, а то на службе развезет.

– Остряк. – Рамодин отвинтил крышечку и, не поднеся горлышко фляжки к губам, стал заливать в себя ароматную жидкость.

– Эй-эй! Мне оставь! – завопил Фризе так громко, что шедшая навстречу старушка остановилась и с интересом уставилась на друзей. Фризе успел заметить, что взгляд у нее добрый и смотрит она на них без осуждения.

Рамодин сжалился и вернул фляжку. Правда, коньяка в ней осталось не больше трети.

– Не так часто мне удается хлебнуть такой амброзии. Небось «Наполеон»?

– Совсем наоборот. «Багратион». Дагестанский коньяк. Умеют делать, когда захотят.

Фризе мелкими глоточками, с удовольствием опорожнил фляжку, спрятал ее в карман и спросил:

– Так у кого аллергия на моих Авраамов и Авдеев?

– Еще не выяснил. Но моя знакомая сказала по телефону, что вчера на выдачу справок о Седиковых наложили временный запрет.

– На всех Седиковых? – изумился Владимир. – От Аарона до Аэлиты?

– Вот именно. На Седиковых, чьи имена начинаются на «А».

– Такое разве возможно?

– Раз наложили, значит, возможно.

«Именно наложили», – усмехнулся Фризе и спросил:

– А кто, Женя, наложил?

– То-то и оно! Большой секрет. Не стала моя знакомая этот секрет по телефону выбалтывать. Умница.

– Надо же.

– Не бери в голову. Секреты в нашем государстве долго не держатся. Как только я встречусь со своей знакомой…

– Она хоть симпатичная, твоя конфидентка?

– Любишь ты, Длинный, заковыристые словечки! Ты попроще, попроще! И не забудь к следующей встрече фляжку «Багратионом» наполнить. Хоп?

– Хоп!

– Ну, я поскакал на службу. – Рамодин подмигнул и быстрой, очень четкой походкой зашагал в сторону своего министерства. Благо до него было рукой подать.

Фризе смотрел ему вслед и думал о том, что и сам не раз вышагивал таким же образом – походкой человека, который во что бы то ни стало стремится выглядеть трезвым.

Внезапно подполковник обернулся. Словно почувствовал, что приятель не спускает с него глаз. Усмехнулся и сделал приглашающий жест ладонью.

Он дождался, когда Фризе подойдет к нему, и только тогда заговорщицки шепнул:

– Длинный, не будь жлобом. Купи себе диски с базой данных на всю нашу матушку-столицу. Там не только милые твоему сердцу чертовы Авраамы и Аароны, там и такой гусь, как Владимир Петрович Фризе, найдется. И масса полезных сведений на всех рабов Божиих. Не жмоться. Всего пятьсот баксов – и мне не надо рассказывать веселые байки подозрительным барышням из Спецсправки. Я доходчиво излагаю?