Не сдвигаясь с места, он вопросительно приподнял бровь, видимо, ожидая от Мартена приветствия, но поняв, что ничего не дождется, мельком улыбнулся, с обычной безукоризненной вежливостью произнес «Привет, Мартен» и посторонился, пропуская его в номер.
— Если не возражаешь, я переоденусь, а то не успел после душа. Подожди немного, хорошо?
О нет, Мартен совершенно не возражал. Капли, призывно блестевшие на груди Антона, ужасно ему мешали тем, что полностью лишали дара речи. Все, чего ему хотелось в данный момент, это наклониться и медленно слизнуть их языком. Все до единой. А потом так же мучительно медленно лизнуть маленький розовый сосок, вобрать его в рот и стиснуть зубами. Он сглотнул, пытаясь прогнать слишком яркие видения. Не сейчас, для этого еще будет время. А сейчас ему понадобится вся его выдержка и поистине стальные нервы.
Антон вышел из соседней комнаты, облаченный в светлую футболку.
— Итак? Слушаю тебя очень внимательно.
Его самообладание в очередной раз потрясло Мартена. Любой другой — не исключено, что и он сам — в подобной ситуации не пустил бы наглеца и на порог, скорее всего отвесил бы еще одну хорошую затрещину, а этот непрошибаемый русский стоит, как ни в чем не бывало, совершенно непринужденно ждет и улыбается — дьявол, он опять улыбается этой своей проклятой улыбкой!
Совершенно необъяснимо ему вдруг начало казаться, что это спокойствие Шипулина — хороший знак. Возможно, он все обдумал на холодную голову и теперь уже почти готов сдаться на милость победителя? Нужен лишь финальный толчок, и цель, которая затмила все, вот-вот будет достигнута?!
Он незаметно встряхнул головой, пытаясь прояснить мысли и обрести хоть каплю былой железобетонной самоуверенности, и нахально улыбнулся:
— Тебе не кажется, что в нашу прошлую встречу ты несколько поторопился уйти, и мы немножко не договорили?
— Да? — спокойно спросил Антон. — А мне казалось, мы все выяснили.
— Да прекрати, Антон, — раздраженно процедил Фуркад, — не строй из себя невинную овечку.
Он быстро подошел к Антону, схватил его за талию и рванул к себе, хмелея от ощущения этого тела в своих руках. Такого сильного, крепкого и такого податливого. Пока податливого.
Их лица сблизились до такой степени, что при желании он мог бы впиться в его губы, но, мучая себя, оттягивал этот момент, желая в полной мере насладиться победой, которая казалась, как никогда близка.
— Ты уже большой мальчик, Антон, — его губы, шевелясь, почти касались губ русского, и это было самым сладостным и самым невыносимым, что когда-либо происходило в жизни Мартена, — ты мне дико нравишься, так давай же сделаем друг другу что-нибудь приятное.
Антон помолчал пару секунд, показавшихся Мартену вечностью. Он по-прежнему с легкостью мог бы сейчас утянуть того в поцелуй, но ему было жизненно необходимо увидеть капитуляцию Антона, чтобы тот сам признал свое поражение и сложил оружие к его ногам.
Наконец русский издал небольшой смешок и все так же, не отстраняясь, произнес непонятное:
— Вы привлекательны, я чертовски привлекателен, чего зря время терять?
— Что? — слегка растерянно протянул сбитый с толку Мартен.
— Да ничего, — легко отмахнулся Антон, уже слегка отстраняясь. — Просто старый фильм, вспомнилось. А что касается твоего лестного предложения. У меня есть встречное.
Мартен иронично вздернул бровь. Вот как? Интересно, послушаем.
Антон вдруг сам неторопливо наклонился к его лицу и, неотрывно глядя в глаза, произнес:
— Я наконец придумал желание, которое, сам понимаешь, ты обязан исполнить.
Он выдержал паузу и отчеканил:
— Катись к черту, Фуркад.
Он плохо помнил, как вернулся в свой номер, зато очень хорошо помнил, как одним ударом вдребезги разнес хрупкий журнальный столик. Сжимающиеся кулаки и стиснутые зубы громко требовали немедленно подать еще десяток столиков, а лучше — голову Антона на блюде. Адреналин нуждался в выходе, и он схватил было стул, чтобы врезать им по так и напрашивающемуся на хорошую трепку пузатому комоду, как вдруг его взгляд случайно упал на страницу журнала, свалившегося на пол при трагичной кончине столика и открывшемся рекламном развороте.
