— Тебе не показалось его лицо знакомым?

По реакции отца я поняла, что он действительно ни о чём не подозревает.

— Так этот гад и есть Илгалеин сынок? — хмуро спросил папа. — То-то мне его рожа показалась знакомой. Но он своё получит, и Лея меня не остановит. Лучше надо было чадо воспитывать и вовремя к психологу сводить. Ты мне лучше расскажи, что происходит.

Я опять вздохнула.

— Пап… Мортен и твой сын тоже.

На несколько секунд он упёрся в меня отсутствующим взглядом, затем расхохотался.

— Этого просто не может быть. Кто тебе сказал такую чушь?

— Один некромант… ему можно верить… допросил мага, помогавшего Илгалее… посмертно допросил. Мортен не совсем человек. И не совсем призрак. Он что-то среднее. То есть кто-то. В ту ночь Илгалея создала Мортена с помощью магии, но притом смешав в Чаше Крови генный материал — твой и свой. Плоть в нём тоже есть. Вспомни его лицо. Мортен ведь не только на Илгалею похож, но и на тебя. Вспомни себя в молодости. Если уж на то пошло, то он и на меня похож. Одна порода. Он… э-э-э… наш родственник… как бы это дико не звучало.

Отец снова замолчал. Он хмурился и играл желваками — я видела, что отец очень зол. Наконец он заговорил:

— Я довольно быстро сообразил, что Илгалея малость с приветом… ещё тогда, два десятка лет назад. Она была одержима магией, и для неё не существовало грани между светом и тьмой. Теперь понимаю, что сильно ошибся в определении. «Малость» — не то слово. Да она вообще свихнулась! — рявкнул он в бешенстве. — И насчёт «родственника», «сына»… Данька, ты этот индийский кинофильм, где родинки на боку показывают, брось. Леин выкормыш — ничто. Он нежить, призрак, фальшивка, каким бы настоящим с виду не казался. Не человек — имитация человека, понимаешь разницу?

Папа чуть ли не дословно повторил мнение Кайлеана относительно статуса создания, сотворённого Илгалеей. В мою голову невольно закралась мысль, что желание Мортена обрести человечность имело давние корни — ровно с того момента, когда ему первый раз дали понять, что считают его никем. Я не оправдывала злодеяния Мортена… но сожалела о движущей силе его поступков. Тогда, в магазине, он мог не показываться папе на глаза, но зачем-то захотел зрительного контакта… О чём он думал, глядя в глаза тому, кого мог считать отцом?

— Так что же, нежить здесь за главного? И он вот прям-прям здесь? Отлично! — тем временем продолжил папа. Его глаза заблестели. — И кто ещё — кроме Илгалеи — согласился с тем, что им командует призрак?

Видимо, папа тоже придерживался мысли, что лучшая постель для мужчины — попона боевого коня, а смертельная битва просто подарок судьбы и всё такое мужское прочее. Мне очень хотелось, чтобы отец оставался на острове в безопасности, но в нашей семье не было принято врать друг другу. Я и так умолчала о своём замужестве.

— Мама и тётя там, — я указала примерное направление, — вспоминают прошлое и отношения выясняют. Тебе туда лучше не ходить, а то ещё подольёшь масла в огонь. Остальные дерутся наверху, в тумане. За нас тот самый некромант и его брат, оба темноволосые. Некромант тот, кто в джинсах. Брат может быть в образе чёрного леопарда. Против нас Мортен и второй брат некроманта. Оба блондины. И с ними три ведьмы.

— Понятно. Они чьи-то сёстры? — осведомился папа.

— Нет.

— Не может быть. Наверняка чья-то родня.

— Точно! — вспомнила я. — Та, что блондинка, она жена второго брата, того, что против нас.

— Я знал, — с удовлетворением сказал папа. — А некромант?

— А-а-а… а что — некромант?

— Некромант в джинсах, которому можно доверять, он кто?

Папа как всегда вычленил из потока информации самое важное. Всё-таки он знал меня как облупленную. Наверное, говоря о Кайлеане, я не смогла скрыть мечтательное выражение. Надо было сознаваться.

— А-а… ну-у… некромант… некромант у нас муж.

— Одной из ведьм, которые против нас? — удивился папа.

— Нет.

Мы длинно посмотрели друг на друга.

— Вот это поворот, доча, — задумчиво сказал папа. — Всё-таки индийское кино. Лара знает?

