— А. Ну, он мой кузен, так что, возможно, он гордится тем, какой путь я избрал, — небрежно сказал Драко. — Или, возможно, он подумал о лохматых сероглазых крестных внуках, — добавил он в приступе внезапного вдохновения.

И отнюдь не напрасно, если учесть, какого цвета стал Поттер.

***

Драко тут же отправился со Снейпом, чтобы восстановиться как ученик Хогвартса, так как его объявили мертвым; однако они обнаружили в журналах полные записи на Тома. Тот был отличником и готовился получать мастерство в зельях; учителя его любили, в конце семестров писали про него хвалебные отзывы — про его доброту к младшим ученикам, про подчеркнутое уважение к профессорам. Он был сиротой на попечении школы, и педагогам было приятно наблюдать, как он преуспевает.

— Проверяешь любимого ученика? — поинтересовался Дамблдор, когда Снейп попросил дело Тома.

— Любимого? — переспросил Снейп, все еще ошарашенный видом комментариев, написанных его собственной рукой: «Мистер Риддл — осторожный и вдумчивый зельевар с талантом к сложным зельям».

— Незачем это отрицать, Северус. Тебе известны мои опасения на его счет, однако похоже, что справляется он замечательно. Хогвартс пошел ему на пользу. Так, дорогой мой мистер Малфой, — он повернулся к Драко, улыбаясь и вовсю сверкая глазами, — большое облегчение видеть, что вы к нам вернулись. Давайте восстановим ваше положение.

Северус перевел внимание на Драко: тот стоял в кабинете директора, молчаливый, ясноглазый и выше ростом, чем запомнилось; из его кармана выглядывала флейта, не новая и явно любимая. Его волосы, отливавшие бело-золотым в мерцающем свете факелов, под холодным сиянием окон приобрели бледный цвет пергамента, и было в нем нечто неуловимо открытое — в глазах, в позе, в том, как он сосредоточенно смотрел на Дамблдора, без той светской манеры, что позволяет взгляду соскользнуть то влево, то вправо.

Он действительно смотрел на директора, видел его так, как большинство, в силу привычек и обычаев, даже не пыталось.

Северус подумал, что, пожалуй, знает, почему Драко все-таки выжил; подумал, что он, вероятно, знает, почему только они трое, Гарри, Драко и он, в отличие от всех обитателей Хогвартса все еще видят истинную природу Тома.

Северус предположил, что привычку видеть трудно переломить, если она уже успела сформироваться, даже если ее перестал поддерживать магический балансир.

Дамблдора это, кажется, несколько смутило.

— Что ж, хорошо, — он откашлялся, тем самым явно выдав неловкость. — Посмотрим записи? — он придвинул к себе папку, надписанную «Малфой, Драко», и поцокал языком, оценив ее толщину. — Ну и ну, пожалуй, было бы неплохо, если бы вы начали брать пример с мистера Риддла, — сказал он, глядя поверх очков-половинок.

Северус подавился, но Драко ограничился тем, что дернул левым уголком рта в полуулыбке, которую он скрыл, опустив голову.

— Я постараюсь, сэр, — ответил Драко с ясноглазой искренностью. — Я постараюсь.

========== 9. Эпилог ==========

— Профессор?

Профессор Снейп поднял взгляд на стоявшего в дверях Тома и жестом пригласил его войти.

— У тебя вопрос по сегодняшнему занятию?

Том пожал плечами.

— Нет, сэр. Не совсем. Вообще-то у меня вопрос по другому предмету, если только вы о нем слышали.

Северус приподнял бровь.

— Судя по редкой книге, которую ты оставил на моем столе вчера вечером, ты полагаешь, что отвечать на этот вопрос я не захочу.

Том не отвел взгляда, лишь весело усмехнулся.

— Вы единственный из профессоров, кого я ни капли не очаровал, — признался он. — На самом деле, мне это даже нравится.

Профессор Снейп тоже усмехнулся в ответ — по-акульи.

— Само по себе это заявление уже можно рассматривать как попытку очаровать, мистер Риддл.

— Я не нарочно, — Том пожал плечами. — Наверное, таким уж уродился.

— Наверное, — медленно ответил профессор Снейп. — Итак, вопрос. Выкладывай.

