Он устало махнул рукой.

– И всем этим мы обязаны людям Сантиара, – помрачнела Неррис. – Вопрос только: что он захочет за свою помощь? Я многое передумала, но толком так ничего в голову и не приходит. Идти на конфронтацию с Элианом? После случившегося – никогда, я же не дура.

– Ты, дорогая моя, еще далеко не все знаешь! – поднял палец император. – Многое выглядит еще интереснее, чем казалось. Твоя разведка догадалась оставить наблюдателей после ухода флота? Они видели сражение и что произошло после него?

– Видели, конечно, – пожала плечами кесариня. – Но ничего важного, кроме прибытия полупрозрачных гигантских кораблей, прикрывших планету силовым полем, не заметили. Корабли интересные, но их всего пять.

– Ага, значит, твои не сумели взломать код и подслушать переговоры адмирала Корвана со штабом… – покивал Хонлиан, он в этот момент выглядел таким самодовольным, что Неррис захотелось дать ему оплеуху. – А зря. Элианцы не только оборонялись, они ответили нашим дорогим плутократам, причем так душевно ответили, что те до сих пор в шоке. Только на Фангорайне больше трехсот тысяч жертв. На Мервании поменьше, но тоже около двухсот тысяч. Элианцы выполнили свою угрозу и через телепорты ударили по столицам врага тем, что с тобой видели, Ветром Смерти.

– Те самые черные вихри?..

– Да, именно они. Причем эти вихри возникли на месте правительственных зданий, в которых на тот момент находились высшие должностные лица и прочие высокопоставленные дамы и господа. Но этого мало – в придачу элианцы учинили в столицах плутократов то же самое, что у нас. Только резали уже без разбора всех. В итоге до девяноста процентов элиты обоих государств уничтожено! Физически! И там они действовали нарочито нагло, почти не скрываясь и сообщая всем вокруг, кто это делает и за что.

– Бр-р-р… – нервно поежилась Неррис. – Похоже, они играют по каким-то совсем другим, не принятым в скоплении правилам…

– И потому выигрывают, – довольно хохотнул Хонлиан. – Мерванские и фангойские власть имущие просто не ожидали ничего подобного, им в голову не приходило, что кто-то без всякого пиетета примется резать их самих, причем абсолютно безжалостно, даже, я бы сказал, цинично. Ах, какие у Сантиара исполнители, я просто в восторге!.. Мастера!..

– А ты не думал, что в случае чего они точно так же исполнят и нас с тобой?.. – хмуро поинтересовалась кесариня.

– Думал, – мгновенно стал серьезным император. – Часто думал. Но не боюсь этого. А знаешь, почему?

– Нет.

– Да потому, что для элиацев понятия «честь» и «слово» многое значат, как ни странно. И они правы. Думаю, ты заметила, что меня трудно вынудить дать слово, но если уж я его дал, то держу во что бы то ни стало. Ведь нам они наоборот помогли, причем помогли очень сильно. Ты, если бы не они, была бы уже мертва. Ты это осознаешь?..

– Прекрасно осознаю… – вздохнула Неррис. – Потому и боюсь.

– Повторяю, зря, – с иронией посмотрел на нее Хонлиан. – Элианцы сами разобрались, что мы с тобой не замешаны в сговоре четырех, и подбросили информацию об этом сговоре мне. Именно они подбросили, я почти уверен, хотя доказать и не могу. Пойми, им сотрудничество с нами очень выгодно. Как и нам, впрочем. Меня предательство Ронсаха возмутило прежде всего потому, что он прекрасно все знал, но решил пойти против меня и моего мнения, считая, что лучше понимает, как надо. Впрочем, его еще и подловили на компромате, но финансовые махинации я бы ему простил, если бы после встречи четырех он пришел ко мне и все рассказал. Ронсах этого не сделал, поэтому казнен.

– Здесь я с тобой полностью солидарна, – кивнула кесариня. – Повторяю, меня реальные возможности элианцев испугали. Телепортация дает им столько возможностей, что… – она поежилась. – А «честь» и «слово» – слишком зыбкие понятия, чтобы полагаться на них.

– Если Сантиар женится на Кирин, то ситуация изменится, – император откинулся на спинку кресла. – И к этому есть все предпосылки. Вспомни намек регента, данный им, когда уходили наши флоты. Он не уточнил, какой вопрос имеет в виду, но я все понял. А недавно получил подтверждение, обнаружив на столе в своем кабинете конверт с письмом лорда ар Инвата. В нем он объяснил, что имел в виду. Речь шла именно о возможном браке. И насколько я понял, согласие Сантиара регент берет на себя. Проблема в том, что Сантиар уже дважды женат и нужно получить не только его согласие, но и первых двух жен. А они ни много, ни мало – маги…

– Тогда мне немного спокойнее, – Неррис задумчиво отпила глоток сока. – Но все же хотела бы знать, что захочет Сантиар. Не верю я, понимаешь ли, в бесплатный сыр. Сам знаешь, где он бывает.

