— Я пришла к целителю, которому не полагается отказывать в помощи из личных побуждений. А, тем более, ненависти.

Отец усмехнулся.

— Ты мне тут правила магов не пересказывай, коли сама злостная нарушительница. Я не стану тебя лечить, пусть даже весь Рябиновый переулок уйдет под воду.

— И не нужно. Я здорова. Помощь требуется госпоже Бенсон.

— Человеку?! — отец посмотрела на меня, будто сомневался в здравости рассудка.

А, может, и сомневался. Сама виновата. И, впрямь, его полностью утратила, когда выходила замуж за Саймона.

— Тая Бенсон — девушка достойная. В отличие от меня. И заслуживает помощи.

Но лестная рекомендация отца не проняла. Он указал пальцем на дверь.

— Вон! — приказал Тае. — А вы, госпожа Картрайт, задержитесь. Если, конечно, не против послушать, до чего довели родню.

Горничная юркнула за дверь мышкой, я и рта открыть не успела. Наглость новой Евы мгновенно капитулировала, и посетило жгучее желание последовать примеру Таи, но я знала, что не сделаю этого. Отец жаждал высказаться. Выслушать упреки — это меньшее, что я могла сделать после скандального ухода из родительского дома.

— Ты в курсе, что жених старшей сестры Виттории передумал свататься после твоей выходки? — спросил отец грозно. — Мать чуть удар не хватил, неделю настойками отпаивал. Хорошо еще, что у меня работа важная. Иначе б нашей семье позора б не простили до скончания времен.

Я потупила взгляд, как делала в родительском доме.

— Мне очень жаль, что матушка заболела, — проговорила кротко, но внезапно новая Ева передумала и изволила вернуться, готовая к бою. — Что до жениха Виттории, сожалеть не буду. Ты и сам мечтал избавиться от этого сноба.

Отец удивленно крякнул. Прежде я себе не позволяла подобных колкостей.

— А ты, я вижу, научилась показывать зубки, — он осуждающе покачал головой.

Я лишь передернула плечами. Не объяснять же, что с моей «работой» и не такому научишься.

— Зачем ты пришла на самом деле, Ева?

— Я назвала причину.

— Ты назвала предлог — лечение человека. Но что тебя привело сюда на самом деле? Жизнь с муженьком оказалась не столь безоблачной, как мечталось? Поняла, что нуждаешься в деньгах и семейной поддержке?

Отец попал в яблочко. Я нуждалась и в том, и в другом, а мой брак оказался фальшивкой. Но гордость не позволила признаться. Особенно после издевательского тона, которым задавались вопросы.

— У нас с мужем всё в порядке. Спасибо, что спросил. А пришла я исключительно из-за Таи, ибо прекрасно осознаю, что назад дороги нет.

— Не убедительно, — отец сложил руки на груди. — Но ты могла пойти к любому другому целителю.

— Не могла. Помочь Тае способен только ты.

Он не поверил.

— Неужели? — спросил, глядя почти с отвращением. — Что же с девицей случилось такого особенного, что другие целители не способны справиться?

Я набрала в грудь побольше воздуха (вот он — момент истины!) и выпалила:

— У нее повреждена аура. Нам сказали, что за последние сто лет, это исправляли лишь вы с дядей Еремиром. Так что, да, ты — единственный шанс Таи.

Отец в шоке вытаращил глаза. А потом… потом…

О, да! Я знала это выражение лица. Он заинтересовался. Заинтересовался!

— Верни девчонку, — велел он и нервно облизнул сухие губы.

Просить дважды не требовалось. Я кинулась в коридор за Таей. Она сидела на диване — на самом краешке — и теребила в руках платок. Бедняжка больше не прятала страх, позволила ему завладеть собой полностью.

— Идем, — зашептала я обнадеживающе. — Господин Ратлидж тебя осмотрит.

В огромных зеленых глазах отразилась надежда, но мгновенно погасла. Тая боялась поверить в благополучный исход, а после узнать, что всё напрасно. Уж лучше сразу готовиться к худшему. Иначе еще больнее.

Отец взглянул на горничную, как ученый-энтомолог на любопытный экземпляр насекомого. Его сейчас мало волновало здоровье девушки. Занимала исключительно «болезнь». Он усадил Таю на стул, взял лупу и внимательно осмотрел глаза. Велел зажмуриться и повторить за ним несколько слов на незнакомом языке. Затем встал за ее спиной и начал водить руками по воздуху, будто распутывал невидимую сеть.

