Серьезный Тахир подошел к неестественно вытянутой кошке и присел перед ней. Достал тонкий кинжал и принялся что-то резать под челюстью.

Я едва сдержала рвотный порыв. Отвернулась.

– Она подранок. Ее изгнали из стаи. Видимо, она обосновалась недалеко от тропы и стала людоедом. Возможно, из-за нее и пропадали путники.

Джантар стоял рядом, не касаясь меня, и тихо рассказывал. Ирлисы – огромные кошки, обитающих только в Белых землях. Родственники ирбисов, да только с ядовитыми клыками, и живущие глубоко в безлюдных землях стаями. И как нам повезло, что ветер дул в нашу сторону, и ирлис не успел нас обнаружить.

Я все понимала, но это не спасало от слез. Зверь, изгнанный из стаи в края, где нет для него достойной добычи, стал опасен. Но все равно было нестерпимо жаль эту первозданную красоту, лежавшую теперь уродливым меховым кулем.

Джантар меня схватил, чтобы я нечаянно не спугнула ирлиса, который в здоровом состоянии способен был за секунду долететь до нас в несколько огромных прыжков и напасть. Они бы в любом случае справились со зверем, даже напади тот внезапно. Но ирлис мог кого-нибудь поранить.

– От ее яда обычные люди падают практически замертво, да и мы не сразу оправляемся.

– А разве вы не обычные люди?

На мой вопрос все вдруг насмешливо фыркнули. Да что же это я? Сама столько раз подмечала, как они отличаются от других, и ни разу не сделала следующий шаг в своих рассуждениях.

– А я?

– Хотел бы я знать ответ на этот вопрос, – медленно проговорил Джантар, не сводя с меня своего тяжелого взгляда.

Интересно, он тоже стоит и раздумывает, как бы я отреагировала на яд? Ведь Акина была как они. Но я…Почему-то мне кажется, что я другая. Похоже, к той веренице вопросов, что зреет в моей голове, добавился еще один: чем же они отличаются от обычных людей.

– Держи, – сбил меня с мысли Тахир, протягивая склянку из толстого мутного стекла в обвязке, – только аккуратнее, там яд.

Я вопросительно подняла на него глаза. И его удивительно чистое лицо снова заволокла пелена брезгливости и цинизма. Он насмешливо наклонил голову:

– Не благодари. Будет чем задобрить травниц.

И все равно я прошептала «спасибо», неловко удерживая в руках маленькую бутылочку, внутри которой едва заметно перетекала вязкая жидкость. Список нелепых вещей, которые лежат в моей сумке, пополнился.

– Рим! – крикнул Тахир, отойдя от меня. – Пробегись по склону, где-то рядом должна быть лежка.

Рималь, благодушной тенью шедший внутри нашего отряда, легко сбежал по склону, перепрыгнул через овраг и принялся зигзагами исследовать противоположный холм. Интересно, а он какой? Как они, или как обычные люди? Я надеялась в дороге поговорить с ним, но как-то пока не сложилось.

Подошла к осликам, дремавшим позади кустарника. Удивительно меланхоличные животные, безразличные к окружающему миру. Словно на каком-то этапе эволюции они начисто избавились от эмоций, как от лишнего элемента. Джантар боялся, что я спугну ирлиса, но никто даже не дернулся в сторону осликов. Те, и правда, все время либо застывают сонными изваяниями, либо монотонно переступают узкими копытами по дороге. Бесцветные носильщики.

– Рим! – снова крикнул Тахир и вскинул лук. Я обернулась и с ужасом увидела, как он неотвратимо натягивает тетиву и выпускает стрелу прямо по тонкому юноше. Я даже дернуться не успела, как Рималь широко улыбнулся и в тот же момент скакнул влево. Мелкие камни брызнули из-под его ног. Он еще не успел поймать равновесие, как Тахир выпустил уже следующую стрелу, вынуждая мальчишку снова уворачиваться.

– Поднимай стрелы, Рим! Не филонь!

Я просто обессилено опустилась на камень, не в силах подавить ужас. Ведь только видела, как легко подстрелил Тахир стремительного и мощного зверя – что ему мальчишка, цепляющийся руками и ногами за склон. Кусала губы и уговаривала себя – это всего лишь игра. Надо бы отвернуться, но напряженно смотрела и раз за разом с облегчением выдыхала, когда Рималь уворачивался от очередного летящего острия. Ловкий, он словно плясал, не забывая поднимать торчавшие из травы стрелы. Не сразу заметила, что Тахир нарочно берет другие стрелы – они летели как будто медленнее.

