— Похоже, твои родители на этой скале.

Я расширила глаза и испуганно забормотала:

— Там же нет ничего… как они там… а что с ними, ты увидел?

— Под чарами, — ответил Кайлеан коротко и, увидев, что я начала снимать куртку, придержал меня за плечи. — Подожди.

— Я хорошо плаваю, я двести раз до этого острова доплывала!..

— Данимира. — Он продолжал держать меня. — Там сторожевая магия, остынь. Без подготовки туда лучше не соваться.

— Так давай готовиться! — с готовностью воскликнула я. — Что надо делать?

Кайлеан огляделся, направился к толстой коряге с остатками корней и приволок её к моим ногам.

— Садись. Будешь вперёдсмотрящим. — Кайлеан наставил указательный палец в туман.

— Что, просто смотреть вперёд?

— Не просто, а очень внимательно. Я буду занят. Если увидишь впереди что-то… или кого-то… дашь знать. Мне нельзя отвлекаться.

Я помолчала, затем настороженно спросила:

— А кого я могу увидеть? Или что?

— Зависит от обстоятельств.

Не смотря на смутное подозрение, что меня заняли делом, чтобы я не мешалась под ногами, я, поелозив по неровностям коряги, пристроилась, выпрямила спину, сложила руки на коленях и с напряжением уставилась вдаль.

Кайлеан поглядел, хмыкнул, вернулся к озеру и — прямо в чём был — зашёл в воду по колено. Он немедля приступил к ворожбе, а я всё-таки наблюдала за его действиями, поглядывая искоса.

Это был вид колдовства, совершенно мне не знакомый, хотя иногда казалось, что у тарабарщины, легко и непринуждённо слетавшей с языка Кайлеана, латинские корни… с неким цыганско-румынским оттенком. Он часто нагибался и дотрагивался до воды — то кончиками пальцев, то плашмя укладывая ладони на поверхность. Вскоре из-под его рук выскользнула тонкая, будто пылающая огнём полоса, она выросла, набрала длину, расчертила озеро пополам и поднырнула под стену тумана.

Я взволнованно вздохнула. Очень хотелось верить, что родители заметят огненный знак и поймут, что помощь близка.

Вслед за огненной полосой по водной глади заскользила светящаяся ультрамарином цепочка слов, выведенных каллиграфической вязью… по крайней мере, казалось, что тонкие кружевные отрезки — строчки, состоящие из слов. Вязь так же направилась к туману, но на границе развернулась параллельно берегу и осталась в пределах видимости. Прилетевшая следом белая пунктирная полоса прошила синюю надпись и тоже улетела под полог тумана.

…Колдовство набирало силу. Кайлеан уже не притрагивался к воде, но разноцветные линии — прямые и закрученные серпантином, сплошные и пунктирные, без остановки расчерчивали поверхность озера замысловатой сеткой, а между ними в сложной, но явно существующей системе укладывались непонятные закорючки, схемы, рисунки и несколько раз я даже видела химические формулы.

Однажды я ощутила, что боль от крапивных ожогов возвращается, но Кайлеан, не прекращая колдовать, чуть дёрнул подбородком в мою сторону, и боль немедленно стихла. Всё это время, творя немыслимой сложности ворожбу, он продолжал держать контроль над моим состоянием! В который раз я восхитилась искусством Кайлеана, осознавая, что вышла замуж за высшего мага… и что всё это время сидела доверчивой букашкой на его всемогущей длани… да, в сущности, и продолжаю сидеть.

Такой сильный… но такой милый… и такой красивый… и… мой?..

Тут Кайлеан повернулся, с укоризненной улыбкой покачал головой и кивком указал на туман… он явно уловил исходящие от меня телячьи нежности, и они его отвлекали.

Нельзя было на него смотреть.

— Извини, — пробормотала я и поспешно перевела взгляд на Имангру.

…Сейчас мы сейчас освободим маму и папу, и я с гордостью представлю им Кайлеана. Может быть, мама даже о нём что-нибудь слышала, раз Эрмитания — самое сильное королевство Конфедерации. Наверное, по ту сторону правящий дом Эрмитании известен всем… Интересно, что думает мама про Карагиллейнов…

И тут мне показалось, что в ровной белесости вдали появилось некое затемнение.

