***

— Сегодня выбираешь ты! — заявляет Джин Дракону по телефону, намекая, что настала очередь Джиди планировать выходной.

Ничего, кроме банального «напиться», Дракону в голову не приходит. Не везти же Джина в оперу на частном самолете, в самом-то деле. Хотя Джиди, в принципе, мог бы. Но, во-первых, нет гарантии, что Джин согласится надеть бриллиантовое колье и красное платье в пол с открытыми плечами, а во-вторых, Джиди совсем не уверен, что этого хотел бы. Он на секунду представляет, как это бы могло выглядеть, и долго ржет. Вот, к чему приводит показ «Красотки» пот ТВ ранним субботним утром.

— Покажи мне свою жизнь за кулисами, — еще просит его Сокджин.

И Джиди понимает, что он ждет от него явно не экскурсии по студиям и хореографическим залам, не приватных фотосессий и не семейных ужинов.

И Дракон все-таки озвучивает предложение «напиться» непосредственно в изумленное выражение лица Сокджина, когда тот открывает ему входную общажную дверь. И зажмуривается, потому что боится отказа, а сам уже кучу всего себе напредвкушал.

— Давай, — кивает Джин. — Только где? Не хотелось бы потом отплевываться от таблоидов.

Джиди набирает номер друга детства Хёк Су и просит посоветовать местечко потише. Тот сразу же предлагает собственную кухню, но Дракон заявляет, что не нужно превращать праздник в обычный день. И оба ржут, булькая в телефон с двух концов сотовой связи. В результате все отправляются к Тэяну, у которого опять нет повода не выпить — он сейчас как раз богичнее некуда после своего сольного камбэка.

— Я уже в том возрасте, когда предел мечтаний человека — валяться на полу в дружеской компании, закидываться пивом и чипсами, смотреть какое-нибудь сальное интернет-шоу, ржать и орать дурным голосом в караоке, — поясняет Джину Дракон, подводя его к двери дома Тэяна.

Тэян милый, немного сонный, но оживляется сразу, как только видит Хёк Су, потому что с ним у него, оказывается, не закончена партия в Ют.

— Лу-у-у-узер! — приветствует его с порога Хёк Су, вваливается в дом сразу за Драконом с Джином.

Что Тэян, что Хёк Су — товарищи, не особо парящиеся насчет тактичности и толерантности, поэтому на представление Драконом Джина «Это Сокджин, мой друг», они разводят руками в стиле «ну друг так друг, хрен с тобой», и обращаются с Джином исключительно как с другом, на правах опытных хёнов-выпивох накачивая его соджу буквально до радужных мультиков в глазах. Причем в глазах исключительно собственных, потому что к концу вечера оба в сопелюшку пьяненькие, и целенаправленно накачиваемый соджу Сокджин, бодрый и практически трезвый как огурчик, растаскивает опытных хёнов-выпивох по кроватям-диванам на реабилитацию.

Дракон, который, кстати, почему-то выпивку игнорирует сегодня, улыбается чуток кривовато со словами:

— Вот такое у меня закулисье. Не особо впечатляет, правда?

Джин смеется.

— На твое закулисье мне очень хотелось бы тоже посмотреть, — заявляет ему Дракон, внимательно вглядываясь в его лицо.

Джин о чем-то напряженно думает, словно решая, надо ли оно ему — впускать Дракона в свою частную, скрытую от всех жизнь. И потом кивает, больше сам себе, и сообщает:

— Согласен. Теперь моя очередь.

Он встает, подает Джиёну руку и помогает ему подняться с пушистого тэяновского ковра на полу.

— Только в моем закулисье дресс-код, так что нам нужно переодеться.

Джиёна с утра бомбит флэшбэками. Ему кажется, что день состоит из сплошных дежавю. И он не может избавиться от этого ощущения, даже когда видит переодетого в смокинг Джина.

— Смокинг? — недоумевает Джиди. И понимает, что настал тот момент, когда ему вновь нужно натягивать на себя официальную одежду.

В клубе, куда приезжают они, случайных людей не бывает. Потому что случайные люди, скорее всего, о существовании этого места вообще не подозревают. Потому что те, кто как раз знает о существовании этого места, тщательно позаботились об этом. А они, ни много, ни мало, — дети самых богатых людей Кореи.

