– Ликвидировать фирму – нелегкое дело? Особенно за одну ночь. Автобусы, проданные путевки, договора с иностранными фирмами… Как вы считаете?

– А что автобусы? Август их арендовал. Если есть деньги заплатить неустойки, ликвидировать фирму – раз плюнуть. Туристов он, скорее всего, продал в другие фирмы. Помещение – мне.

– Как он вас так быстро нашел?

– Ему и искать не надо было. У меня рядом, стенка в стенку, – «Салон красоты». Видели?

– Угу.

– Я давно к Августу подкатывался – продай помещение. Удобно – пришла богатая телка в салон, а там очередь. Вместо того, чтобы уехать, она в суши-бар – сырой рыбки покушать. Август вчера в восемь вечера на меня вышел, спросил, не раздумал ли я покупать. Конечно, не раздумал. Утром помчался в банк, перевел ему, что запросил. Без базара.

Борис с особым удовольствием произносил жаргонные словечки, от которых настоящие бандиты постепенно избавлялись.

– А вы к нему домой бы заехали. – У него была привычка стремительно менять направление разговора.

– Заезжал. Дома никого, – соврал Фризе.

– В Козицкий?

– В Козицкий. На третий этаж.

– Телефон не отвечает?

– Не отвечает.

– На трубу пробовали?

– Звонил и по мобильнику. Глухо. Даже гудков нет.

– Похоже, отключил.

– Он не собирался к вам заехать? Позвонить?

– А зачем? Мы все утрясли. Ажур.

– А где работает его жена?

Борис только руками развел.

– Дома ее нет.

– А была?

Теперь Владимир развел руками. Он слышал о жене Августина только от всезнающей Мануши.

– Ну, значит, сели супруги на один из своих автобусов и тихохонько в Европу подались. Чтобы больше увидеть. – Борис весело рассмеялся своей шутке.

Фризе поднялся. Протянул хозяину руку:

– Спасибо за гостеприимство.

– Да какое гостеприимство? – огорченно сказал хозяин. – Сейчас даже кофе не на чем сварить. Через неделю приезжайте, откроем точку, гостем будете. Слово?

– Обещаю.

Владелец «Салона красоты», совмещенного теперь с суши-баром, проводил Фризе до порога. Тощий охранник распахнул стальные двери и придержал их.

– Вы, Владимир, денежки не растранжирьте. И в оборот не пускайте, – посоветовал Борис с улыбкой. Фризе готов был поклясться, что он еще и подмигнул заговорщицки. Но глаза были скрыты за темными очками. – А то, не ровен час, наш Зеленый Август вернется без копейки.

Выезжая со стоянки, сыщик никак не мог отделаться от мысли о том, что Борис догадался: его гость никакой не кредитор, а сыщик. Или налоговик. Почему бы тогда он «окрестил» Седикова «Зеленым Августом». От отца Владимир слышал, что «Зеленым Августом» в сороковые годы называли тюремный автомобиль. Автозак. Синоним «черного ворона».

Он развернулся на светофоре и покатил вдоль тенистого липового бульвара в сторону Бережковской набережной. Почему именно в том направлении, сыщик и сам не знал. Ему требовалось время, чтобы оценить ситуацию. А в этот полуденный час на бульваре было не слишком много машин. Ехать спокойнее.

Что же кроется за простенькой историей о почтовой, по сути дела, ошибке? Деньги, посланные одному персонажу, попали к другому. И этот другой горит желанием вернуть их по назначению.

Почему же встревожился этот чертов Августин? Не просто встревожился, а запаниковал! Чтобы вот так скоропалительно, за одно утро, продать большую туристическую компанию, надо было всерьез испугаться. И эта продажа совпала по времени с приходом Фризе.

У сыщика появилось предчувствие, что он никогда не получит ответа на этот вопрос.

Уже вторично за короткий промежуток времени оказавшись в районе смотровой площадки, Владимир подумал: «Как леший в густом лесу кружит заблудившегося путника по одному и тому же месту, так и меня какая-то сила носит по Ленинским горам». Он вспомнил, как клиент на своем зеленом авто чуть не протаранил «женильный» лимузин. «Вот стервец! Ведь приперся сюда, чтобы проконтролировать меня. Пошпионить!»

