Эрик улыбнулся.

Они с полчаса посидели в гостиной: приходили в себя. Эрик расспрашивал, что это за место. Лукас рассказывал и сам не понимал, откуда у него в голове столько знании.

- Это одно из измерений. Из похожего вырвался Роберт Террол, но это лучше. Чище что ли. Эти измерения находятся настолько близко, что почти сливаются, - объяснил Лукас.

- Это… это “тот свет”? - завороженно и одновременно испуганно поинтересовалась Стелла, за спиной которой сидела лысая кошка, которая помогала ей слышать.

Несмотря на то, что она была ведьмой и много раз имела дело с различными измерениями, она понятия не имела, с чем на самом деле работала и не верила в существование жизни после смерти. И даже возрождение Нергала Роберта не доказывало ей обратное. Казалось, будто какая-то часть Роберта все равно все это время жила; сохраненная чарами, но жила. Поэтому Роберт смог вернуться.

- И ещё… - Лукас запнулся, замолчал.

- Что?

- Ничего, - отозвался он, косясь на Эрика странным взглядом, обещающим, что позднее, когда не будет посторонних ушей, Лукас договорит.

На улице Эрик напомнил Лукасу.

- Я уверен, это из-за меня Роберту удалось вырваться.

- С чего ты взял?

Эрика не шокировала эта новость. Любая вина Лукаса была заранее прощена.

- Мой последний ритуал… Я показал ему путь.

- Но вы находились в разных измерениях, - напомнил Эрик.

Он был в том измерении, куда забросило Лукаса, и мог с уверенностью сказать, что это не “тот свет” и не то мрачное, наполненное тенями умерших измерение, откуда появилась сущность Роберта. Когда Эрик невидимкой обходил дом Стеллы, он ощущал нечто совершенно иное, нежели там, куда отправился за Лукасом, нечто отвратительное и пугающее, обдающее ледяным смрадом.

- Я был на грани - максимально близко к измерению умерших. Часть меня осталась там.

Измерения то и дело соприкасаются и взаимопроникают одно в другое. Если видеть ориентир, можно найти выход. Роберт двигался по оставленному мной следу. Я уверен.

На перекрестке Лукас свернул не туда. Эрик ожидал, что они отправятся домой к Лукасу, но выбранный путь вел в противоположную сторону.

- Ты куда? - взволновался Эрик.

- У меня есть дела, - равнодушно отозвался Лукас.

- Постой, постой.

Эрик схватил Лукаса за руку и, развернув, дернул на себя. Лукас и не думал сопротивляться. Казалось, он изможден, причем больше не физически, а морально.

- Какие еще дела? - Эрик чуял что-то неладное, что-то, что ему точно не понравится.

- Такие, которые пройдут без твоего участия, - спокойно, но твердо, уверенно на все сто ответил Лукас.

Эрик только утвердился в своем подозрении.

- Пф, я не пущу тебя одного, - Эрик почти усмехнулся, но Лукас выглядел так непреклонно, что наигранная насмешливость сменилась страхом. - Нет, серьёзно, Лукас. Куда ты пойдешь? Посмотри на себя.

- А что со мной не так? - с каким-то вызовом ответил Лукас, будто не замечал своего состояния.

Эрик выгнул бровь. Лукас вздохнул и отвел взгляд.

- Отдохни, приди в себя, и тогда мы отправимся хоть на край света, убьем любых монстров, сотворим любые чары, - дикламировал Эрик.

Лукас размяк, поддался уговорам и руке, тянувшей его в сторону дома.

Лукасу снилось, что он блуждает во тьме. Он не понимал, что спит и принимал происходящее всерьез. Ноги вязли в чем-то невидимо-черном, будто мертвое ничто уволакивало его за собой, вниз. Зацепиться было не за что, и Лукас не на шутку испугался. Как всегда, во сне эмоции оказались сильнее, чем в реальности. Какая-то часто Лукаса знала, что это не просто сон. Сам Дьявол пришел за его душой. Тут послышался голос. Он доносился будто отовсюду сразу и одновременно звучал в голове. Голос звал, почти волок за собой. Проникал во все уголки разума. Заполнял собой все.

Лукас проснулся в страхе. Наяву ему никогда не было так жутко. Еще какое-то время понадобилось, чтоб прийти в себя и осознать, что вся эта темнота и всепроникающий голос были всего лишь сном. Рядом спал Эрик. Спокойный, красивый, нежный в своем сне. Он будто не ведал всего того ужаса, что обрушился на них.

