Поучительна также история про одного из Диминых друзей по имени Паша, который умудрился к тридцати трем годам заиметь диагноз «хронический алкоголизм» на почве неустроенности в личной жизни, возникшей по причине пристрастия к спиртному. Паша слыл ближайшим Мироновским товарищем еще со школьной скамьи, несмотря даже на то что учились они оба в обыкновенной общеобразовательной гимназии, где сидят исключительно на стульях. Он время от времени баловал публику глубокомысленными бессмыслицами в духе позднего Ларошфуко (например: «Смерть есть лучшее средство от бессмертия» или «Пока вы не начали носить с собой нож, он вам никогда не пригодится») и утверждал, что знает точную дату конца света (30 февраля 2021 года), а потому не имеет интереса к жизни. Паша вечно находился в состоянии напряженного внутреннего поединка, надеясь дождаться своего звездного часа и застать подсознание врасплох, поэтому время от времени включал на кухне газ и остервенело молился Макоши. Впадал в спячку зимой аки медведь, исповедовал странную смесь буддизма с сатанизмом, а также, будучи вполне зрячим, почему-то предпочитал писать шрифтом Брайля. Следует сказать, что я всегда относился к этому гражданину с равнодушным пренебрежением, подобным тому, какое испытывает дама за рулем Porsche Cayenne Turbo S к пассажиру метро. Воспринимая Пашу как часть ландшафта, я стремился избегать его общества до тех пор, покуда позволяли рамки приличия, которые, впрочем, никогда не были для меня слишком тесными. Единственным пригодным навыком, которым обладал Павел, было умение вполне сносно играть в преферанс с легким уклоном в прогрессирующие распасы и тягой к суицидальным мизерам. Но на этом его социальная адаптация как бы и заканчивалась. Оставаясь абсолютно индифферентным к жизни этого доморощенного и никем не понятого нигилиста от шмурдяка, я с некоторым запозданием узнал о том, что Дима организовал целый полевой штаб по спасению пропащей Пашиной судьбы. Методом дружеского фандрайзинга Миронов собрал немалую сумму денег, на которые… несчастного алкоголика отправили проходить курс випассаны в Индии. По сообщению очевидцев, эффект лечения оказался настолько мощным, что пациент был замечен бегающим голышом в приступе белой горячки по аэропорту города Ченнаи перед обратным рейсом. Глубокая пассионарность моего друга легко воспламеняла сердца людей на подвиги и направляла их коллективные усилия в совершенно неожиданное русло, где эти усилия, как правило, и пропадали втуне. Члены инициативного кружка имени Эрнеста Хемингуэя развели руки по сторонам света и со словами «мы хотя бы попытались» вернулись к своим ежедневным делам, исполненные ощущением того, что купили себе по небольшому кусочку неба.

Помимо всего прочего Дима обзавелся новой свитой. Но на этот раз она состояла не из профкомоских проходимцев, как в университетские времена, и не из мелких, вечно накуренных жуликов, какие окружали Миронова в эпоху вторых выборов Матвиенко. Теперь в непосредственной досягаемости моего обоняния появились самые настоящие маги, гипнотерапевты, психоастрологи и прочие духовно богатые люди. Один из них, по имени Костя, брался за пять тысяч рублей восстановить генеалогию респондента вплоть до динозавров. Он проникал в такие глубины прошлых жизней, куда доступ был заказан даже всемогущей Кате. С помощью своей уникальной методики Костя способен был досконально понять психологические проблемы клиента и давал бесценные советы, как тому жить дальше. У одного моего знакомого он обнаружил инопланетное происхождение от разумных кольчатых червей с планеты Плюк. Дима уговаривал меня пройти сеанс полного погружения в астральное с Константином и даже предлагал оплатить услуги мага. Я неизменно отвечал лишь, что готов принять лохматого колдуна у себя дома и буквально за пятьдесят тысяч рублей помочь тому критически посмотреть на свою жизнь: мужику-то было под полтинник, а у него ни семьи, ни детей.

