Словно разбуженный этими словами демон медленно направился к воротам, пристально глядя в серо-голубые глаза Марии. Она улыбнулась.

— Ты останешься? – еще не веря, что такое вообще возможно, уточнил Михаэлис.

— Да, — ответила женщина.

— Ради контракта? – демон приподнял тонкую бровь, оценивающе глядя на бывшую невесту.

— Если только брачного, — твердо ответила она, — Никакой другой контракт мне не интересен, но если тебе это не по нраву, я еще успею открыть швейную мастерскую в любом городе Великобритании.

Себастьян усмехнулся и сурово взглянул на любопытного Финни, остановившегося неподалеку сразу с несколькими чемоданами в руках.

— Эй! Кто разрешил тащить это в мой дом?! – возмутился у них за спиной Сиэль.

Демон обернулся к своему юному Лорду. Скрестив на груди руки, тот стоял нахмурившийся и ужасно недовольный всем происходящим:

— Господин, не откажите мне в разрешении приютить на несколько дней до свадьбы мою невесту и вашу будущую экономку?

Себастьян любезно растворил ворота и протянул руку Марии, приглашая её войти.

— Невесту? Ух ты! – поразился Финни, не дожидаясь ответа господина, он уже донес чемоданы до крыльца, — Бард! Мейлин! Себастьян женится!

Из дома тотчас донесся громкий звон, и по его тональности демон понял, что Мейлин честно стирала пыль с напольной вазы в коридоре, как он и приказал.

Подведя Марию к графу, Себастьян взглянул на хмурого мальчика, ожидая его решения.

— Хорошо, — ответил тот, глянув на них исподлобья, — Будь по-вашему.

И поспешно добавил:

— Только не вздумайте сейчас целоваться!

Михаэлис искренне улыбнулся и, поклонившись, мягко произнес:

— Благодарю Вас, Мой Лорд.

После вердикта юного господина, все трое вошли в дом, оставив разочарованных Барда и Финни убирать снег.

Сняв пальто, Мария поспешила помочь раскрасневшейся Мейлин убрать осколки вазы, а демон-дворецкий опустился на колени, расшнуровывая высокие сапожки графа.

— Себастьян… — Нахмурившись больше обычного, негромко окликнул его Сиэль.

— Да, Господин? – С улыбкой ответил Михаэлис.

Сиэль пристально взглянул ему в глаза, словно принимал какое-то очень важное для себя решение.

— Я согласен. – Наконец, твердо произнес он.

Брови Себастьяна невольно поползли вверх.

— Согласны на что? – Изумленно уточнил демон.

Юный граф помрачнел еще больше, но все же ответил, не потеряв прежней решимости.

— Я согласен стать твоим гостем.

Губы Себастьяна невольно растянулись в самой теплой улыбке. Он сразу понял, что означают эти слова из уст его маленького гордого Лорда.

Когда уже переобутый Сиэль направился в столовую, дворецкий незаметно заглянул в душу мальчика, и то, что он увидел, заставило демона застыть в изумлении.

Привычный иссиня-черный цвет души графа, испещренный серебристыми звездочками привязанностей, внезапно просветлел, подобно небу в предрассветную пору. Искренняя любовь, и доверие, наконец, укрепившись в его сердце, смогли рассеять даже беспросветную мглу.

«Наверное, именно так выглядит счастье этого мальчика, вновь поверившего, что рядом есть кто-то, способный любить его, не требуя ничего взамен». – С улыбкой, провожая взглядом хрупкую фигурку своего Лорда, мысленно заключил Михаэлис. – «И теперь я сделаю все, чтобы он больше никогда не потерял эту веру, вернувшую счастье его многострадальной душе».

— Себастьян, о чем ты задумался? – раздался рядом ласковый голос Марии.

— О том, что я никчемный дворецкий, дорогая, так как до сих пор не накормил моего юного господина! – Шутливо вздохнув и приложив ладонь ко лбу, ответил Михаэлис.

— Я знаю рецепт потрясающего омлета с грибами, помидорами и мелко нарезанной ветчиной. Блюдо готовится всего за десять минут! – Заговорщически предложила женщина, не желая, чтобы из-за нее ребенок оставался голодным.

— Как раз то, что нам сейчас нужно. – Хитро улыбнувшись, ответил демон и, приобняв невесту за талию, повел ее за собой.

В этот миг Себастьян Михаэлис чувствовал себя по-настоящему счастливым, возможно впервые за все минувшие века прожитой жизни и даже за те годы, когда он был смертным — незаконнорожденным сыном римского патриция.

«Что же, если принять, что любовь — это болезнь, то совместная жизнь лучшее лекарство от необдуманных поступков, провоцируемых этой болезнью…» — С иронической улыбкой подумал Михаэлис, и еще крепче обнял Марию, прижимая ее к себе, — «А это значит, что теперь я в безопасности».

В девятнадцатом веке качество типографской краски было несовершенным. Свежие газеты пачкали руки. Потому дворецкий был обязан прогладить газету утюгом прежде чем подать господину. После такой процедуры краска засыхала и переставала смазываться.

КОНЕЦ