А тут вдруг позвонил Андрей, мой бывший коллега по одной из прошлых работ. Когда-то мы вместе в рекламном агентстве трудились. Хорошие были времена, веселые. Владелица агентства потом погибла в автокатастрофе и детище ее распалось. Творческая компания – дело особое, наследникам его было не удержать. Андрей, помнится, ушел работать в большой холдинг, занимавшийся выпуском молочной продукции, в отдел маркетинга. Там его следы и потерялись, давно я о нем ничего не слышала. А тут раз – и возник внезапно голосом в телефонной трубке.

– Привет, Асьвась, как дела?

И вот по этому «Асьвась» я сразу поняла кто мне звонит.

В то время, когда мы работали вместе с ним, мне чуть-чуть перевалило за 30. Так получилось, что в агентство пришло много молодежи на практику, студентов из близлежащего вуза, с факультета маркетинга и рекламы, одного из первых в стране. Наглых, самоуверенных, дерзких ребят. И чего то мне прямо обидно стало, что салажня эта ни в грош меня не ставит. Решила я навести порядок. Пришла утром на работу, а они стайкой на корпоративной кухне торчат, облепили кофе-автомат. Я вошла, прячу свой обед в холодильник, и говорю им:

– Так, дети. С сегодняшнего дня обращаемся ко мне по имени-отчеству.

На кухне установилась тишина. Дети бросили возбужденно чирикать и повернули свои головы, как стайка сурикатов, ко мне.

Наконец один из них, предводитель всей компании, проклюнулся с вопросом:

– А как вас по имени отчеству?

– Анастасия Васильевна я.

– Хорошее имя для логопеда, отработка свистящих звуков, – нахамил кто-то из заднего ряда. Я почла за лучшее сделать вид, что не расслышала.

До Асьвася меня сократили в тот же день, к вечеру. «Старички» хохотали и подтрунивали надо мной. Я не злилась: попытка доминировать меня уже попустила к этому времени и я смеялась вместе со всеми. Кстати, когда практиканты ушли, новое имя так и осталось со мною. В глаза ко мне так не обращались, а вот за глаза – я не раз слышала – в третьем, так сказать, лице называли именно так.

– Андрюш, ты?

На душе стало очень тепло и уютно. Мельком я порадовалась, что он в обед позвонил. Не люблю, когда звонят в рабочие часы, приходится подхватываться, вылетать из кабинета и искать в коридоре угол потише, чтобы поговорить. Иначе у моих коллег уши отрастают и поворачиваются в мою сторону прямо на глазах. Как в мультике про Большого Уха: «Слышу, как на планете Консервных Банок подрались банки с тушенкой».

– Ну, у тебя и память. Я, угадала. Ничего там, говорить можешь, не отвлекаю?

– Нет, ты прямо четко время угадал – обед у меня. Да и у тебя там тоже, наверное, обед, да?

– Как в воду глядела, – откликнулся в трубке Андрей. – Как сама? Как работа, семья, здоровье?

– Ох, Андрюш, давай сразу к делу, – засмеялась я. – Я ж догадываюсь, что ты не случайно мне позвонил, что-то нужно. А то я пока твоего рассказа дождусь – от любопытства помру.

– Ну, ладно, – легко согласился мой бывший коллега. – Тогда я сразу к делу. Работа нужна? Интересная, денежная и с перспективой.

– Ух, ты, ничего себе! – изумилась я. – Вот это вопрос. Ну, положим, меня это интересует. Колись что там и как.

– Нее, это не телефонный разговор, – не согласился Андрей. – Давай вечером чая-кофия попьем? В «Стрекозе», в 18:30, нормально?

До половины седьмого я изнемогала от любопытства.  Что за работа? И причем тут я, с чего это он обо мне вспомнил? А и правда, нужна ли мне новая, другая работа? И не боюсь ли я ее, этого журавля в небе, каким бы он ни был? Чтобы это ни было, любой проект, он – 100% частный, коммерческий. А это в переводе на русский означает – сплошные риски и переработки, плюс никаких гарантий. Готова ли ты, Ася, к таким раскладам? В конце концов, изнервничавшись изрядно, я запретила себе думать на эту тему до встречи с Андреем и решила заняться своими непосредственными служебными надобностями.