Другая – Наталья. Наталья славилась умением распутывать самые замысловатые семейные проблемы и считала себя психологом. Мой старший брат, чей старый брак в те годы разваливался еще быстрее моего собственного, поддавшись на Димины уговоры, решил прибегнуть к услугам семейного психолога Натальи прямо у нее на дому. Максим (так зовут моего брата) изрядно удивился задрипанныму виду жилища прогрессивного специалиста, а сеанс прервал сразу после того, как на свет божий из недр ее дырявого халата появилась колода таро. Наталья консультировала и самого Дмитрия, чей брак, видимо благодаря усилиям ведьмы, продержался на полгода дольше Максова. Стоит ли говорить, что великий семейный психолог Наталья также была не замужем?

Существовала и еще какая-то более мелкая нечисть, которую я уже не помню. С Мироновым стало непросто встретиться въяве. Если он не пропадал в Индии, то непременно был задействован в сеансах прикладной магии выходного дня. Димина судьба, мелькавшая передо мной словно в ускоренной перемотке, содержала слишком много имен, событий и персонажей, чтобы я мог уследить за всеми. Мы синхронизировались по скорости жизни лишь в моменты нечастых встреч, чтобы потом продолжить наш путь в необъятном космосе на разных частотах и орбитах. Трудно сказать, что нас связывало кроме памяти. И мне, и ему было ощутимо дискомфортно находиться рядом друг с другом. Дима тяготился ртутно-желейным течением моих будней, я же считал его недостоверно суматошным и истерично деятельным для человека, выбравшего путь самосозерцания и внутренней гармонии. Если верить Мироновской теории, наши вечные (вопреки мнению Будды) души породнились еще в Великом Университете и там же договорились обтяпать друг для друга какие-то сомнительные делишки на инкарнации, а потому, хотели мы этого теперь или нет, но наши земные тропки причудливо вились и прихотливо сплетались в соответствии с планом, а мы сами, верные предначертанному, снова и снова сходились в одной точке пространства-времени, отмечая вехи пути.

Я проще смотрел на вещи и никогда не задумывался над тем, является ли мой жизненный путь лишь результатом предварительного сговора группы не обремененных телами лиц или же я самостоятельно несу ответственность за свою собственную уникальную и неповторимую судьбу. Косный в мелких привычках, щепетильный частник, я всего-навсего оберегал то, что считал своим, запертым в периметр личного тщеславия. Не мог признаться себе, что потерял одного из немногочисленных друзей, ровно так же как несколько лет спустя не смог признаться себе в том, что потерял жену. Не так уж много было вещей, которые я ценил, не так много сокровищ, чтобы ими сорить, не так много людей, которых стоило бы беречь.

Сейчас, в марте 2015 года, моя хорошо отремонтированная квартира уже начала постепенно превращаться в холостяцкую нору, как это неизбежно происходит с любым жильем, лишенным женской руки. Вот почему Миронов, переступивший порог в своих оранжевых штанах и с огромным бонгом, торчащим из рюкзака, не рисковал нарушить семейную идиллию своим появлением. Не могу сказать, что употребление эйфоретиков в моем доме стало событием рядовым, но оно последнее время случалось всяко чаще, чем употребление домашнего борща. И вовсе не по той причине, что лично я предпочитаю щи. Дима со своим предложением закинуть MDMA был для меня гостем одновременно желанным и тревожным, как эсэмэска о беременности. Дальше вы знаете, повторяться не стану. Миронов явился, подобный тропическому шторму, и, словно рыбацкие лодочки, расшвырял нас всех по разным комнатам. Коля с Серегой нашли приют в гостиной, а мы с виновником переполоха оказались сидящими бок о бок на икеевском диване напротив окна, горящими изнутри и наблюдающими набоковски болезненную асимметричность светового пятна от мягкой лампы на шпонированной поверхности моего письменного стола в кабинете.