Нет, разумеется его не помиловали так быстро, просто позволили покинуть страну. Вернуться вместе с Поттером в Англию, к семье, работе. Его даже пообещали восстановить в должности, но лишь после испытательного срока под чутким надзором специальной комиссии. И, разумеется, речи не шло о скором возвращении недвижимости и разморозке счетов, - банки любили бумажную волокиту еще более, нежели военные штабные крысы. Но он вернется. Драко вернется домой.

У него получилось.

Домой Поттер приехал уже поздней ночью. Пройдя в комнатушку и устало отбросив бумаги на подоконник, Гарри стянул с себя футболку (сил осталось лишь на это) и рухнул на тахту. С грустью, которую даже не пытался подавить, отметил, что Драко уже спал. На голом полу. В углу комнаты. Стоило Гарри лишь подумать о том, чтобы его разбудить и пригласить на тахту, где было не многим, но удобней и теплее, как сознание предало его, и Поттер уснул.

***

Тихий стон на грани слышимости, почти в самое ухо. Гарри распахнул глаза, смотря на нависающего над ним Малфоя. Луна, казалось, выскользнула из-за гор, а ее лучи преодолели бесчисленное количество километров только лишь ради того, чтобы утонуть в серебристых озерах глаз, наделяя те каким-то потусторонним блеском. Легкая полуулыбка-полуухмылка тронула красивые тонкие губы, которые тут же исчезли с поля зрения и прижались к изгибу напряженной шеи. Поттер лишь рвано выдохнул, не находя в себе силы оттолкнуть чужое тело, на котором крохотными звездами сияла испарина, но поднять руки, чтобы положить те на острые плечи, сил хватило.

Малфой простонал в его шею нечто нечленораздельное, но явно поощряющее к активным действиям, опускаясь ниже и короткими поцелуями пробегая по выступающей ключице. Нежно, почти с трепетом прижался губами к неглубокой ямке, а затем, тихо хмыкнув, широким мазком языка очертил горло, попутно ставя засос чуть выше кадыка. Поттер задохнулся; либо от самих махинаций с горлом, либо от рук, слепо, но удивительно точно скользящих по груди и бокам, либо от сметающей все возможные барьеры, устремившейся к паху крови, схлынувшей, казалось, от самого лица.

Поттер дрожал. Поттер рвано дышал. Поттер жмурился изо всех сил, до светящихся черных точек перед глазами. Он терялся в чувствах, в эмоциях; он хотел все прекратить и продолжать одновременно, но вместо «Отпусти меня», «Прекрати» или хотя бы по-детски наивного и глупого «Что ты делаешь?» получалось лишь стонать название созвездия, самая яркая звезда которого упала точно в сердце Гарри.

Драко. Зубы сомкнулись на мочке уха, а мгновением позже кончик языка очертил раковину, слегка забираясь внутрь.

Драко. Сильные прохладные ладони решительно спустились по ребрам, слегка царапая ногтями, а большие пальцы с нажимом прошлись от пупка до косточек таза.

Драко. Чужое изящное, порочно гибкое тело льнет к Поттеру кожа к коже. Чуткие руки с тихим звяканьем вскрыли пряжку ремня, а затем и молнию брюк, пробираясь под легкую ткань изворотливой змеей. Тихий сдавленный стон потонул в ночи, когда теплые губы коснулись чужих, слегка подрагивающих.

Гарри сдался; руки, до сих пор лежавшие на бледной коже, обессиленно соскользнули на кровать с плеч Малфоя, который уже отпустил его губы и выцеловывал одному ему известные созвездия на чужом небе. Дрожащие, будто от тремора, ладони судорожно сжали покрывало, но наткнулись на нечто иное - шелковистое, мягкое, похожее на…

– Лепестки роз? – послышался ехидный голос с легким дальневосточным акцентом. – Ты серьезно, Поттер? Ложе в лепестках?

Гарри резко повернул голову и распахнул глаза. На кресле («Кресло?..») возле тахты сидела девушка лет пятнадцати в школьной черно-синей форме. По-азиатски узкие глаза озорно поблескивали в свете Луны.

– Чжоу? – выдохнул Поттер, пораженно рассматривая свою первую в жизни девушку. Тот по-детски наивный роман закончился, так толком и не начавшись, но он с теплотой вспоминал о мисс Чанг, как о счастливом моменте жизни. – Что ты… Как ты… – сосредоточиться на вопросе мешали опаляющие кожу губы и острые зубы, ставящие метки где-то в районе талии.

