— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Гарри.

— Пока не знаю.

Было видно, как Гермиону потрясло нападение на Эммелину, она, как и Гарри, всегда ею восхищалась. Эммелина была замечательной волшебницей, справедливой и честной, и Гарри представлял, как за неё переживали члены Ордена Феникса.

Эммелина, как никто другой, относилась к Хмури с добротой и пониманием. Тот был сильным аврором и после смерти Дамблдора стал кем-то вроде лидера Ордена Феникса. Но даже для него война не прошла бесследно, в нём надломилось что-то важное. Эммелина умела успокоить страх и жажду мести, которые поселились в душе старого аврора.

Теперь Гарри пугал настрой, который Хмури может передать остальным членам Ордена Феникса.

Началась церемония прощания с Уиллисом.

Гарри и Рон заняли места в рядах авроров. Гарри чувствовал на себе косые взгляды коллег: все прекрасно помнили, кому на самом деле предназначалась посылка с ядом. Рядом стоящий Рон смотрел под ноги и часто моргал.

— Как ты, дружище? — Гарри положил руку ему на плечо.

— Не знаю, — тускло ответил Рон. — Такое ощущение, что никогда больше не смогу дышать свободно.

— Это пройдет, — Гарри сжал плечо, стараясь приободрить друга.

— Понимаешь, Гарри, — хрипло ответил тот, — не уверен, что хочу, чтобы оно проходило. Пусть так будет всегда.

Гарри только сильнее сжал его плечо. В душе переплетались скорбь за смерть Сэма и тревога, что впереди их ждут ещё не одни похороны. Гарри выпрямил спину. Во что бы то ни стало надо найти Грайте и разрешить конфликт с Риддлом, пока не слишком поздно.

В голову лезли разные мысли. Неужели Грайте подбросил отравленную посылку и напал на Риддла? А потом, когда оба его покушения не удались, решил действовать радикально на Берлинском Конгрессе? Но кто выдал ему информацию, что Гарри там будет?

И почему Грайте не залег на дно после того, как едва не был пойман? Зачем ему нападать на Министра, как он вообще проник в Министерство? Не говоря уже о том, что Грайте Риддл вряд ли назвал бы слабаком. Грайте был сильным противником и сумел бы сварить глоток живой смерти правильно.

Гарри понимал, что он не знает чего-то важного. Того, что помогло бы ему найти убийцу Уиллиса.

После церемонии Гарри нашел родителей Сэма и еще раз выразил им соболезнования. Рядом упрямо стоял Рон, не в силах смотреть в глаза убитых горем родителям, он чувствовал необходимость разделить с ними печаль. Стоило Гарри пожать руку мистеру Уиллису, как их ослепила вспышка колдокамеры. Гарри сжал зубы: Рита переступала все границы.

Когда Гарри в сопровождении Рона и Гермионы вышел за ворота кладбища, к нему спикировала холёная, упитанная сова. Бросив ему под ноги свиток пергамента, она тут же унеслась прочь.

— Это ещё что? — Рон подозрительно покосился на свиток.

— Не знаю, — пожал плечами Гарри. Он проверил письмо на вредоносные чары.

— Гарри, ты бы не пользовался ей, — тихо заметила Гермиона, указывая на бузинную палочку. — Гриндевальд с ней был во всех газетах, она легко узнаваема.

— Мою палочку из остролиста забрал Грайте, — ответил Гарри, разворачивая свиток. — Не уверен, что увижу её снова.

В письме было несколько строк:

«Приходи один в «Белую виверну». Сейчас.

Спаси нас. Л тебе всё расскажет.

P.S. Когда-то в самой безвыходной ситуации можно было прийти к Дамблдору. Надеюсь, теперь можно обратиться к тебе.»

— Что за «Белая виверна»? — спросила Гермиона, прочитав записку через плечо Гарри.

— Это паб в Лютном, — пояснил Гарри, медленно сворачивая записку и пряча ее в карман. Первой мыслью было то, что это ловушка, но упоминание Дамблдора заставляло задуматься: возможно, кто-то действительно нуждался в помощи.

— Ты же не собираешься вот так взять и пойти туда? — нахмурился Рон, Гермиона согласно закивала. — Кто вообще этот Л? Это может быть очередной попыткой Грайте тебя убить!

