Солянка была, как всегда, превосходна. Впрочем, как и салаты, как и хлеб – всегда только утренней выпечки.

На второе подали форель, жаренную на гриле, с овощами на гарнир. Лев Николаевич был гурман, он всегда остро чувствовал вкусы, но, тем не менее, никогда не жертвовал питательностью и полезностью пищи.

– Опять рыба? – улыбнулась Марина. – Куда же ты все умнеешь, Лев Николаевич?

– Мы то, что мы едим. Мой основной рабочий инструмент – это мозг, поэтому мне необходимо следить, чтобы он безукоризненно работал. Для этого его нужно питать полезной пищей, а не чем попало, – как всегда глубокомысленно заметил Лев Николаевич. – Тем более, что мы состоим из того, что едим и пьем.

– А знаешь, мне бы хотелось посмотреть на тебя, состоящего из водки и макарон: может быть, тогда ты стал бы проще? Не таким безукоризненным образцом Образцовым и более счастливым, – задумчиво глядя на шефа, произнесла секретарь.

– Все может быть, – согласился Лев, лениво поедая кусочки форели и овощей.

Закончили обед, как всегда, без четверти два. Возле заведенного «джипа» с работающим кондиционером их уже ждал верный Гена, который перекусил бутербродом, заботливо завернутым женой.

Как всегда, без трех минут два «джип» уже был у офиса: этого времени всегда хватало, чтоб подняться на лифте на верхний этаж здания и войти в кабинет за несколько секунд до двух часов.

Зайдя в кабинет, Лев Николаевич, как всегда, приблизился к окну. Через 4 с половиной минуты появится электричка. Кстати, он не знал, куда направляется этот электропоезд. Почему-то только сегодня он задумался об этом. Он не знал направления ни одной из электричек, за которыми наблюдал годами. Почему-то никогда ему это не было интересно. Был интересен только сам процесс движения. Движение в прекрасную даль. Туда, где беззаботное детство, молодая мама, особенно вкусные конфеты и добрый дядька-машинист.

Электропоезд показался без опозданий, по расписанию, и продолжил свой разбег с целью спрятаться за лес.

– Надо матери позвонить, узнать, как она там, как ее дела и здоровье. Третий день что-то все некогда. Хотя, если бы были проблемы, мне бы сообщили, а раз не звонят, значит, все нормально, – подумал Лев.

В голове крутились слова Марины. Может быть, действительно, если бы он стал проще, мир начал бы видеться в иных красках? Надо будет попробовать. Но легко сказать «надо меняться», а измениться намного сложней.

В принципе, все дела были доделаны. Осталось только внести окончательные коррективы – и можно ехать домой. Хотя морально очень тяжело отправиться домой раньше 18.00. Сложно вырваться за рамки привычек.

– Надо что-то решить по последним штрихам в предстоящей работе, – думал Лев. Нужно уточнить у первого зама, который в штатном расписании назывался «исполнительный директор», все ли поставленные задачи ему ясны, и потом можно будет попробовать изменить свои привычки и уехать с работы пораньше.

– Первого зама ко мне, – произнес Лев Николаевич, нажав кнопку селектора.

– Лев Николаевич, исполнительный директор Смирнов ожидает в приемной, – раздалось в селекторе.

– Пусть заходит, – не спеша подойдя к столу и сев в кресло, ответил Царь. Аркаша, видно, опять возле Марины крутился, раз оказалось, что он в приемной. Лев давно заметил неравнодушие первого зама к секретарше.

В дверь кабинета зашел парень лет тридцати, спортивного телосложения, с русыми волосами, несколько длинными для его должности, как считал Лев, но не столь длинными, чтоб делать ему замечание.

Исполнительный директор, подойдя ко Льву Николаевичу, поздоровался с ним за руку и замер в ожидании.

– Присаживайся, Аркадий Юрьевич, – милостиво предложил Царь. Смирнов был выпускником суворовского училища, и, хотя он не продолжил воинскую карьеру, военная выправка в нем осталась.

Смирнов сел напротив директора и посмотрел на него прямым взглядом. Аркадий начинал свою карьеру у него еще шесть лет назад, сразу после института. Лев смог в нем рассмотреть потенциал, реализовав который, Смирнов смог стать его правой рукой. Несмотря на вторую по значимости в фирме должность, после его собственной, Лев дистанцировал зама от себя, чтобы тот не потерял своей воинской выправки и четкости в линии поведения.