– Думаю, договоримся, – отмахнулся Хонлиан. – Ты не учитываешь одного тонкого момента.

– Какого? – с интересом посмотрела на него кесариня.

– Изменившейся политической ситуации в скоплении, – с видом сожравшего кринку хозяйской сметаны кота ухмыльнулся император. – До этой войны царило неустойчивое равновесие, и мы понемногу, не спорь, проигрывали. Зато сейчас…

Он причмокнул губами и продолжил:

– Теперь нам даже не потребуется ничего делать, чтобы одержать верх, надо всего лишь наблюдать, как старые враги сами роют себе могилы, и не мешать им в этом благом деле.

– Не поняла… – растерялась кесариня. – Поясни, пожалуйста.

– Все очень просто, – снова хохотнул Хонлиан, – обозленные проигрышем и, как они называют, «наглостью» элианцев плутократы взяли курс на конфронтацию. Уже начали идеологическую накачку населения, выставляют элианцев неблагодарными подонками, жестокими и беспринципными убийцами. Неудивительно, простить свой страх они не в состоянии. Нам в это противостояние вмешиваться пока не следует, будем наблюдать со стороны, продолжая торговать с Сантиаром и тихо помогать ему. Самим же тем временем необходимо спешно развивать доступные через порталы колонии и усиливать боевые флоты. А когда придет нужное время – ударить вместе с элианцами, ведь тем придется давить Фангой, Мерван, а за компанию и Алливию, причем давить полностью, хотят они этого или нет, поскольку плутократы не успокоятся.

– В такой интерпретации я о последних событиях не задумывалась. На первый взгляд все выглядит хорошо. Но я уверена, что все далеко не так просто. Не говорит ли в тебе сейчас эйфория после разгрома заговора?

– Вполне возможно… – улыбка сползла с лица Хонлиана. – Но такого великолепного шанса нам давно не выпадало, признай.

– Признаю, – неохотно согласилась Неррис. – Но и ставить все на один скутер не намерена. Особенно теперь, когда реальная власть наконец-то в моих руках.

Она довольно улыбнулась – такого действительно не бывало очень давно. Больше ни консерваторы, ни прогрессисты, ни нейтралы не посмеют мешать трону. Драгоценного сыночка бы только в руках удержать, чтобы глупостей не наделал. Но с этим при помощи Иннарин она справится.

– Так ты в игре? – прищурился император.

– Конечно, в игре, – наклонила голову кесариня.

Другого выбора у нее не было, и ее величество прекрасно это осознавала. Однако меры на случай конфликта с элианцами была намерена принять, ведь все может случиться, у каждого в этом мире свои интересы.

Санти озадаченно изучал вращающуюся перед глазами многомерную развертку плетения и тихо ругался сквозь зубы, ровным счетом ничего не понимая. Логика вероятностной магии отличалась от привычной логики магических плетений настолько, что мозги порой закипали. Наставник в ответ на бесконечные вопросы недовольно бурчал, что ничего нет хуже, чем переучивать устоявшихся магов, что было бы куда лучше, если бы они ничего не знали и не умели, тогда бы поняли и приняли все намного легче. Он терпеливо объяснял каждую мелочь, однако яснее ничего не становилось. Многие его объяснения, а если точнее, большинство, казались элианцам бредом сумасшедшего.

Ну как, скажите на милость, можно заменить основную линию реальности на что-то другое? Мало того, при этом нужно еще и учесть каждую мелочь – одна ошибка, и плетение не срабатывает, бесследно растворяется, рассыпается. С момента начала обучения ни у кого из них еще ни разу не удалось осознанно сплести и запустить рабочую свертку вероятности, как иногда называл плетения наставник. Разве что случайно что-то получалось, но именно случайно, поэтому и результат был совершенно непредсказуем. Особенно скомороха поразил случай, когда он отвлекся и отпустил плетение, после чего все окружающие поляну, где они тренировались, деревья вдруг свернулись в какие-то странные кольца с шевелящимися лапами, но при этом остались живыми. Как ругался наставник, пытаясь разобраться в том, что натворил нерадивый ученик, и вернул все к исходному состоянию только минут через двадцать.