— Собираюсь. В любом случае, нужно проверить, — Гарри понимал, что рискует, но тот, кто отправил эту записку, хорошо знал, что Гарри не сможет её проигнорировать. — Рон, если не получишь от меня Патронус через два часа, ты знаешь, что делать.

— Но, Гарри… — донеслось до него в последний миг перед аппарацией.

Он появился у подножья лестницы возле тату салона Маркуса Скаррса. Ступени, ведущие в «Белую виверну» и зажатые между двумя домами, были слишком крутыми, чтобы туда аппарировать и не сломать себе шею.

Не выпуская из рук палочку, Гарри крутанулся на пятках, осматриваясь. Увы, он на собственном опыте знал, как может быть опасен Лютный переулок. Гарри пробежался взглядом вокруг и не заметил ничего необычного: спешащие по делам волшебники, прячущие лица в глубоких капюшонах, дряхлая старушка, просящая милостыню у противоположной стороны улицы, стена, обклеенная рекламными вывесками нелегальных и Мордред знает из чего сваренных зелий.

Резким взмахом палочки очистив стену, Гарри быстрым шагом начал взбираться по слизким, старым ступеням. Слишком долго Лютный оставался убежищем контрабандистов и темных дельцов, слишком свободно здесь проворачивали незаконные сделки под самым носом Министерства. Гарри обещал себе, что, как только разберется с последователями Гриндевальда, наведет в Лютном порядок.

Остановившись под вывеской паба, Гарри еще раз оглянулся по сторонам и зашел внутрь.

«Белая виверна» была самым приличным, если можно так выразиться, заведением в Лютном переулке. Нет, здесь так же сбывали нелегальные артефакты разные аферисты, просто этот бар предпочитала публика побогаче.

— Мистер Поттер! — его встретил сам хозяин заведения, лысый, с густыми огненно-рыжими усами, Боб Крап. Тон его был вопросительно-удивленный, он с подозрением и осторожностью смотрел на Гарри. — Чем обязан вашему визиту?

— У меня здесь встреча, — отмахнулся Гарри, проходя в темный зал. Судя по тому, что для Боба его появление стало полной неожиданностью, тот явно не имел никакого отношения к полученной записке.

Несмотря на дневное время, возле барной стойки, украшенной острыми белыми шипами, толпился народ, часть столиков были заняты. Стоило Гарри пройти в зал, как все засуетились, многие повскакивали с мест и бросились к камину, остальные, кто остался сидеть за столиками, торопливо что-то прятали во внутренние карманы и сумки.

Гарри пришлось закрыть на всё это глаза.

В тёмном дальнем углу за столом сидела смутно знакомая Гарри фигура. Он направился в ту сторону.

Там, за грязной столешницей, уставленной пустыми стаканами и графином, сидел плохо выбритый, осунувшийся Люциус Малфой. Он был в несвежей рубашке, нечёсаные волосы лежали кое-как, под глазами залегли тени.

Малфой был последним человеком, которого Гарри ожидал здесь увидеть. Впрочем, это сразу объясняло, кто этот загадочный «Л» в записке.

— Мистер Поттер! — очень натурально удивился Малфой, наконец сфокусировав на нем взгляд. Гарри понял, что тот пьян.

— А как же ваш домашний арест? — скептически поинтересовался Гарри, разглядывая Малфоя.

— А есть ли разница — дома под арестом или тут под надзором? — махнул рукой Малфой и схватился за пустой графин. — Выпьете?

— Нет, спасибо. Что-то я не вижу никакого надзора, — заметил Гарри.

— Это пока, — непонятно хмыкнул Малфой. Он поднял пустой графин и потряс им в воздухе. Через секунду к столику уже спешил бармен.

— Спасибо, Тэдд, — Малфой небрежно кинул галлеон в сторону бармена, и тот поймал монету на лету. Поставив на стол полный графин, Тэдд поклонился и, пятясь, отошел от стола.

— Вам это о чём-нибудь говорит? — Гарри бросил Малфою недавно полученную записку.

Тот смерил его мутными глазами и развернул свиток.

— Почерк Нарциссы, — нейтрально ответил Малфой, но взгляд на секунду прояснился.

— От кого вас надо спасать? — спросил Гарри, осматривая помещение. Стоило ему бросить взгляд на чей-то столик, сидящие там тут же отворачивались и принимались делать вид, что заняты своими делами.