— Не хочу, — настороженно пробормотала Вороница.

— Я тоже не хочу, но если будешь сопротивляться, мне придётся.

— Что значит, «если» буду? — расхрабрилась Вороница, всё ещё возмущённая тем, что он отказался её целовать. — Разумеется, я не собираюсь быть послушной куклой тебе на потеху! — она демонстративно начала вырываться. — Только не говори, что ты настолько глуп, что ожидал от меня повиновения!

— Да нет, наверное, не ожидал… — задумчиво протянул Элайя, не ослабляя хватки. — Вероятно, так всё же будет лучше.

Он рывком поднял её руки вверх, к изголовью ложа. Вороница взвизгнула, дёрнулась, услышав щелчок, но руки оказались крепко прикреплены к верху кровати наручниками, обшитыми мягкой тканью.

— Ноги привязывать будем? — будничным тоном поинтересовался Элайджа, как будто обсуждал с ней меню завтрака.

Землянка гневно взбрыкнула коленкой, едва Блек до неё дотронулся.

— Что за странный вопрос с моей стороны? — мягко посмеиваясь, заметил Элайя. — Конечно, будем.

Девушка, протестующе хныча, принялась лупить ногами, чтобы он не смог их приковать, но её старания оказались напрасны. Элайя ловко щёлкнул замком вокруг одной лодыжки, потом другой и развёл ноги в разные стороны, зафиксировав их у ободка кровати.

— Ну вот, совсем другое дело, не правда ли, Ягуарчик? — Блек, довольный своей работой, потянулся.

Едва зародившееся в Воронице чувство обречённости и неизбежности сменилось вновь запылавшим праведным гневом.

— Я буду кричать, — пригрозила она.

— Разумеется, моя глупышка, — он лёг рядом с ней. — Без крика у нас не получается.

Землянка хотела воздать ему за слова пинком, но не смогла шелохнуться.

— Начнём с малого… — Элайя, как будто не заметив её ярости, протянул руку, едва касаясь кожи, принялся рисовать пальцем круги на её животике.

Вороница поняла: она полностью в его власти. Всё зависит только от его воли.

— Бунт окончен, дикая кошечка? — Элайджа увидел: землянка убедилась в своей беспомощности. — Тогда продолжим, — его палец заскользил выше и уже кружил у груди.

Вороница дёрнулась. Это совсем не то ощущение, что на корабле. Тогда она забылась, но сейчас ясно всё осознавала. Юркая стая мурашек пробежала по коже и сейчас следовала за его пальцем. Смущающее прикосновение, тем не менее, оказалось приятным.

— Прекрати! — твёрдо потребовала землянка, когда её щёчки порозовели от стыда.

Элайя покачал головой. Его губы коснулись шеи девушки, потом спустились ниже. Она чувствовала его дыхание, его горячий язык на своей нежной плоти.

Вороница горячо вздохнула. Её охватила истома, а грудь сама дёрнулась навстречу его устам. Тело отказывалось её слушаться. Желание оказаться в его объятьях затмевало всё. Губы заныли, оставшись нетронутыми. Его мягкие томящие ласки разжигали кровь, распаляли тело и будили нестерпимую жажду. Ей захотелось ещё. Больше нескромного наслаждения, больше прикосновений, больше нежности. Жар разливался волнами от его ласк. Сейчас эльс бесстыдно пробовал её на вкус, заражая своим желанием, своей похотью. Жадные ладони бессовестно обследовали её тело, но, к облегчению девушки, не покушались на заветный тайник.

«Нечестно», — Вороница сжала губы, чтобы не застонать. Отвергать его сил не осталось, наоборот, она уже стремилась утолить свой голод. Одинокая слеза тайком слетела с ресниц, скатилась по щеке и испарилась от жара, пробуждённого страстью.

Тело ещё больше разогревалось, розовело, увлажнялось, словно плавилось под его руками. Только губы… Девушка поняла, что её губы молят о поцелуе. Они замёрзли, они завидуют, они тоже хотят вкусить его нежности! Хотят невозможно!

— Поцелуй меня! — не стерпела Вороница, стыдливо зажмурив глаза.

— Что ты сказала? — хитро ухмыляясь, переспросил Элайджа, отрываясь от её груди.

— Поцелуй меня! — еле слышно повторила Вороница, ненавидя себя за слабость.

Элайе этого было достаточно. Он ответил на её просьбу горячим дурманящим нежным поцелуем.

