— Досадно, — задумчиво отозвалась Гермиона. — Хотя я могу представить тебя в этой роли. Может быть, однажды я тебя свяжу, затащу в комнату старосты и…

— Мерлин, да заткнись уже и приступай! — со злостью провозгласил Малфой. — Иди и сделай, чем вы там по ночам занимаетесь, скромные гриффиндорские девственницы!

— Прошу прощения? — удивилась Гермиона. — Надо же, я постоянно забываю, какой ты грубиян. Не могу этого объяснить — твой скверный нрав каждый раз меня изумляет.

— Ты. Что. Гермионе. Сказал? — прорычал Рон.

Гарри почувствовал себя слегка виноватым, что заставил Малфоя выслушивать, как Рону с Гермионой не хватает секса, и тем самым вывел его из себя. В качестве извинения он помог Гермионе удержать Рона.

— Благодарю, что заступаешься за мою честь, — кажется, говорила Гермиона, — потому что это мило и, откровенно говоря, льстит. Но я предпочла бы, чтобы ты остался на месте, тогда тебя не отчислят.

Гарри, борясь со все еще взбешенным Роном, пожалел, что Гермиона не сказала этого вслух. Это точно имело бы больший эффект, чем «нет, Рон, он того не стоит!» — а именно это она говорила, если судить из опыта.

— Уизли, — продолжил Драко с усмешкой (Гарри тем временем пытался использовать загадочную силу телепатии, чтобы сказать тому заткнуться), — ты, может, и в состоянии меня вырубить, но это не изменит того факта, что я все равно во всем лучше тебя. — Он помедлил. — Если не считать семьи, друзей и силы воли, но это мелочи.

Гарри чуть не подпрыгнул от удивления. Драко искренне верил, что семья Уизли лучше его собственной… и что Гарри и Гермиона лучше, чем его друзья… и что Рон сильнее него… и…

…и несмотря на все это он, Драко, все равно был лучше?

Его мозг споткнулся об этот парадокс, и он нечаянно выпустил Рона из своей хватки.

Рон, удивленный и довольный, что его так слабо держали, дико напрыгнул на Драко и с хрустом приложил его кулаком по щеке.

— Рон, нет! — вскрикнула Гермиона и бросилась осматривать упавшего, явно забыв, кто он такой. Она взяла лицо Малфоя в ладони и приподняла веки. — Без сознания, — прокомментировала она, сердито поглядев на Рона.

Рон осмотрел свой кулак.

— Круто, — сказал он, а потом посмотрел на сбитого Малфоя: — Ой.

Гарри закатил глаза.

— Ты что, думал, ты его ударишь, и ничего не произойдет? — с раздражением спросил он.

Гермиона шлепала Драко по щекам, чтобы привести в чувство, и делала это несколько злее, чем требовалось. Гарри решил не говорить об этом, чтобы не навлечь ее гнев на себя. Он заметил, что несколько учеников слышали их перебранку и убежали, вероятно, за старшими.

— Уйди, — вдруг сказал Драко, отталкивая Гермиону. — Уйди уже к черту, ты что, слов не понимаешь? — он с трудом поднялся на ноги и пошатнулся. Гермиона поддержала его под руку, но он снова ее нее отмахнулся. — Мерлин милосердный, прости, что посягнул на твою честь, и скажи своему рыжему верзиле отстать. Забудь, что я сказал насчет того, чтобы переспать с ним. Не хочу, чтобы волшебный мир заполонили сверхсильные гениальные рыжики, ясно? Ох, — он осторожно потрогал щеку.

В этот момент примчался всклокоченный Хагрид.

— Извиняйте, опоздал, — сказал он, а потом заметил Драко: — Мерлин милосердный, мистер Малфой! Кто это вас так?

Рон улыбался как дурак.

— Это я, Хагрид.

Хагрид явно изо всех сил старался не поздравить Рона. Он поморщился.

— Это… это вы очень зря, мистер Уизли, что у меня на виду. Неделя отработок, чтобы в следующий раз лучше думали, а?

Рон печально кивнул.

— Мистер Малфой, в Больничное крыло надо? — спросил Хагрид.

Драко кивнул, прижимая ладонь к лицу и прожигая полувеликана взглядом. Гарри не сразу сообразил, что Драко тоже ясно услышал, что Хагрид хотел сказать.

— Пожалуй. Болит адски. У Уизли кулаки каменные, наверное, у него в предках тролли.