Тая сидела, не смея шелохнуться. Я сама едва дышала. Зрелище завораживало и пугало одновременно. Я физически ощущала силу отца. Она заполнила собой всю комнату, проникнув в каждый уголок. Чудился странный шелест, будто ветер перебирал листву в тишине ночи. Но в этом шелесте крылось нечто зловещее.

— Проклятье! — выругался отец, опустив руки. — Плохо. Всё очень плохо.

Стул под Таей накренился. От падения девушку спасла хорошая реакция. Она успела вскочить, прежде чем тот рухнул на пол.

— Что это значит? — спросила я. Тая задавать вопросы не смела.

— Я не могу ее вылечить, — ответил отец холодно. Очень холодно.

Горничную снова качнуло.

— Не можешь? Или не хочешь? — уточнила я яростно.

Неужели, посмеет отказаться?!

— Могу лишь продлить ей жизнь. Приготовлю особое снадобье. Оставьте Астрид адрес, по которому его прислать.

Отец отвернулся, считая разговор оконченным. Как и сам прием.

Но я не сдавалась.

— Ты же делал это раньше! Вместе с дядей Еремиром!

— Вот именно. С Еремиром, — проговорил отец, не оборачиваясь. — Повреждения ауры слишком серьезны. В одиночку такое не исправить.

— Но…

— Уходи, Ева. Я сделал для твоей знакомой всё, что мог.

Я поверила. Нутром почувствовала, что не лжет. Для работы с аурами требовались сила и умения обоих братьев-целителей. Но дядя Еремир давно мертв, а значит… значит…

Ох, бедная-бедная Тая…

В карету мы сели опустошенные. Я ощущала беспомощность и злость. Мерзкое сочетание. Отчаянно хочешь помочь, но понимаешь, что возможности исчерпаны.

— Не рассказывайте Патрику, насколько всё плохо, — попросила Тая. — Пусть у него остается надежда.

Она взяла себя в руки, говорила уверенно, будто не ей только что вынесли смертный приговор, а кому-то другому. Постороннему.

— Пустая надежда, — возразила я.

— Зато будет время свыкнуться с мыслью о потере. Мы скажем, что ваш отец не всесилен. Лечение поначалу работало, но не смогло победить «недуг». Призрак меня сломал. Брату сейчас и так проблем хватает. Пусть хотя бы обо мне не тревожится.

С этим было трудно не согласиться, и я смирилась, хотя и считала решение ошибкой.

— Позаботьтесь о Патрике, когда меня не станет, — добавила Тая. На губах мелькнула тень улыбки. — За время моего отсутствия ваши отношения изменились. Он та-а-ак тепло говорит о вас, Ева. Вы много для него значите…

Я ничего на это не ответила, но сердце зачастило, а щеки запылали. Мне явно нравилось мечтать, что я значу для лорда больше, чем просто наемная «работница».

Глупо? Что ж, это не самая большая глупость в моей жизни…

День начался с новостей. После завтрака лорду доставили письмо от мага, которого он нанял для поисков шантажиста и Ребекки с Саймоном. Тот сообщил, что мой драгоценный супруг скрывается во флигеле в соседнем районе, а автор анонимных писем обитает не где-нибудь, а в особняке Флемингов.

— Бред! — возмутился лорд, скомкав невинный лист бумаги. — Ни за что не поверю, что кто-то в доме способен на подобную низость.

— Вряд ли маг ошибается, — проговорила я задумчиво.

— О! У вас есть кандидаты на примете? Кто? Голкомб? Мюррей? Может, Тая?

— Перестаньте повышать на меня голос, Патрик, — я потерла нывшие со вчерашнего дня виски. Поездка к отцу оказалась серьезным испытанием, закончившимся мигренью, которую не способны победить никакие снадобья. — Я на вашей стороне. И с трудом представляю, чтобы вас шантажировали слуги или Голкомб. Однако хочу напомнить, что Сара тоже не выглядела подозрительно, пока не продала меня Саймону.

Лорд сконфуженно кашлянул, а я продолжила:

— Давайте подумаем о шантажисте позже. Пока же стоит заняться нашими благоверными. У нас есть адрес. Не помешает туда наведаться.