Вороница с неистовой жадностью насыщалась его ласками, даже не подозревая, насколько ему самому тяжело дался сегодняшний урок. Пытать её удовольствием, не смея вкусить божественный нектар её губ в ожидании, пока она сдастся, оказалось для Элайджи почти невыносимо. Потому сейчас он целовал её неистово, запоминая вкус, жар и мягкость уст. Полностью потеряв контроль над собой, Вороница уже была готова сама обнять его, прижать к себе, но наручники не позволили ей этого. Только спустя несколько минут он оторвался от неё, жёстко подавляя в себе желание взять девушку немедленно.

— На сегодня с тебя хватит, Ягуарчик, — проведя напоследок пальцами по коже её животика, он отошёл от землянки, пока был ещё способен себя контролировать.

Тяжело дыша, Вороница открыла глаза. Без его объятий стало холодно. Хотелось ещё больше. Ей хотелось его полностью: тела, голоса, рук. И это пугало Вороницу. Задумываясь, почему всё сильнее испытывает зависимость от наглого эльса, она не заметила момента, когда Элайя развязал её, так и продолжая лежать, растерянно моргая.

— Всё в порядке? — Блек не ожидал столь тихого поведения.

— Почему? — хрипло проговорила девушка, по-прежнему смотря в потолок. — Почему мне приятно? Почему я делаю то, что сама не хочу?

— Нет, Ягуарчик, — возразил Элайя, криво усмехнувшись. — Именно, что хочешь. И я тебе нравлюсь, как и мои объятья.

— Неправда. Ты врёшь, — Вороница упрямо раздула ноздри. Ещё больше её задело понимание: сейчас врёт она.

— Правда, моя маленькая дикая кошечка. И ты сама это знаешь.

«Будь проклята его проницательность!» — подумала Вороница, сворачиваясь клубочком, спиной к нему. Остывшая после жарких ласк, она покрылась мурашками.

— Замёрзла? — Элайджа, обнимая, укутал её одеялом.

— Нет, — недовольно соврала Вороница.

— Тогда грейся, — засмеялся Блек, сильнее к ней прижимаясь.

— Я устала, — смирившись с тем, что он видит её насквозь, призналась Вороница.

Вымотанная физически, изнурённая переживаниями, волнением, злостью и борьбой с собой, утомлённая новыми ощущениями и наслаждением, девушка почувствовала жуткую слабость.

— Поспи, Ягуарчик, — Элайя поднялся с кровати и окинул взглядом поднос, принесённый услужницей. — Это последний раз, когда я позволю тебе отказаться от еды, — посерьёзнел он. — Завтра ты должна будешь поесть.

— Я не хочу есть, — заупрямилась Вороница.

— Меня это не интересует.

— Зато меня интересует! — взбунтовалась девушка. — Ты меня похитил! Увёз на чужую планету! И… — она запнулась. — И собираешься изнасиловать! Как-то неудивительно, что у меня аппетит пропал!

— Вовсе нет, Ягуарчик. Я не собираюсь тебя насиловать, — спокойно ухмыльнулся Элайджа, присаживаясь около неё. — Ты сама отдашься мне, — ответил он на её изумлённый взгляд. — Ты сама захочешь этого, как захотела моего поцелуя.

— Никогда, — прошипела она. — И не мечтай!

— Я и не мечтаю. Я абсолютно уверен, — Блек нагло подмигнул. — Но есть ты должна, иначе мне придётся кормить тебя насильно.

— И как, интересно, ты собираешься силой запихать в меня еду? — Воронице не понравилась его угроза.

— Увидишь, если потребуется, но лучше тебе до этого не доводить, — Элайя нежно коснулся губами её щеки, пока она обиженно хмурилась. — Теперь засыпай.

Вороница хотела возразить, заявить, что не хочет спать, но, пригретая тёплым одеялом, не смогла бороться с подступающим сном. Спустя пару минут, что-то протестующе нечленораздельно промычав, она задремала. Элайджа, опёршись на локоть, аккуратно, стараясь не разбудить девушку, провёл пальцем, убирая чёрные локоны с её глаз. Вглядываясь в лицо, как она тихо дышит во сне, как дрожат её ресницы, он ощутил прилив невероятной нежности к земной девушке. Такое чувство для Блека было непривычным. Желание просто трахнуть её подавлялось другим желанием: заботиться, защитить, дать ей счастье. Элайджа тихо поднялся и, бесшумно переступая, подошёл к двери. Вороница стала его слабостью, к чему он совсем не привык и что ему совсем не нравилось. Опасаясь, что из-за чувства противоречия сделает какую-нибудь глупость, Блек вышел из комнаты.