— Так идите себе, — отпустил его Хагрид. — Так, сегодня мы снова поговорим о соплохвостах.

Класс хором застонал.

— Тебе это не показалось странным? — шепнула Гермиона Гарри, пока Хагрид давал вступительное объяснение. — Он в некотором роде сделал мне и Рону комплимент.

Гарри нахмурился.

— То есть?

— Может быть, он подразумевал что-то другое, и ты этого не слышал, — задумчиво сказала Гермиона, — но он предположил, что, если мы с Роном…. — она, вспыхнув, сбилась. — Ну, что у нас будут гениальные дети. Это намек на меня… кажется.

У Гарри в животе зашевелилось неприятное чувство.

— Ты слышала, как он это сказал?

— Ну конечно, — фыркнула Гермиона. — Он точно сразу извинился после удара.

— Ага, стоит это запомнить, — подключился Рон.

Гермиона ответила недовольным взглядом.

Гарри отмахнулся от мимолетно овладевшего им странного тревожного чувства. Если Драко Малфой и сделает комплимент Гермионе, то именно таким окольным способом.

Впрочем, кого он обманывает? Это просто мир сошел с ума.

***

Драко грустно шел в Больничное крыло. Он мог признаться (по крайней мере, себе), что обычно чудовищные звери Хагрида оставляли ему только шишки, синяки и ссадины.

Все это было несравнимо с болью, которую мог причинить Уизли-монстр. Перед тем, как потерять сознание, Драко услышал тошнотворный звук, сопровождавшийся каким-то отвратительно неправильным сотрясением, прошедшим по всему его скелету. Раньше он никогда подобного не ощущал. Если забыть о возможности поиграть на публику и организовать Уизли отчисление, он был вполне уверен, что у него сломана челюсть.

Мадам Помфри заметила его и помрачнела.

— Светлые силы, мистер Малфой. Надеюсь, то, что я сказала утром, не было самореализующимся пророчеством, потому что вы — надо же! — снова здесь. Могу я взять на себя смелость поинтересоваться, кто сломал вам челюсть?

Значит, она все-таки сломана. Драко скривился, потом поморщился, потому что даже это было больно.

— Уизли, — сказал он, почти не шевеля губами. — Рональд Уизли.

Мадам Помфри нахмурилась.

— Позвольте дать вам совет, молодой человек. Уизли — народ горячий, они то злобные, как куницы, то добродушные, как щенки. Он, вероятно, уже пожалел, что ударил вас так сильно, а то и вообще о том, что ударил. Но это, однако, не отменяет нанесенного ущерба.

— И что?

— И сейчас вполне подходящее время научиться обращаться с такими людьми. Вы не раз в своей жизни столкнетесь с рональдами уизли, — продолжила мадам Помфри, открывая банку мази. — Хитрость в том, чтобы тут же извиниться, как только он начнет злиться, или сделать что-то хорошее, да побыстрее. Не стоит доводить, чтобы за него начал говорить его нрав, — она подмигнула. — Поверьте, мистер Малфой, боль от уязвленной гордости в два раза слабее этой, — она принялась осторожно наносить мазь ему на лицо.

— Оу, ой, Мерлин, ай, — бормотал Малфой.

— Надо использовать это обезболивающее зелье, прежде чем вправлять челюсть, — объяснила она.

— Э? — это было все, что смог выдать Драко, старавшийся не двигать челюстью и вообще не шевелиться, чтобы не мешать медсестре.

— Челюсть все-таки не сломана, всего лишь вывихнута. Поставим ее на место.

— Э?!

— Чш-ш, мистер Малфой, — она ободряюще улыбнулась. — Обещаю, больно будет зверски.

Нечего и говорить — этот полный событий день совсем не понравился Драко. Он уже пропустил два урока, в том числе по своему любимому предмету, к тому же его побило воплощение зла по имени Рон Уизли. По сравнению с этим удар Гермионы на третьем курсе был почти любовным.

Любовным… Да уж, признался он себе, это был не самый слизеринский план — насмехаться над снова-и-снова-возникающим-и-погибающим-ужасной-смертью романом Уизли и Грейнджер. Это явно был больной вопрос для и без того примечательно обидчивых гриффиндорцев, и не стоило рассчитывать, что две трети золотого трио всегда будут в состоянии удержать последнюю, самую агрессивную треть. Однако он заметил, что его подставили — что Поттер мог остановить своих друзей, но не стал — и он жаждал отмщения.