Я вздрогнула, вытянулась столбиком и вперила напряжённый взгляд в туман.

Вскоре стало очевидно, что мне не померещилось. В центре стены обозначился темнеющий овал, туман по краям овала клубился и вращался. Чем дольше я вглядывалась, тем больше проявляющееся пятно напоминало вход в подпространственный туннель — как это обычно изображают в фантастических фильмах.

— Кайлеан… — робко позвала я. — Там дыра какая-то появилась…

Кайлеан, склонившийся над водой, приподнял голову.

— Портал открывают, — спокойно сказал он. Потом, прищурясь, вгляделся. — Издалека идут… кривым путём, сквозь измерения. Хорошо, у нас фора есть. — Знаки полетели из-под его рук с удвоенной скоростью.

Я знала, что не должна была отвлекать, но всё же спросила, сглотнув слюну:

— Это Мортен?

— И не один. С компанией, надо думать.

Мортен и его ковен… Опять! Опять они возникли на моём пути, и как же мне не хотелось с ними встречаться!.. По правде говоря, я трусила. Самоуверенные, насмешливые, безжалостные лица предстали перед глазами как живые. Сердце начало движение в пятки, усидеть на месте я не могла. Вскочив, я нервно зашагала туда-сюда по берегу, тревожно вглядываясь в открывающийся портал. От напряжения чудились какие-то пятна… они то появлялись, то пропадали… и наконец… вытянутые тени возникли среди клубящегося тумана. Вначале показалось, что это снова подводит зрение. Но спустя некоторое время тени преобразовались в шеренгу нечётких пока человеческих силуэтов.

— Идут, — кусая губы, произнесла я. — Раз… два… три… четыре… пять… шесть… семь… Ещё двое с ними… Кто?

Кайлеан вышел из воды.

— Скоро узнаем. — И с каким-то мрачным сожалением добавил: — Хотя некоторым подозрениям лучше бы остаться подозрениями.

— Их семеро… а ты один.

— Не первый раз. И у меня всё готово.

Он наставил руку на озеро, произнёс длинную фразу и поверхность преобразилась. Вода будто затвердела и по цвету стала напоминать тёмно-серый окислившийся свинец. А линии и рисунки утратили разноцветье и заблестели светлым серебром. Имангра стала напоминать огромный металлический поднос, расчерченный и испещрённый рунической филигранью.

— Идём. — Кайлеан потянул меня к озеру.

— Мы пойдём по воде? — изумилась я.

— Не по воде. Это теперь поле для игры.

Поверхность воды действительно затвердела и даже не прогибалась под нашим весом.

— Для игры? — переспросила я, с трудом поспевая. Кайлеан, держа меня за руку, передвигался странным скользящим манером строго по определённым участкам и с каждым шагом продвигался на два.

Он оглянулся в хищном и весёлом оскале, сверкнули белоснежные клыки.

— Для лучшей на свете игры — битвы мага.

Туман по мере нашего приближения отступал назад, а силуэты в открывающемся портале становились всё чётче… я вглядывалась в них… но вот наконец туман отступил настолько, что показалась заветная скала.

— Вон там можно забраться, там выступы удобные, как лестница, — заволновалась я.

— К хатшепсуту лестницу, — сказал Кайлеан, обхватил меня за талию, одним летучим прыжком перенёсся на остров и там отпустил. Среди деревьев светилось что-то большое, бледное, непонятное… я, позабыв всё, бросилась туда.

…Огромный кусок прозрачного льда неровной цилиндрической формы… и два человека, застывшие в этом льду.

Отец, рванувшийся вперёд в боевом порыве, и мать — оседающая, раскинувшая руки, с запрокинутой головой…

Я в ярости ударила по льду кулаками… потом пошла вокруг страшной композиции, вглядываясь.

Тонкий тёмный извилистый канал тянулся от вены на материнском предплечье к выходу на поверхность льда…

Позади раздался голос Кайлеана:

— Здесь Мортен берёт родственную кровь для поддержания физической формы. Твоя мать жива.

— А отец?

— Этот лёд не убивает. У нас его называют «льдом правосудия» и заклинание используют в основном судейские. Такому заключению в Эрмитании подвергают особо опасных магов-преступников, если требуется обезвредить, но сохранить жизнь.