На сегодня у меня оставалось неотвеченым только одно письмо, понять содержание которого я не могла даже с учетом своего уже многолетнего опыта работы в отделе. Письмо толщиною с один из томов «Войны и мира» содержало в себе переписку автора с доброй половиной министерств и ведомств, ссылки на федеральные законы и справки об инвалидности каких-то третьих лиц, фото чьей-то загипсованной ноги и детский рисунок. Я изумилась ассортименту и заглянула сразу в конец: «На основании вышеизложенного просим и требуем починить в нашем подъезде сломанные перилы». И дальше десятка полтора подписей. Ох, грехи мои тяжкие. Почему к нам, почему не в управляющую компанию? Неужели в подъезде нет ни одного мужика, который бы не просил бы, не требовал, а взял и без вот этой вот бюрократии починил эти самые «перилы»?

И я еще сомневаюсь, нужна ли мне другая работа?! Не для этого всего мама ягодку растила! Да я ж тут еще через несколько лет сама инвалидность получу, ментальную. Не для меня эта работа, мне тут тесно, скучно и маетно. Ох. Быстрее бы полседьмого!

     Андрей почти не изменился, только разве поправился чуть-чуть. Ну, и стиль одежды у него поменялся: когда мы работали вместе, он не вылезал из драных модных джинсов и маечек с анархистским уклоном, от Sons of Anarchy до славянской «Анархия мать порядка». А тут – пиджак, галстук. Постарел Андрюха…

– Ну, расскажи, ты чего и как? По-прежнему чиновница? – мы заказали себе по салату и коле с ромом, и разговор, наконец, начался.

– Да, у меня все без изменений. А ты, по-прежнему веселый молочник?

– Да, и у меня все без изменений.

– Андрюх, не томи. Давай к делу. Ты ж, наверное, представляешь, как меня гложет любопытство, – взяла быка за рога я.

– Да представляю. Ладно, давай объясню тебе в чем дело, вкратце. А ты потом спрашивай, так быстрее у нас дело пойдет. Есть москвичи, сетевое рекламное агентство. Вошли  в регион в связи с тем, что у них есть тут интересы – ряд наших компаний, которые там у них обслуживаются, но московские запросы по деньгам они не тянут. Ну, и плюс провинция наша быстро развивается, много местных производителей, которые вполне способны неплохо потратиться на свой маркетинг. Вот, ищут себе руководителя представительства в нашем городе. Оно пока будет небольшим, два человека от силы. Но перспективы есть и весьма солидные, поверь мне: я их знаю, мы давно сотрудничаем. Предложили мне, но пришлось отказаться: серьезное повышение мне светит, диром по маркетингу, думаю, вскоре стану. Мне не с руки уходить сейчас. Вот я про тебя и вспомнил. Ты отлично проекты тянула, вполне, думаю, им подойдешь.

У меня загорелись уши. Ого-го предложение. Я думаю, что знаю о каком именно агентстве идет речь – хоть я и не в отрасли сейчас, но за рынком послеживаю по старой памяти. Приятно, что Андрей так высоко меня оценивает. И предложение, думается мне, вполне реальное. Единственный минус этого предложения – получается, мне предлагается выйти на старт-ап проекта, сложно на этом этапе, пахать надо будет на износ. Зато и дивиденды с этой пахоты светят потом нехилые!

– А чопочом обещают?

– Ась, ну, это вопрос не ко мне, ты же понимаешь. Я тебя сведу сначала с их директором по региональным проектам, а дальше уж сама. Одно могу сказать: ребята серьезные, как в рекламе говорится, «рекомендации лучших собаководов».

– Ох, соблазнительно. И страшно, Андрюш, – поделилась я своими сомнениями с бывшим коллегой. – Справлюсь ли?

– Если задумываться в сослагательном наклонении не будешь, то справишься, – улыбнулся он мне в ответ. – Я ж тебя помню, ты огонь. Стосковалась, поди, в своей чиновничьей светелке по нормальной пахоте рекламной.

– Стосковалась, да. Как я раньше говорила, пока в рекламе работала, у меня хобби совпадает с профессией. Так что прямо очень интересно, спасибо!

– Погоди благодарить, может, не за что еще! – Андрей достал из кармана смартфон. – Я вот тебе тут, в мессенджере, их адрес перебросил – кидай резюме со ссылкой на меня. И, даст бог, все у вас сложится.

В семь часов, как обычно, в «Стрекозе» заиграла живая музыка – их традиционный джаз-банд. Мы еще посидели немного, доели, допили, потрепались об общих знакомых и разошлись.