«Мяу! Мяу! Мяу-у-у!..»

По комнате раскатился низкий глухой рык.

Не веря своему счастью, я вскинула голову.

Каменный человечек застыл, не успев прыгнуть. В дверном проёме стоял Кайлеан… с искажённым потемневшим лицом, глаза уже светились красным не хуже, чем у ушебти, волосы удлинились и шевелились змеями… не было зрелища прекрасней в мире! Кайлеан выкинул вперёд руку и рыкнул что-то по-древнеегипетски. Ушебти вздрогнул, выпрямился, застыл, потом задёргался, делая нелепые шажки то вперёд, то назад, то вбок. Он замахнулся на меня копьём, снова застыл…

Пух и перья, взлетевшие в воздух, тоже зависли.

Кайлеан, оставаясь на пороге спальни, начал читать заклинания.

Я наконец опомнилась, перестала мяукать… и заплакала как обычный человек.

На переподчинение ушебти ушло, наверное, не так много времени, как казалось, но каждую минуту я засчитала бы за час. Каждая молекула чёрного базальта была насквозь пропитана верностью Мортену, низкий глухой голос Кайлеана звучал, не умолкая. Заклинания обрушивались на ушебти, не давая ему опомниться, человечка крючило, будто он состоял из плоти и крови и его терзал приступ неведомой лихорадки. В конце концов Кайлеан добился своего — ушебти спрыгнул с кровати, строевым шагом приблизился к нему, пал ниц и протянул копьё в знак покорности.

Кайлеан с надменным видом что-то произнёс и ушебти заговорил, не поднимаясь с пола. Голосок у него был жуткий — тонкий, но какой-то механический, будто его для неузнаваемости пропустили через компьютерную программу. Допрос длился недолго, затем огонь в глазах Кайлеана угас. Он наклонился, бестрепетно взял человечка за шею, отнёс к комоду, повернул лицом к стене и оставил так, рявкнув напоследок что-то повелительное. Затем бросился ко мне и сгрёб в охапку.

— Я виноват… не думал, что так скоро… прости… прости… — бормотал он, сжимая так, что все мои косточки затрещали.

— У меня ноги как ватные! — (Пришлось сделать некоторое усилие, чтобы изгнать мяукающие интонации.) — Он копьём меня колол! И глаза хотел выколоть!

— Ш-шустрый, с-скотина! — сквозь зубы произнёс Кайлеан, ослабил объятия и метнул в ушебти энергетический разряд. Молния ударила в чёрную фигурку и скрючила её. Ушебти упал, свернувшись в позе эмбриона, копьецо отлетело в сторону.

Потревоженный пух пришёл в движение и медленно-медленно поплыл по комнате, будто находился в невесомости.

— Ой-й-й… — поморщилась я. — Оставь его, он просто слуга. Но я ходить не могу теперь!

— Зло ушебти уже исчезает, потерпи немного. И он не в глаза целился.

— А куда?

— В горло. Его задачей было обездвижить и лишить дара речи. А затем пригласить Мортена… к десерту.

— Он вызвал Мортена? — Я содрогнулась.

— Не успел, поскольку не выполнил приказ до конца. Но был близок к тому. Прости, я распылил бы его на атомы прямо сейчас, но он нам ещё послужит.

— Больно нужны мне его атомы… пусть только с комода не слезает!

Кайлеан уткнулся лицом в мои волосы, обнял покрепче, вдохнул несколько раз и заговорил:

— Мортен послал ушебти на поиски сразу, как только понял, что ты ускользнула. Однако след затерялся. Сначала был «карман бога», после мы прошли сквозь многие измерения, как сквозь воды множества рек. И в моём доме ты тоже была в безопасности. Замок Карагиллейнов защищён от посторонних взглядов, его обитателей не так-то легко запеленговать. Поэтому я и хотел удержать тебя в Башне.

— Я не могла остаться… ну никак не могла…

— Не могла, — согласился он, снова зарываясь лицом в мои волосы, — и я чуть не потерял тебя…

Я ткнулась носом в его щёку. К запаху кожи примешивался слабый полынный аромат, и я вдохнула его с нежностью.

— Не потерял же.

Он помолчал и заговорил твёрже:

— Когда Мортен призовёт ушебти для отчёта, чтобы проверить состояние дел, он обнаружит, что слуга сменил хозяина.

— Их связь сохраняется и сейчас? — с тревогой спросила я.