— Сэр, я хотел узнать, что вам известно про… про хоркруксы. Я наткнулся на этот термин в книге и не до конца его понял.

Северус замер на стуле, глядя через стол на спокойного юношу перед ним: тот демонстрировал невинное любопытство, впрочем, возможно, именно его он и испытывал.

Северус сложил руки на столе. Надо сказать, что он рассчитывал на подобный вопрос, не знал только, что именно сегодня придет его время. Он рассматривал молодого Риддла, пока у того не забегали глаза — то на профессора, то на пол кабинета.

— Тебе все еще снятся кошмары о смерти твоего отца? — просил наконец Северус.

Спокойствие Тома тут же рассыпалось, и он переступил с ноги на ногу.

— Да, сэр, — ответил он тихим неверным голосом. — Они… они очень реалистичны. И… и в этом одна из причин что я хочу узнать про хоркруксы — потому что я знаю про них достаточно, чтобы понять, что они связаны с идеей бессмертия.

— И если бы у тебя был хоркрукс, — подсказал Северус, — ты был бы в безопасности. С тобой не случилось бы ничего плохого, верно? Такого, как с твоим отцом. А до него — с матерью.

Том ничего не ответил: он молча стоял с побелевшим лицом перед столом профессора.

— Хоркрукс разрывает душу, пока не останутся только безумие, злоба и горе, — безжалостно продолжил Снейп. — Ты, возможно, проживешь немало, но это уже будешь не ты.

Он смотрел, как дернулся у Тома кадык — тот сглотнул. Затем Том потряс головой и развернулся, чтобы уйти.

— Что? — спросил Северус. — Давай, говори. Что такое?

Том повернулся к нему.

— Я постоянно все это чувствую, — вдруг заговорил он, — все, что вы назвали, и я не понимаю, что изменится — разве что так я проживу дольше и буду меньше бояться. Иногда, — торопливо продолжил он, — мне кажется, что я правда его убил, я знаю, что я его убил, и это меня радует, и мне плохо от этого, и мне снятся сны, эти сны! — Он сердито посмотрел на Северуса. — Я не идиот.

— Не идиот, знаю. Молодые не всегда глупы, хотя порой и можно так подумать, — ответил профессор. Помедлил. — Хочешь Обливиэйт?

Том вскинул голову и несколько секунд дико смотрел на него; на его лице боролись страх и надежда. Затем его плечи опали.

— Нет, — сказал он.

— С Драко поговоришь?

Северус знал, что говорить с Драко — одно из любимых занятий Тома, почти как слушать, как тот играет на старенькой ирландской флейте.

— Да, — согласился Том. — Драко мне говорит то, чего больше никто не скажет, — добавил он после короткой паузы.

— Смею с этим согласиться. Удивлен, что ты не задал свой вопрос сперва ему.

Том откинул голову и рассмеялся.

— Разве это не очевидно, профессор? Я жутко боюсь, что он скажет мне правду.

— Даже не подумал бы. Ты и сам кажешься весьма прямолинейным молодым человеком, пусть и по-своему.

— Спасибо, сэр. Полагаю, именно потому я так высоко ценю вас и Драко Малфоя, — сказал Том. — И Поттера, хоть и в меньшей степени. Вы стараетесь видеть мир таким, каков он есть, а не каким вам хочется, и себя тоже преподносите именно такими, какие вы есть, не больше и не меньше. Это редкое качество, и я изо всех сил стараюсь вам подражать.

— Вот теперь я очарован, — улыбнулся Северус.

— Значит, моя миссия выполнена.

— Том… — Снейп встал, пересек кабинет и положил ладонь на плече юноше. — Ты…

Том ждал, глядя на него и склонив голову набок.

— …вероятно, не откажешься от Сна-без-сновидений. Знаешь, — добавил он, — иногда сны — это просто сны.

— Да, сэр, — сказал Том, и похоже было, что от этой лжи ему стало легче.

— Ты должен пообещать, что придешь ко мне или к Драко, если такие мысли вернутся, — негромко сказал профессор, вкладывая в руку Тома пузырек.

— Да, сэр, — повторил Том, поднял пузырек к свету, покрутил в пальцах. — Доброй ночи, профессор. Спасибо за зелье.

— Доброй ночи, Том, — ответил Снейп, проводил юношу до двери и закрыл за ним дверь. — И добрых снов.