Я помотала головой.

— Да, нашу маму надо подготовить. Я-то человек простой, демократичный. Некромант так некромант. Среди них тоже приличные люди попадаются. Хотя редко. А вот мама меньше чем на принца не согласная будет.

— С этим как раз всё в порядке. Он принц. С той, с адской стороны.

— Всамделишный?

— Всамделишней не бывает.

— Что тогда не в порядке?

— Мама их семью знает и не любит. Считает, что у них руки загребущие.

Отец взглянул наверх.

— Хм-м… Лара обычно бывает права. И, кстати, факты не противоречат её мнению. Пойду, сам взгляну на зятюшку.

Пойду сам взгляну на зятюшку и на его загребущие руки. Ишь, — проворчал он, — стоило отвернуться на годик-полтора, как недоучившегося ребёнка тут же замуж затащили…

— Не затащили! Я сама! — горячо возразила я, про себя подумав: ну-у-у… не то чтобы затаскивали, но, пожалуй, методично подталкивали в нужном направлении… однако дело прошлое и папе об этом знать вовсе ни к чему.

По правде говоря, реакции отца я опасалась больше. Не смотря на заверение в демократичности, высказанное беспечным тоном. Я полагала, маме будет достаточно осознать, как сильно я люблю Кайлеана, чтобы принять моё замужество. В конце концов, история наследной принцессы, бросившей трон ради безродного пришельца из чужого измерения, позволяла на это надеяться. С папой всё было сложнее. С тех пор как лица противоположного пола начали оказывать мне усиленные знаки внимания, любой кандидат на моё сердце неизменно подвергался отцовской критике. На ухажёров родитель взирал с взыскательным видом генерала, перед которым выстроилась шеренга салаг-новобранцев… у одного сапоги нечищеные, на другом пилотка криво сидит. Для него единственная дочь сверкала бриллиантом чистой воды, и ни один смертный не был достоин эдакой драгоценности. Ведьмы, называвшие меня «папиной принцессой», на самом деле попали в точку.

— Па-а-ап… — Я сдвинула брови и притопнула ногой. — Ты не будешь третировать моего мужа, ни сейчас, ни потом. Как бы тебе этого не хотелось. Предупреждаю сразу, Кайлеан — сложная личность и временами сказывается его адское воспитание… но с этим я разберусь сама. Иди и помоги Кайлеану, как он помог мне, тебе и маме.

Папа ухмыльнулся.

— А некромант-то, небось, воображает, что кроткую голубку заполучил… Х-хех… Ох, навьёт из него ещё верёвок Данька Шергина!.. — Его ухмылка стала ещё злорадней. — А вот нечего было ручонками загребать.

— Па-а-ап… — снова грозно сказала я.

— Ладно-ладно, шучу я… пошучиваю… Что ещё остаётся делать отцу взрослой дочери… древнему старикашке… — нарочито закряхтел папа… тот, кого неизменно провожали заинтересованными взглядами дамы всех возрастов.

Он сосредоточенно смотрел вверх и вдруг замерцал, то исчезая, то появляясь, а затем пропал в одно мгновение.

Я осталась в одиночестве.

Вначале я присела на камень, поросший мхом, велела себе не дёргаться и терпеливо дожидаться завершения битвы. Если маме удаётся удерживать вдалеке от сражения Илгалею, то сейчас трём сильным магам по сути противостоит один Мортен. Кайлеан говорил, что Леар с Арабеллой не бог весть какого уровня; насколько я помнила, Анна тоже не блистала талантами. Вот только Люда была по-настоящему сильна, созданная ею магическая среда поражала устойчивостью и обширным распространением… проклятый туман! Сколько я не прислушивалась, сколько не вглядывалась, непроницаемое белесое марево не пропускало ничего.

Моего спокойствия хватило ненадолго… вскоре я вскочила и забегала по кругу, то и дело поглядывая наверх. Для полноты картины не хватало только зонта и попискивания «кажется, дождь начинается… кажется, дождь начинается». И как раз тогда, когда я в очередной раз таращилась на купол, сверху вдруг обрушилось тело, угодив точно в защитную расщелину.

Фонтан огненных брызг взметнулся фейерверком.

Страдальчески сморщившись, я глядела, как ведьма Анна, с которой облезает плоть, нечеловечески рыча, пытается выбраться на сушу, а лава затягивает её обратно.