— Все значимые каналы обрублены, управлять ушебти Мортен больше не сможет. Но тонкая нить их всё же связывает. Оставил для иллюзии, убрать не могу, иначе Мортен почует чужое вмешательство. Полагаю, мы узнаем, когда это произойдёт.

— Каким образом?

— Негодный инструмент принято уничтожать. Ушебти надо держать на виду… как индикатор. Когда с ним начнёт происходить… что-то странное, это и будет сигналом.

Я покосилась на комод. Каменный человечек подобрал своё копьё и неподвижно стоял лицом к стене. Пока целый и невредимый.

— Странно… — пробормотала я. — Он, конечно, жуткий. И копьём меня колол… Но всё равно как-то жаль его…

— Как самочувствие? — спросил Кайлеан, проигнорировав жалостливую тему. — Онемение прошло?

Я пошевелила пальцами ног.

— Вроде да, лучше. Надо походить, чтобы понять.

Он какое-то время поразглядывал мои ноги, а потом вдруг длинно провёл ладонью от щиколотки до бедра.

— Что-то чувствуешь?

Я поглядела на его руку, остававшуюся на моём бедре чисто в терапевтических целях, очевидно, подняла голову и сказала:

— Чувствую.

Он напрягся, убрал руку и даже слегка отодвинулся.

— Сейчас ликвидирую беспорядок… и уйду, — он кивнул в сторону двери.

— Не уходи.

— Не бойся, ушебти я заберу с собой, и спать не буду.

— Я не боюсь. Не уходи.

— Ты хочешь, чтобы я остался? — уточнил Кайлеан, словно я говорила с ним на незнакомом языке.

Всё-то он понял. Но отчего-то медлил. Что там говорила Дрю о желательном целомудрии для царской невесты? Младший сын всё ещё мечтал о собственном троне, и эта мечта оказалась сильней… всего остального… Мне стало горько на мгновение, но только на мгновение, — я уже приучила себя к мысли, что с Кайлеаном мне многим придётся поступиться.

— Милый, — сказала я, потянувшись к нему и легонько поцеловав в губы, — у нас очень мало времени. У нас, может, только и будет всего, что эта ночь… Но вначале мне нужно сказать одну очень важную вещь. Не береги меня… не выйдет ничего с нашим королевством… забудь. Тебе ведь не нужна проклятая королева?

Он глядел на меня с непонятным выражением, зрачки расширились так, что глаза казались чёрными. На тёмные спутанные волосы опустились белые пушинки и придали ему неожиданно новогодний вид.

Сердце снова защемило. Неужели мне сейчас предстоит узнать, что Кайлеана интересовала только безупречная принцесса с правом наследования?..

Нет, в это я поверить не могла.

— Я, видишь ли, нарушила магическую клятву. Тогда, на Тучковом мосту, во время побега от ковена… я взмолилась… и меня спас кто-то… кто-то могущественный… божество, которому я дала клятву. Не знаю, кто это, но клятва была принята.

— Клятву? — отрешённо переспросил Кайлеан.

— Да. Я поклялась не любить больше никогда и никого…

— Зачем?

— Не знаю зачем! Затем, что это очень больно и очень страшно, когда предают и обрекают на смерть! Я клялась искренне!.. А потом встретила тебя… и случилось то, что случилось. Не сразу… но это произошло… и ничего не изменить, милый. Я люблю тебя — вопреки всему… но удачи твоему королевству не принесу… Прости…

Он всё сидел неподвижно и рассматривал меня, и я залепетала, не веря, что произношу это вслух:

— У нас не получится с королевством, со свадьбой, с «жили они долго и счастливо»… я-то точно не буду счастлива без тебя… но несколько часов до рассвета — они наши…

Он перебил задумчиво, будто и не слышал моих последних слов:

— Тебе рассказывали, как погибла мать Химериана?

— А-э-э… ну так… в общих чертах… — Я опешила от внезапной перемены темы и хлопала ресницами, совершенно не представляя, к чему он клонит. — Твоя мать застала Шайну, читающую заклинание над колыбелью, и стала с ней драться. Ну и победила. А Шайна… сам знаешь… пожалуй, всё.

— Это лишь относительная правда. Детали знают лишь несколько человек в королевстве… мать, отец, Мерлин, я. Ещё Химериан… имеет кое-какое представление. Одно время у Хима с мамой совсем испортились отношения, и отец рассказал… не всё, но достаточно, чтобы Хим кое-что осознал…