– Она со мной, – послышался другой, до боли знакомый голос.

Поттер резко повернул голову в другую сторону, где на точно таком же кресле, как и у Чжоу, сидела девушка постарше. Тяжелые рыжие волосы лежали перекинутыми на одно плечо; в аккуратных ладонях она держала чашечку с чаем, который отчего-то пах мятой и лавандой. Заискивающая улыбка танцевала на полных губах, а кожа цвета крови с молоком светилась в ночном свете.

– А Малфой был прав. Гарри Джеймс Поттер, твое понимание романтики чертовски устарело, – веселый звонкий голос елеем втекал в уши, вытекая обратно с каждым судорожным вздохом Поттера.

– Джинни, – простонал он, чувствуя, как из уголка глаза скатилась одинокая слеза. Он вдруг понял, как выглядел со стороны: распластавшийся под мужчиной, тихо стонавший его имя, подающийся на ласки, и все это под взглядами двух самых любимых женщин в его жизни. – Джинни, прости меня, Джин…

– Оставь это. Я здесь вовсе по другой причине, – Уизли отставила чашку, поднимаясь на ноги и тут же оказываясь рядом с Гарри, протягивая тому какой-то журнал. – Вот, посмотри. Что думаешь? «Белый призрак» или «Слоновая кость»?

– Что?.. – Гарри абсолютно непонимающим взглядом скользил с одного платья на другое, пытаясь понять, в чем дело.

– Цвет. Для платья моего, боже, Поттер, соберись, – Джинни нетерпеливо топнула ногой.

– «Призрак», – тихо хмыкнул Драко, лишь на секунду отвлекаясь от живота Поттера, чтобы взглянуть на буклет, а затем перевел взгляд на девушку. – Определенно, призрак, – бледные пальцы рассекли воздух, проходя сквозь Джинни.

– О, и правда, – Уизли с искренним интересом осмотрела свое стремительно бледнеющее и растворяющееся тело. – Тогда, думаю, нет нужды торопиться со свадьбой. Чжоу, детка, пойдем, – Джинни кивнула девушке, которая тут же поднялась с кресла, подходя к подруге. – Мы тут больше не желанные гости, – хмыкнула она, тряхнув рыжими волосами и заговорщицки подмигнув Малфою. Тот лишь ухмыльнулся в ответ и стянул штаны Поттера до колен вместе с бельем, пристраивая губы туда, где, как мог поклясться Гарри, открывались его персональные врата в Ад.

Поттера выгнуло на кровати так, что он встал на лопатки, беззвучно крича. Он все еще видел, как девушки ему улыбались, тепло и по-доброму, махая на прощание рукой. А затем они растворились в воздухе вместе с креслами, будто не было их там вовсе. И снова весь мир сошелся на горячих губах, упругом языке и восхитительно узком горле, выпивающих Поттера до дна.

– Драко! – звонко простонал Гарри, снова зажмурившись изо всех сил. Вся ненависть к себе, что терзала его эти дни, все напряжение и злость на Драко и весь мир рассыпались мириадами искр, выплеснулись могучим потоком, остановить который не могла ни одна стена.

– Гарри! – послышался взволнованный приглушенный голос, и Поттер почувствовал обжигающий холод на своем плече, от которого вопреки всякой логике расходились волны жара.

Поттер открыл глаза и ошеломленно уставился на Малфоя, который по-прежнему находился в районе таза и втягивал губами напряженную плоть до восхитительных вспышек перед глазами.

– Гарри, проснись! – снова послышался голос, доносившийся будто сквозь вату, а затем тело Поттера тряхануло так, что он приложился головой о деревянную спинку тахты.

Как только оглушающий звон боли в голове затих, Гарри раскрыл автоматически закрывшиеся от удара глаза. Над ним с выражением абсолютного волнения под вуалью страха смотрел Малфой. Его рука держала плечо Гарри, а сам он дышал так тяжело, будто только что бежал кросс. Поттер порывисто выдохнул, накрыв ладонью глаза и истерично рассмеявшись.

«Сон. Всего лишь очередной сон».

– Снова кошмар? Ты впервые так громко стонал, – тихо сказал Драко, не двигаясь. Лавандой и мятой пахло от него.

«Видимо, снова пытался успокоить».

Поттер снова тихо засмеялся и покачал головой, убирая ладонь и встречая обеспокоенный взгляд серых глаз. За окном вовсю светило солнце, и глаза не блестели, как под Луной, а, напротив, темнели почти до черного.