– Завтра с утра у меня самолет: я улетаю в отпуск на две недели. Приказ о твоем праве первой подписи готов, но все ключевые вопросы ты сможешь согласовывать со мной по телефону. Сейчас пригласил тебя, чтобы вкратце пробежаться по стратегии работы на это время, – сообщил заму директор.

– Слушаю вас, Лев Николаевич. Хотя вы зря беспокоитесь, все идет по согласованному с вами графику, которого мы будем досконально придерживаться, – приятным тембром успокоил директора сотрудник Смирнов.

– Я не беспокоюсь, а проверяю вашу компетентность в важных для фирмы вопросах, – поправил Лев исполнительного директора, после чего начал обсуждать интересующие его нюансы.

Лев иногда думал о том, что Аркадий с его напором, смелостью и жадностью, свойственной его натуре, смог бы составить серьезную угрозу бизнесу, если бы он возглавил фирму конкурента. Но поскольку в их бизнесе были важны оборотные средства, а низкая рентабельность не всегда позволяла использовать банковские займы, можно было не опасаться, что Аркадий создаст фирму-конкурента. А чтобы у него не появилось желания возглавить уже имеющуюся на рынке компанию, босс просто создал ему такие финансовые условия, которые конкуренты не могли себе позволить.

– Давай теперь последний раз повтори схему перегона денег полякам, – дотошно потребовал Лев Николаевич, желая убедиться, что исполнительный директор владеет ситуацией всецело.

– Конечно, Лев Николаевич, как скажете, – согласился Аркадий. – Когда наши представители в Польше проверяют груз и подтверждают его качество и количество, я вкладываю подписанный вами чек на 7 миллионов 483 тысячи евро, проставляя в нем дополнительно только дату платежа. Этим мы оплачиваем товар, после чего груз опечатывается таможней по ТИРу и отправляется по адресу нашей фирмы. К вашему приезду груз уже будет на центральном складе, готовый к распределению по регионам.

– Сотовый у меня будет включен постоянно. По любым вопросам звони, если что-то особо важное, не смотри на разницу во времени. Я всегда должен быть в курсе работы фирмы, – удобно расположившись в кресле руководителя и заняв свою любимую позу, то есть переплетя пальцы рук и поднеся их к подбородку, произнес Лев Николаевич.

– Не переживайте, Лев Николаевич, все будет сделано как надо, – заверил руководителя зам.

– Хорошо, Аркадий, я верю в твою компетентность и профессионализм, – обнадежил исполнительного директора Царь. – Можешь идти и приступать к исполнению обязанностей директора.

После ухода первого зама Лев подошел к окну. Как всегда, в это время, вдалеке ехала электричка, прокладывая своим маршрутом линию, устремленную за горизонт.

Увидев электропоезд, Лев подумал, что надо было взять телефон Жоры. Хорошо бы сейчас позвонить и узнать, как у него дела. Жора казался ему очень близким, поскольку помог прикоснуться к мечте.

Не так часто Лев встречал людей, которые могли ему что-то дать, не прося ничего взамен. Хотя они ведь еще не особо знакомы. Пообщаются, потом Жорик, как все прошлые друзья, попросит взаймы и не отдаст, или еще какой помощи попросит, а у Льва появится неприятное чувство, что его используют, и он отдалит от себя человека.

Но сегодня можно устроить себе праздник в канун дня рождения.

Лев, одетый в мохнатый белый халат, взлохматив влажные после душа волосы, вышел на балкон своей квартиры на верхнем этаже сталинской высотки. Он любил открывающийся отсюда вид на город и всегда с жадностью дышал воздухом, менее загазованным и от этого более сладким.

Квартира была четырехкомнатная, но не очень большая по площади. Это был сознательный выбор Льва Николаевича: в очень большой квартире с огромными комнатами он бы чувствовал себя более одиноким. Да и зачем? Деловые встречи у себя дома он не назначал, а друзей, тех, которых можно было привести сюда, не было. А ему и его периодически меняющимся любовницам, по идее, хватило бы и одной комнаты с большой кроватью; таковой являлась спальня.