Я не смогла поехать сразу домой. Да и куда за руль после рома с колой. Решила оставить машину на служебной стоянке. Вечер был теплым, я решила пройтись немного, потом добраться до мамы и вызвать оттуда такси. Не по карману мне, конечно, такие загулы – «Стрекоза», такси, – но сегодня можно. Кажется, мне светит новая жизнь, во всех отношениях новая: новый муж, место жительства и работа. Так что немного гульнуть по поводу открывшихся перспектив можно! Наверное, это всё знаки, что пора, пора, Ася, начинать тебе новую жизнь. Встрепенуться, почистить перышки и – вперед, шурмовать новые высоты!
Мама всё изложенное горячо не одобрила. Когда я добралась до нее, возбужденная открывающимися перспективами, и пересказала ей разговор с Андреем, она ужасно рассердилась.
– Ась ты повзрослеешь когда-нибудь или нет? Что за тяга к авантюрам, неуместная в твоем возрасте? Раньше надо было поисками себя заниматься. Вот ты представь на минуточку: что-то тут у этих москвичей пойдет не так. Да они закроются тут же, а тебя на улицу! И куда ты денешься, в свои практически сорок лет? Кому ты нужна-то? Вы всей семьей по миру пойдете и с голоду подохнете. Так что даже и не начинай. Не про тебя эта история. Забудь и держись за место в управе крепко.
Я люблю маму, но поддержки мне не хватало от нее всегда. Всю жизнь так: только я поднимала голову и куда-то тянулась – мне давалось по рукам: «куда тебя несет?», «это не для тебя!», «даже и не думай!», «не с твоими данными». Я росла с ощущением, что я троечница во всем, а не только в школьной учебе: моя внешность, интеллект, творческие способности – все у меня на троечку. И права претендовать на то, что положено «хорошистам», и уж тем более – «отличникам», я не имела никакого. Лучше бы и не рассказывала ей про свои планы. Мамины оценки тянут на меня на дно, ведь я давно это поняла. И вот опять мне так некстати потянуло на откровенность… Это она еще не знает про мои планы на смену мужа! Вот где было бы крику!
– Мам, попробуй посмотреть на эту тему с другой стороны. Я не люблю свою работу. Я просто болею каждое утро, когда просыпаюсь и понимаю, что мне опять нужно идти туда. У меня одна жизнь и в реинкарнацию я не верю. Я потом себе руки до локтей сгрызу, понимая, что шанс у меня был, а я даже не попробовала что-то изменить. Ты только представь какая это каторга – каждый день себя заставлять заниматься нелюбимым делом!
– Да причем здесь «люблю-не люблю»! – завелась мама. – Тебе надо уже вообще про эти слова забыть! Есть долг, твой долг как жены и матери. И вот об этом нужно думать. Что надеяться тебе, кроме как на себя, больше не на кого. Сын у тебя сидит без работы. Муж – вахлак неудельный. Кто семью то кормить будет, случись что?
– Ну, мне кажется, что у меня, кроме долга, могут быть и какие-то другие чувства. И желания тоже, да, – не сдавалась я. – И я уверена, что могу куда больше, чем отвечать на письма. Я люблю рекламу, я скучаю по работе в этой отрасли. А долг…. Мой муж – совершеннолетний. Да и сын уже тоже. Пусть сами, как хотят. Я больше не готова менять им памперсы и добывать им пропитание. Всё, надоело! Свой долг я им выплатила сполна, если он у меня вообще был!
Мать схватилась сначала за сердце, а потом за голову.
– Всё, я не могу больше вести разговор на эту тему! Я – больной и пожилой человек, меня это убивает. Ты меня убиваешь! Можешь делать что хочешь. Но предупреждаю: если я помру от этих твоих выходок, то моя смерть будет на твоей совести! И за помощью ко мне не приходи, если что, выпутывайся дальше сама!
Она вышла из кухни, где мы с ней болтали, хлопнула дверь в комнату. Через минуту оттуда раздались звуки работающего телевизора. Слава богу, в этот момент мне отзвонился диспетчер и сказал, что вызванное мною такси ожидает меня у подъезда.
Ох, зря я этот разговор затеяла. Что я, не знала, что ли, мамины взгляды на эти вещи? На что рассчитывала? Только настроение испорчено, и опять я сомневаюсь в себе.
