Шквал её вопросов наконец отрезвил меня. Я вытерла слёзы и быстро сказала:

— Долго объяснять. Наверху идёт бой, а там, — я показала на две тёмные точки вдали, то сходившиеся, то расходившиеся, — твоя сестра Илгалея… и всё может кончиться плохо.

— Лея здесь?! — изумилась мама. Её зелёные глаза стали совершенно круглыми. — Каким образом? Что она-то здесь делает?.. — Потом вдруг мама поняла и воскликнула: — Значит, ты всё знаешь? Мы собирались рассказать тебе после восемнадцати…

— Мне девятнадцать, мама. Год прошёл. — Мамины брови взлетели вверх и я поспешно продолжила: — Но не это сейчас важно. Твоя сестра, она заодно с теми, кто вас заточил. Тётя против нас. — Радужное сверкание вдали показывало, что Илгалея по-прежнему с мечом. — Она бьётся с Химерианом… э-э-э… принцем Эрмитании… может, ты слыхала…

Мамин голос понизился на два тона.

— Карагиллейнов знают все. И их загребущие руки. Странно. Чем эрмитанец надеется здесь поживиться?

— Э-э-э… он, вообще-то, за нас… помогает брату.

— Как? — снова изумилась мама. — Ещё один эрмитанский принц здесь? Даня, что происходит?

— Э-э-э… По правде говоря, тут трое эрмитанских принцев… но двое за нас. Мама, срочно останови тётю, забери у неё меч. Она уничтожает им линии на поверхности озера. Нельзя этого допускать.

— Я попробую. Но отнять меч у Леи нельзя. У неё аннморийский Меч Королей, наша реликвия. До него может дотронуться только коронованная особа. Поблизости есть настоящий король — с королевством, принёсший стране священные клятвы?

Я помотала головой.

— Нет, только принцы.

— Тогда никто не сможет даже коснуться меча. И ты — не дотрагивайся до него ни в коем случае. Этот меч убьёт даже наследника престола, ему подавай стопроцентного короля.

— Что же делать?

— Посмотрим. Береги себя, оставайся с папой. Скоро вернусь. — Мама в который раз погладила меня по голове, обняла, поцеловала и побежала к берегу. У защитной линии она остановилась, провела ладонями по воздуху, что-то проверяя, потом перескочила через огненную трещину и побежала дальше.

Я долго смотрела ей вслед, потом взглянула вверх и вздрогнула. Бой сместился куда-то в сторону, а прямо надо мной парила одинокая женская фигура. Её волосы были распущены, они удлинялись, превращаясь в туманные струи. Небо быстро заволакивалось. Туманная ведьма Людмила принялась за работу.

…Не то что бы я была совсем неблагодарной — я очень хорошо помнила, что именно Люда позволила мне избежать смертельного ритуала. Но всё же сожалела, что под рукой нет рогатки… очень большой рогатки! Колдовской туман не просто ухудшал видимость. Сильная погодница могла управлять его свойствами, да так, что для одного туман становился молочным киселём, а для другого был прозрачней куриного бульона.

Я догадывалась, кому достанется куриный бульон, а кому кисель, к тому же смутно припоминала, что избирательная видимость далеко не единственное зловредное свойство белесых струй, стремительно заполняющих собой небесное пространство, но поделать всё равно ничего не могла. Как и Кайлеан, которого обложили со всех сторон и удерживали поодаль.

Вскоре туман царствовал везде кроме моего убежища, над которым образовалось что-то вроде купола, да ещё оставалась нетронутой узкая прибрежная полоса, прилегающая к острову. Огненная черта не подпускала туман слишком близко.

Ни взрывов, ни вспышек — всё поглощала серая вата. Я оборачивалась в тоске то к ледяной фигуре, то к защитному барьеру… папин лёд таял очень медленно. Скорей всего, отец сопротивлялся сильней, вот его и заморозили в более плотной среде. Какова бы ни была причина, папа пока оставался в заточении. Оттаивать ещё одну ледяную глыбу теплом своего тела я поостереглась — до сих пор казалось, что внутренности покрыты инеем, и я встала у пышущей жаром трещины, надеясь избавиться от этого ощущения.

Внезапно мой слух уловил слабый звук, похожий на стон… что-то происходило там, в белесой мгле… далеко-далеко… или наоборот близко?