В один миг мир вокруг словно размылся и поплыл бледно-грязной волной. Исчезли все цвета, запахи и звуки. Тишину разрывал лишь неуместно громкий и испуганно сбивающийся с ритма стук сердца, а белесую пелену — яркая и веселая реклама агентства психологической помощи, обещавшая полное и безоговорочное решение проблем любого клиента. Реклама с большой фотографией хозяина агентства — неуловимо смахивающего на директора школы и похоронного агента одновременно доктора Тома Эдвила.
Кажется, выполнить пожелание Антона, будет гораздо проще, чем тот мог себе представить.
Salut — Привет (фр.)
Mon ami — мой друг (фр.)
Комментарий к Часть 4 Если кто-то ждал продолжения ( ну вдруг!))), то я приношу самые искренние извинения за такой долгий перерыв и обещаю, что такого не повторится. НУ по крайней мере, я очень постараюсь!))
====== Часть 5 ======
Утопая в уютном кресле в углу маленькой, но со вкусом обставленной приемной, Мартен не переставал спрашивать себя: когда же он умудрился так замысловато сойти с ума, что никто, в том числе и он сам, не заметил этого. То ли когда набрал номер телефона из той рекламы, то ли когда принял проклятое решение трахнуть Шипулина, то ли когда, много лет назад, сидя в шумном кафе в Мартелл-Валь-Мартелло, поднял глаза на незнакомца, неизвестно откуда взявшегося перед его столиком.
Секретарша, маленькая, вертлявая девица, задорной стрижкой похожая на ощипанного воробья, не переставала болтать по телефону, одновременно с этим бодро стуча по клавишам компьютера. Интересно, а вот она вообще кто?! Человек, такой же, как он, из мышц, связок и костей, или…?! Он поежился от липкого страха, вновь охватившего его при мысли, что он находится в ситуации, где подобный дикий вопрос в принципе может прийти в голову, и в очередной раз спросил себя, какого хрена он вообще здесь делает?!
Пытаясь отвлечься и убежать от тянущего чувства тревоги, он прислушался к щебету девицы, нимало не смущавшейся его присутствия.
«… Да ты что?! … Подумать только! А ведь казался таким нормальным парнем!.. Мари, ты меня удивляешь! Ты же умная девочка! Ну кто дает на первом свидании?!.. О господиии… Да ладно?!.. Вот ты дура, дорогуша! … Ой, не-не-не, и не проси!..».
Он усмехнулся. Все-таки человек. Стандартный, не обремененный излишним интеллектом и проблемами человек. И видит бог, как же он сейчас ей завидовал!
Секретарша вдруг, словно отвечая на его внимание, мило улыбнулась и пропела:
— Месье Фуркад, мистер Эдвил сообщает, что он готов вас принять. Пройдите, пожалуйста, вот в этот зал, он подойдет к вам буквально через пару минут.
Мартен встал и на плохо гнущихся ногах направился к указанной двери. Кажется, только в эту минуту на него полностью свалилось осознание полной нереальности происходящего. Ведь никакого приказа от шефа девице не поступало. «Господи, что же я творю?!» — забилось в его мозгу.
Забилось и тут же умерло от полного бессилия, когда Мартен открыл дверь и замер на пороге. И понял, что вошел в зал такого памятного маленького, но очень популярного среди местной молодежи кафе в Мартелл-Валь-Мартелло.
Страх, паника, шок сменяли друг друга словно в калейдоскопе до тех пор, пока вдруг не выпал осколок злобной решительности.
«Ладно, — вдруг с ожесточением подумал он и решительно направился к столику возле окна с ажурными занавесками, — играть так играть. Я знал, куда и зачем иду, так что эти их глупые шуточки с театральными эффектами, конечно, производят впечатление поначалу, но при ближайшем рассмотрении кажутся таким дерьмом!»
Он с размаху опустился на стул и приготовился напряженно ждать, но долгого ожидания не получилось. Возникшая словно из ниоткуда сухая длинная фигура бесшумно опустилась на стул напротив, и Мартен против воли вздрогнул. Ни капли не изменился, конечно же — ну да, а ты ждал, что он постареет?! Все такой же: чопорный, сухощавый клерк.