* * *
Вот она и наступила, последняя пятница. Месяц, о котором мы договорились с Иваном, истек. Значит, пора. Впереди выходные. В воскресенье Робу на дежурство, значит, разговор надо будет провести завтра, то бишь, в субботу. Или сегодня вечером. Но лучше все-таки завтра. Как говорила нам наша институтская преподавательница, имея в виду наши ночные бдения накануне экзамена, «перед смертью не надышишься». Но отложить ужасно хочется. Как-то робею я прямо ужасно. Хотя разговор этот, со всеми возможными поворотами и реакциями, своими и мужа, я проиграла в голове уже, кажется, тысячу раз.
С утра, улучив минутку, я отправила свое резюме по московскому адресу, данному мне Андреем. Ответ пришел на удивление быстро: «Здравствуйте, Анастасия! Мне рассказывал о Вас Андрей, дал Вам отличные рекомендации. Судя по Вашему резюме, они вполне обоснованы. Когда Вы можете приехать в Москву для очного собеседования? С уважением, Григорий Малахов, директор по региональному развитию». Ну, вот. Теперь мне решать – ехать или нет. Что же все на одну мою больную голову и за такой короткий период времени?
Коллеги мои сегодня были не в настроении, особенно стерва Ирочка. Она цеплялась то ко мне, то к Марине Рональдовне. С той она была немного поосторожней, все-таки пожилой человек, да и характер у нее тишайший. А со мной прямо отрывалась: то начинала громко болтать по мобильному, отвлекая от работы – а она от нас требует большой сосредоточенности. То докапывалась до мелочей в моих документах, попадающих в ее руки. Я старалась сдерживаться. Во-первых, чтобы не провоцировать развитие скандала, терпеть их не могу, особенно в бабских коллективах. Во-вторых, силы мне были сегодня нужны на другое. Да вот хотя бы и на то, чтобы Григорию этому письмо написать, решиться хотя бы на что-нибудь.
Выбор есть всегда: можно написать что-нибудь вроде «Я передумала, мне предложили должность президента земного шара и ваша вакансия меня больше не интересует!». Или, наоборот, «Я очень рада, в ближайшее время сообщу Вам дату своего приезда». Главное, внутри себя перестать колебаться и сделать-таки выбор, решиться.
Зазвонил городской телефон. Я глянула на дисплей аппарата – Людмила Александровна, начальница, звонит.
– Да, Людмила Александровна, слушаю.
– Ася, зайдите ко мне, пожалуйста.
Что еще случилось? Почему-то от этого обычного звонка мне стало нехорошо внутри, неприятно.
– Садитесь, Ася. Я бы хотела с вами поговорить.
Я осторожно присела на стул перед столом начальницы.
– Ася, разговор у меня к вам серьезный. На вас жалуются коллеги.
– «Коллега», вы, наверное, хотели сказать, Людмила Александровна.
– Неважно. Ключевое слово в моем сообщении не «коллеги», а «жалуются».
– На что конкретно жалуются, Людмила Александровна?
– На вашу невнимательность последнее время, на неаккуратную подготовку документов. Я прошу вас собраться и более внимательно подходить к исполнению своих служебных обязанностей.
Ирочка, сучка, настучала. Всего-то я и ошиблась с проставлением входящих номеров корреспонденции, а эта уже ябедничать побежала.
– Хорошо, Людмила Александровна. Более такое не повторится.
Видно было, что начальница ожидала неприятной дискуссии. От моей покладистой реакции она выдохнула, плечи ее расслабились.
– Ну, вот и отлично, Ася. Хочу вам сказать, что мы сейчас рассматриваем вопрос заполнения давно пустующей вакансии, моего заместителя. И вы – один из реальных претендентов.
Я изумленно вздернула брови:
– Почему я?
– Ну, а кто? – улыбнулась мне начальница. – Марина Рональдовна накануне пенсии, Ирочка – слишком молода и неопытна. Брать кого-то со стороны я бы не хотела, слишком много в нашей работе узкой специфики, будут провалы в работе, пока человек в курс дела войдет. Да и когда еще войдет, сами понимаете. Поэтому вы – кандидат номер один.
Вот это мне попёрло! Мысли лихорадочно забегали у меня в голове. Господи, мама дорогая. Не было ни гроша, да вдруг алтын. Терпеть не могу выбирать. Люблю, чтобы было что-то одно и максимум выбора – брать или не брать. А тут один выбор за другим, как назло!