Я подошла к огненной трещине и затаила дыхание. В той стороне дрались Химериан и Илгалея, туда направилась мама… что там происходит?

Спустя минуту тонкий силуэт выступил из тумана. Мама была бледной как смерть и зажимала рукой рану в груди. Но кровь всё равно лилась сквозь пальцы, пропитывая одежду.

— Даня, помоги… — простонала мама и пошатнулась.

От ужаса у меня потемнело в глазах, в мгновение ока перескочив защиту, я уже была возле неё, подставляя плечо.

— Что случилось? Кто это сделал?

— Кто-кто… Дед Пихто! — ответила мама чужим голосом и медленно провела окровавленной рукой по моей щеке. — Какая же ты, Данимира, предсказуемая… Барашек купился на бедную раненную мамочку!

Я отшатнулась, но было поздно. Между мной и спасительным островом встала фигура, с которой расплавленным воском стекала личина. Я почувствовала, что не могу сойти с места.

— Ну, здравствуй, — криво ухмыльнулась Ксения и я в ступоре уставилась на неё. Одежда превратилась в какие-то лохмотья, половину прежде прекрасного лица мадонны покрывала корка из грязи и крови, вместо глаза на обожжённой стороне зияла багрово-чёрная дыра. Не смотря на страшное ранение, держалась Ксения с непринуждённостью, будто мы случайно встретились на городской улице.

— Что пялишься, Барашек? Тебя смущает это?… — она дотронулась до пустой глазницы. — Твой некромант постарался. Ничего, сейчас мы всё исправим. У тебя ведь с глазками всё в порядке? Ну вот, поделишься… Всё равно они тебе больше не пригодятся. — Она раздула ноздри, втягивая воздух. — Ах-х-х-х… новобрачная ведьма… лёгкая добыча, просто пироженка… жаль, времени нет, не так весело как с твоей уральской подружкой получится.

— А было весело? — хрипло спросила я.

— Сначала было ску-у-учно. Мортен велел попросту заморочить девчонку, зачаровать её и отправить обратно, домой, в глухомань, чтоб под ногами не путалась. Но я же гений, творец, а не простой исполнитель. Я придумала интересней. С кометой и телескопом вышло стильно, изящно, с юмором… не находишь? Мы обработали её прямо в Смольном, в пустой аудитории… дурочка пошла за мной как собачонка… то есть, за тобой — видела-то она тебя… а я манила её издалека и намекала на какую-то тайну… — Ксения с лукавым видом приложила палец к губам, и я как наяву увидела, как бедная Женька доверчиво следует за мной, а я, улыбаясь и отступая, увожу её подальше от людей. — Когда она зашла и увидала, кто её поджидает, то сразу задёргалась, да где там… дальше она делала всё, что нам захотелось. Гелька, покойница, заставила в ювелирном колечко себе купить…

— Почему покойница? — спросила я скорей для того, чтобы потянуть время.

— Ну а ты как думала, когда сбегала? Эта смерть на твоих руках. Ритуал-то уже пошёл, а Мортену совсем худо было… он уже на грани развоплощения был, потому что всё с тобой тянул… жалел… вот Гелька и пригодилась. Хотя она-то конечно мечтала в другом смысле сгодиться. Тоже та ещё дура — детдомовская страшила, на что надеялась? Замена конечно так себе была, но Мортену на время полегчало.

После безжалостного описания травли Жени мне казалось, что я превратилась в один сплошной комок боли… наверное поэтому я пожалела и Ангелину. Её бросили как ненужную вещь в самом начале жизни, когда человек особенно нуждается в любви и заботе… не каждая душа справится с таким… вот Геля и не справилась.

Ксения тем временем продолжила:

— А в магазине оптики вообще потеха началась… Уральская дурёха та-акое несла с умным видом — повторяла всю чушь, что я ей внушила… вещала про пришествие инопланетян, которые прилетят на комете… продавец думал, она сумасшедшая… мы, когда вышли из магазина, чуть животы от смеха не надорвали. Концовка, правда, получилась чуть смазанной — жаль, что твоя подружка не в гробу домой отправилась… но и у гениев бывают проколы, такова жизнь. — Она философски пожала плечами. — На ошибках учатся. В следующий раз лучше выйдет.

— Проклинаю тебя, бессердечная тварь, — сказала я сквозь зубы. — Ты получишь по заслугам.