Всего лишь игра. Я судорожно вздохнула и постаралась успокоиться. Игра для снятия стресса, вдруг дошло до меня. Я знала, что на дороге есть неведомая нам опасность, но безмятежно шла, а они были готовы каждую секунду ее встретить лицом к лицу. Я и не замечала, в каком напряжении они находились. Кто знает, может, потому что в их отряде была такая обуза, как я. И теперь они спускали накопившийся пар. Тахир как разведчик отвечал за отряд. Сутками бегал вокруг нашего маленького каравана, словно не знал усталости.

– Расслабься, это их любимая забава, – похлопал меня по плечу Эйдан.

«Игры и смерть, как же у вас все намешано», – подумала я, стараясь не смотреть на бездыханного ирлиса. Для меня первая стрела, выпущенная Тахиром, означила конец безмятежности, а для них наоборот – конец напряженности.

Мы остановились на краю ущелья. Где-то глубоко внизу рокотала непокорная река, с которой расстались вчера утром. Высоко, в самом зените, стояло солнце. В нескольких метрах от нас виднелся другой берег с темными елями. Я, Джантар, его друзья и даже солнце и ели – все одинаково вглядывались в темнеющую пропасть, рассматривая искрящееся тело дикой реки. А та красовалась, плясала на мокрых камнях, пенно извивалась и уносила свои воды прочь, к новым зрителям.

Выйти к ней мы должны были еще вчера вечером, но наткнулись на обвал. Через пару часов после встречи с ирлисом горсть камней, брошенная неведомым гигантом, перекрыла узкую дорогу. И небольшой участок пути превратился в утомительную возню. Лишь бы смогли пройти наши серые равнодушные носильщики. Но как ни торопились, как ни старались – ночь легла на наши грязные плечи, когда до моста было еще далеко.

Дорожная пыль, казалось, забилась под одежду и тонкой противной пленкой размазалась по телу. Саднила содранная кожа на руках, болели нечаянные ушибы.

А в конце пути – скромный ужин уставших людей. Без особых разговоров и сидения у костра. Тревожный сон, где мне виделось, как Тахир все быстрее и быстрее выпускает стрелы по прыгающему Рималю. Вчера лишь к вечеру до меня дошло, что ирлис несся прямо на нас с целью убить. Не поздороваться, не покрасоваться. Убить. И Тахир всего лишь напал первым. Мне так было жаль той безмятежности, когда я видела лишь небо, траву, цветы и верила, что в этом мире нет места для сражений. Глупая.

Судя по недовольному виду Джантара, в его голове существовал какой-то график, и мы из него выбивались. Оттого он поднял нас ни свет ни заря, чтобы после короткого завтрака снова двинуться в путь. Дорога до ущелья слилась в одну пелену. Она медленно, но неуклонно шла наверх и больно била по пяткам. Трава теряла свою изумрудную сочность, съеживалась до редких кустов между валунов, покрытых лишайником. И лишь небольшие пятна цветущего вереска украшали выбеленный солнцем край.

Я стояла на краю обрыва и ощущала, что еще шаг – и упаду в бурные воды, которые безжалостно размажут меня о камни. Не потому что река злая, или я неловкая. А потому что снова я источник проблем, и мне постыдно хотелось сбежать от угрызений совести.

Мост был разрушен.

Две пары колонн по обеим сторонам ущелья словно махали друг другу поднятыми руками. А между ними на ветру полоскались обрывки тросов.

Не я разорвала канаты, связывающие два берега, но из-за меня мы стояли теперь на краю ущелья. Злое бессилие и чувство вины.

Мои спутники коротко переговаривались, решая, что лучше: возвращаться назад и порталом перемещаться в другую точку захода в Белые земли, или спускаться вдоль реки до Верхнего брода и терять несколько дней на обход.

Нет никаких гарантий, что другой путь не окажется таким же разрушенным – Белые Земли, как я поняла, славились неожиданными сюрпризами на дорогах, но там был приют охотников, и был шанс, что они содержали дорогу в лучшем состоянии. Вот только это означало, что меня бросят в первой попавшейся деревне. И я трусила. Лучше идти с ними по неведомому краю, чем пытаться найти свое место среди чужих людей.