Часы медленно отсчитывали секунды. Время будто замедлилось, сделалось густое, почти неподвижное. Лукас был неспокоен. Он сам не заметил, как начал плести чары над Эриком. Миг, и Лукас в гостиной, плетет другие чары. Миг, и он уже одет, поплотнее запахивает куртку. Миг, и он идет вниз по улице. Двери старого кинотеатра оказались не заперты.

В холле странно пусто, чего-то не хватало. Стертые красноватые плитки на полу не излучали энергии, никакой тяги. Лукас закрыл глаза. В мгновение ока он пронесся по всем коридорам, комнатам, залам, на сцене стоял кто-то. Он оттолкнул Лукаса, заставив его вернуться в тело. Лукас будто врезался в себя самого, ударился о стенки своей черепной коробки и открыл глаза.

На полу валялись затоптанные афиши и флаеры старых времен. Они липли к подошвам, шуршали под ногами, будто шептали предупреждения. Лукас распахнул дверь, пересек зал и поднялся на сцену. Розалинда, нет, Роберт стоял посреди нее, как актер, вышедший на бис. Чуть поодаль, у кулис валялись тела представителей совета. Все до одного, даже Пэгги.

- Ты услышал мой зов, - прохрипел Роберт.

- Такое приглашение трудно проигнорировать.

- У тебя есть кое-что, принадлежащее мне.

- Оно никогда не принадлежало тебе. Ты перестал иметь хоть какое-то право на что-либо в этом мире, когда сдох.

Роберт засмеялся, точнее залаял - глотка Розалинды сгнила и с трудом извлекала какие бы то ни было звуки, дваже хрипы - и те давались еле-еле.

- Но я здесь.

Роберт развел руками, показывая себя во всей полусгнившей красе. Ноги едва держали тело, приходилось привлекать чары для того, чтобы оно продолжало функционировать.

- Хорош, не правда ли?

Лукас оглядел Розалинду, затем покосился на тела представителей собрания.

- Жалеешь их? - прокаркал Роберт. - Не стоит. Все до одного - они отдали свои жизни добровольно, дабы подпитать мои силы.

Лукас вздохнул. Все. Двже Пэгги, в которую так верила Миранда. Он не разочаровался и не расстроился, ему было все равно, только жаль немного Миранду.

Роберт, прихрамывая, подтащился к Лукасу и жадно втянул воздух около него. Ну и мерзость же! Лукас терпеливо выжидал, подавляя приступы тошноты: от разлагающегося тела здорово воняло. Сцену укрывал мрак. Только столб света единственного прожектора падал на подмостки, где раньше стоял Роберт. Теперь он обошел Лукаса кругом и стал надвигаться на него, оттесняя на свое прежнее место. Лукас прочел по глазам Роберта, что тот загоняет его в ловушку. Энергия чужих чар все сильнее жгла кожу. Лукас остановился и обрушил на Роберта свои чары, которые даже не помнил, как плел. Он будто знал, что должен делать: знал, какие именно чары нужны, как их сотворить, как использовать. Роберт не сумел сделать шаг, другой, дернулся, рванулся. Лицо Розалинды перекосило злобой.

- Поганый мальчишка!

- Ты воняешь, - выплюнул Лукас.

Но и он не смог сдвинуться с места. Таковыми были чары: тюрьма для двоих.

- Я сгною тебя здесь, - сообщил Лукас.

Роберт тяжело дышал, горло его издавало булькающие звуки, в груди что-то свистело и стрекотало. Тем ни менее он зашевелил губами. Лукас тоже, стараясь вылавливать ниточки проклятья Роберта и выворачивать их наизнанку, рвать и комкать, вплетать в свои чары и придавать им защитные свойства. Лукас чувствовал, что может продержаться, может ускорить изнашивание организма Розалинды. Он видел ниточки, которые мелькали в костлявых пальцах Роберта, и понимал, для чего они предназначены. Он сохранял спокойствие, держал себя на грани, чтоб улавливать все и сразу: и магию Роберта, и свою магию, при этом направляя чары так, чтоб они отрывали кусок за куском от сущности Роберта, от его чар, от его проклятия. Лукас был везде и сразу, как там, в том мире, откуда его вызволил Эрик. Он чувствовал так много всего, в то время как Роберт зациклился на своей злобе и забыл - если вообще знал, - как это - быть сразу всюду и нигде одновременно.