Больше всего в отношениях со своими клиентами Фризе раздражало недоверие. Не жадность, не стремление недоплатить, сэкономить на оплате расходов, а недоверие. Он думал о поступке клиента и все распалялся и распалялся, припоминая неискренность Седикова, увертливость, разворотливость. Хорошенькое дело! Вложить чужие деньги в свой бизнес, а потом поручить сыщику найти их настоящего владельца!

Когда Владимир соврал своему новому знакомому, будущему владельцу суши-бара Борису, что Седикова дома не застал, он, как оказалось, не погрешил против истины. Приехав в Козицкий переулок, Фризе настойчиво жал на кнопку звонка, стучал каблуком в массивную железную дверь – никто не отзывался. С улицы шесть окон квартиры организатора автобусных путешествий – теперь уже бывшего – выглядели вполне мирно. Бежевые, похожие на рыболовные сети занавески в гостиной, тяжелые малиновые шторы в кабинете ни разу не шелохнулись. Казалось, придет вечер, и в окнах загорится свет. Но теперь Владимир в этом сильно сомневался.

– Опять вы? – Тощая Мануша сидела за столом и напряженно вглядывалась в монитор компьютера. То ли распечатывала по жировкам очередное повышение цен на бытовые услуги, то ли сражалась с хоббитами. Фризе не успел разглядеть, так как при его появлении чернавка компьютер выключила.

– Предательница, – ласково сказал сыщик.

Женщина усмехнулась. Словно хотела сказать: «Да, я такая!» Но тем не менее показала на стул.

– Чем это вы так напугали нашего Августа Николаевича?

– Напугал?

– А то нет? После вашего набега он уехал.

– Далеко ли?

– По-моему, далеко. И надолго. Но мне сказал: на полгода. В девять я пришла на работу, а он сам грузит пакеты, компьютер, еще какие-то вещички.

– В автобус?

– Еще чего! В лимузин свой распрекрасный. Помахал ручкой и уехал. Первый раз видела, что он сам за рулем сидит.

– А жена? Дети?

– Пс-с… Какие дети? Он же бобыль. – Мануша с таким почтением произнесла слово «бобыль», что Фризе не удержался от улыбки.

– Бобыль – это одинокий мужчина. А вы сами мне говорили, что у Августа Николаевича жена – мегера.

– Я думала, «бобыль» – бездетный. А жена… Жена и правда мегера. Но отъехал он один.

«Чем-то сильно насолила супруга Августина Мануше, – подумал Владимир. – Костерит ее при каждом удобном случае».

– А квартплата? Уплачена за полгода?

– Еще спросите про уборку мусора! За все, за что следует, Август Николаевич заплатил вперед. Понятно?

– Понятно.

Несмотря на поспешный отъезд Седикова, женщина говорила о нем с придыханием.

В Козицком переулке, напоминающем узкий каньон где-нибудь в Скалистых горах, было прохладно. Пахло сыростью и горелой проводкой. Зато стояла тишина. Как будто и не струились по соседству автомобильные потоки по раскаленным Тверской и Петровке.

Фризе хотелось поскорее покинуть переулок, нырнуть в текучую толпу, подставить лицо солнцу. Но у него имелось еще одно неотложное дело, которое требовало тишины. Необходимо было позвонить клиенту.

Августа Николаевича он застал дома. Пока Фризе набирал номер телефона, его посетило странное видение. Он представил, что Седиков сидит за своим письменным столом и считает пухлые пачки долларов, от которых отказался – или не отказался? – его тезка.

– Что-то случилось? Есть новости? – спросил клиент. И голос у него звучал слегка хрипловато. Взволнованно.

– Ничего особенного. Я отказываюсь от дальнейшего расследования. Запишите адрес и номера телефонов своего тезки. И действуйте!

– Но я… Почему вы меня бросаете? Моя интуиция меня не подвела? Вас перекупили?

– О чем вы? С какой целью меня могли перекупить? Подумайте хорошенько.

– Мне рекомендовали вас как лучшего детектива. – Седиков осекся. При знакомстве он говорил, что отыскал телефон сыщика в газете.

Несколько секунд Август Николаевич молчал. Видимо, почувствовал по тону Владимира, что уговаривать его бесполезно, спросил: