– У него есть одно слабое место. Само по себе Существо не имеет какой-то определенной формы. Попав в чьё-то поле зрения, оно принимает облик, угодный взгляду наблюдателя. В этом оно невольно, потому что полностью зависит от восприятия последнего.

– Мой замысел был прост: придать Существу облик, в котором у него не будет никакой возможности действовать, и задерживать в таком виде как можно дольше, заключив в него, словно в тюрьму.

– У меня появилась цель. Я стал ждать, будучи уверенным, что рано или поздно Существо Без Имени появится передо мной.

– И вот вчера в приёмном покое я увидел того самого нищего. Огонь закипел в моей крови. Впервые в жизни я нарушил клятву Гиппократа. Поставив ложный диагноз «отморожение четвёртой степени», я приказал положить пациента на операционный стол. Когда, войдя в операционную, я увидел вас, последние сомнения оставили меня. Я утвердился в мысли: в облике нищего было таки Существо Без Имени, а вы – его очередная жертва.

– Я, не колеблясь, ампутировал пациенту ногу, которую при правильном лечении можно было бы спасти. Сделал я это с единственной целью – навсегда утвердить в глазах окружающих Существо Без Имени в облике беспомощного безногого инвалида. Дедушка, прибывший в операционную, чтобы сделать заключение патологоанатома, усилил этот образ, придав ему своим диагнозом смертельную обречённость. В результате Существо стало умирающим больным. Освободиться из этого заключения оно могло бы только, если, будучи в этом облике, умерло бы. Тогда бы его мёртвое тело покинуло нашу больницу, а значит и пределы нашего восприятия.

– Я бы не дал ему умереть. В таком состоянии я мог бы продержать его весьма долго.

– Вы разрушили мой замысел. Теперь как только этот труп покинет больницу, Существо примет новый облик и продолжит глумиться над порядочными людьми.

– – –

Первой заговорила Катастрофа.

– Белый, кто дал вам право судить? Если вы не в состоянии осознать свои желания, почему вы решили, что другие на это не способны?

– Например, кто?

– Например, я. Допустим, ваш замысел удался. Как бы в таком случае я отсюда выбралась?

– Вы не поняли, – Белый Клоун криво ухмыльнулся. – Отсюда нельзя выбраться.

– Да всё я поняла. Я поняла, что вы – обыкновенный неудачник.

– Я бы попросил!.. – Белый вскочил на ноги.

– Сядьте на место! – велела Катастрофа.

– Но-но, легче, деточка… – примирительно сказал Дедушка.

Запал Белого быстро угас, непроизвольно потрогав нос, он сел на свой стул. Катастрофа продолжила:

– Вы сами сказали, что Существо принимает облик, который нравится тому, с которым оно имеет дело. Для вас он стал нищим. Кому нравится смотреть на бомжа? Нормальные люди их десятой дорогой обходят. Но не вы. Почему? Потому что вам приятно видеть тех, кому ещё хуже, чем вам.

– Та женщина умерла? – продолжала Катастрофа. – По сравнению с пыткой, к которой вы её приговорили, смерть – ничто. Заметьте, сами вы не захотели любить до смерти, вы на это обрекли её. Вы подумали, каково ей будет, когда вы наиграетесь и захотите новую игрушку? В любви, как нигде, нужна свобода. Вы же право на свободу оставили только за собой. Её вы этого права лишили.

– Вы говорите, что наслаждались работой? Да собой вы наслаждались! Вас никто никогда не интересовал – ни та женщина, ни те, кто с вами рядом. Если бы вы знали, чем занимается ваш друг Дед Мороз в своём подвале, не попались бы на его розыгрыш. Дедушка, расскажите, какое у вас увлечение.

Дедушка покачал головой и улыбнулся.

– Я делаю учебные тренажёры для студентов-медиков – роботы, которые имитируют поведение больного, – он похлопал ладонью по тому, что лежало на кровати. – Этот последний, Фёдор Михайлович, мой шедевр, моя гордость. Правда, не отличишь от живого? Кости из пластика, мышцы и кожа тоже, только из другого. Кровь – крашеный сахарный сироп. Внутри – насос, миникомпьютер. Труднее всего было сделать запах, зловоние разлагающейся плоти. Но я справился. Конечно, есть недоработки – из-за слабых аккумуляторов он полностью зависит от аппарата искусственного дыхания. Но это поправимо. В целом экземпляр удачный. Даже ты, Белый, не обнаружил подмены. Хотя подсказку я тебе оставил. А эта девочка её заметила. Правда?

– Да подсказка была, – согласилась Катастрофа. – Улыбка. Человек в таком состоянии всё время улыбаться не может.

– Когда ты поняла, что это кукла, деточка? – спросил Дед Мороз.

– Когда поняла, что в вашей больничке всё ненастоящее, поддельное. Тут на каждом шагу какой-то прикол. Про нелепые цирковые костюмы я и не говорю. Здесь нельзя верить никому и ничему. Вот этот будильник – тикает, но время не показывает. Он, как ваш, Дедушка, робот, – всего лишь коробка, к которой приклеили стрелки, а внутри какая-то штуковина, которая только звуки издаёт.

– Не верю... Не верю. Не верю! – вдруг подал голос Белый Клоун. – Я ничему не верю! Это всё мистификация! Его мистификация, того Существа. Оно может принимать любой облик. Сейчас оно в облике робота. Раньше оно было живым человеком. Оно даже один раз дыхание остановило – пыталось себя убить, чтоб освободиться. Робот на такое не способен!

– Что-то с механизмом случилось – вот он и встал, – пояснил Дедушка. – Ты своей оплеухой его запустил.

– Тогда кто азбукой Морзе просил её, чтоб она его убила? А? Кто?

– Да я же, я! – сказал Дедушка. – Мне скучно было, я решил развить розыгрыш и стал стучать по батарее в подвале. Все батареи соединены трубами – где ни стучи, по всему зданию слышно. Пока ты стоял с блокнотом в коридоре, я зашёл сюда, повернул Фёдора Михайловича на бок, положил его руку на батарею, сорвал с ноги повязку – ты и подумал, что стучал он.

– Всё равно не верю! Вы все с ним сговорились! Вы все меня обманываете! Вы все хотите втоптать меня в грязь!

– Белый, Существо Без Имени тебя хоть раз обмануло? – вдруг заговорил Рыжий Клоун. Он по-прежнему сидел на подоконнике, беспечно болтая ногами.

– Да! Да! Да! Я всегда просил одного, а получал совсем другое!

– Ты всегда получал то, чего хотел. Не то, о чём просил вслух, а то чего хотел на самом деле.

– Ты обвиняешь меня в лицемерии?

– Большинство людей хочет одного, а вслух говорит другое. Одни делают это умышленно, другие просто неспособны понять, что им надо. Ты не исключение. Существо выполнило твое самое сокровенное желание. Сказать какое?

– Сделай одолжение… – Белый насторожился.

– Ты хотел не денег, не женщин, не любви. Ты всегда хотел только власти. Власти над беззащитными людьми. И врачом ты стал по этой причине. Ты счёл, что Существо поглумилось над тобой, поманив тебя любовью? То был способ дать тебе то, чего ты хотел на самом деле – эту больницу, где ты можешь безраздельно властвовать. Заключить его в облик умирающего ты решил не для того, чтобы помешать ему заманить в это место ещё кого-то. Ты испугался, что оно вернёт тебя в обычный мир, где ты снова станешь рядовым врачом и потеряешь власть, которую сейчас имеешь.

– Неправда!

– Когда ты увидел этого бродягу, то так перепугался, что даже осматривать не стал, потому и подмену не заметил.

– Я был уверен, что это Существо Без Имени!

– Ты сам говорил, что Существо может принимать любой облик. Почему здесь, в этой больнице, оно должно выглядеть, как бомж? Чтоб тебе приятное сделать? А может, оно хотело понравиться ей? – Рыжий показал пальцем на Катастрофу. – Ты не подумал, вдруг Существо – не эта кукла, а кто-то из нас двоих – я или Дедушка?

– Нет, не может быть! – Белый стал мотать головой, как бы отгоняя наваждение. – Вас двоих я знаю давно. Никто из вас им быть не может.

– Белый, ты же знаешь, – сказал Рыжий, почесав шею. – Существо способно на любые мистификации, на любые иллюзии.

Наступила мёртвая тишина, нарушаемая только тиканьем будильника.

– Ты можешь точно сказать, когда именно здесь появился Рыжий Клоун? Ты уверен, что это было давно? – Рыжий снял свои зеркальные очки, аккуратно, не спеша, сложил их и положил на подоконник рядом с будильником.