Джиён в недоумении. Он чувствует себя здесь чужим, лишним. Ему неуютно. Он точно знает, что его одежда не уступает ни по стоимости, ни по ценности наряду любого в этом зале, но он не умеет всего этого носить так, как они — будто родился в этом смокинге и с шелковым стильным галстуком на шее, с пузатым бокалом дорогущего виски в руках, и точно знаешь, что никогда и ничего другого в жизни тебе делать не придется, так что совершенствуешь свое это умение до лакированного блеска.

Джиди бывал за свою айдольскую бытность в самых разных местах. Но здесь даже он никогда не был. Странно то, что Джин чувствует себя здесь, как рыба в воде: с ним каждый здоровается, ему кланяются, девушки одаривают ласковыми взглядами, парни хохочут над общими шутками. Джин видит, что Дракону не по себе, но не спешит ему на помощь. Он только наклоняется к его уху и шепчет чуть насмешливо:

— Ты же хотел увидеть мое закулисье. Вот оно, смотри.

— Кто ты такой? — задает ему вопрос Дракон, глядя прямо в глаза, потому что сейчас рядом с ним кто угодно, но только не Джин из BTS. И даже не верится, что вот это вот высокое, стройное, богичное существо, благоухающее невыносимым парфюмом, который, если дохнуть на него морозным воздухом, кажется, застынет на нем золотыми каплями самой высшей пробы, совсем недавно тащило Дракона в тир и «на-ка-ру-сель-ки!». Кажется, что Джин, который пел под гитару для детей в школе, заколачивал отвалившуюся притолоку в картонной квартирке бабульки и плакал в колумбарии в Дэгу, это был какой-то другой Джин. И если того Джина хотелось и хотелось себе всем возбуждением внизу живота и всей душой, то этого… этого… этого Джина Джиён хотеть просто не смел.

Он попытался немного отвлечься от своих мрачных давящих мыслей и спросил Джина:

— Что это за девица, вокруг которой подобострастничает толпа симпатичных парней? Глава какого-нибудь модельного агентства?

— О, милый мой. — Джин усмехается. Без всякого ехидства или высокомерия, просто как-то довольно грустно. — Бери гораздо выше. Поскольку в этом клубе имена не называют, (во-первых, это не нужно, все и так друг друга знают, во-вторых, такие имена всуе не упоминаются), то скажу так. Короче, крестный этой девицы имеет годовой доход в пятьсот миллионов долларов. И то только потому, что отец этой девушки — его старый друг и взял его к себе из жалости одним из начальников подразделений одной из его компаний. Не топ-менеджером. Дальше объяснять?

— Так это все женихи?

— Ну они так думают, да…

— А на самом деле?

— А на самом деле ее жених — это я…

И Джин улыбнулся как-то надтреснуто.

— В смысле? — не понял Дракон.

— В том смысле, что пока считать, что я — ее жених, а она — моя невеста, удобно и ее семье, и моей. А там дальше видно будет.

— А… — Дракон почесал в затылке. — Ты же звезда кей-попа, ее не смущает твоя публичность?

Джин захихикал.

— Ну, во-первых, люди в этих кругах не интересуются кей-попом, они даже слова такого не слышали никогда, — прошептал он, наклоняясь к Дракону очень близко, чтобы его слова не услышали внезапно подошедшие ближе гости вечера. — А во-вторых, даже знай они про BTS, им и в голову не пришло бы, что я и Джин из BTS — это одно и то же лицо.

Дракон сделал круглые глаза и внимательно посмотрел в глаза Джину, пытаясь найти подтверждение тому, что он либо говорит несерьезно, либо подразумевает что-то не то, что сейчас пытается переосмыслить Джиди. И внезапно до него вдруг стало доходить, где конкретно он сейчас находится, и что конкретно за люди окружают его сейчас.

Аристократия. Цвет общества. Недосягаемая верхушка нации. К которой, судя по всему, принадлежит и Джин. Его Джин. Смешной Джин, который смеется как тюлень, носит розовые растянутые футболки, навещает старушку в Чокбане и ухахатывается на монорельсе в Lotte World. Джин, который тратит свой долгожданный драгоценный выходной на то, чтобы спеть под гитару для незрячих детей и рассказать фотографии умершей бабушки своего друга о том, какой у нее замечательный вырос внук. Джин, который… который… Который стал такой значимой частью его, драконовской жизни, что каждый свой поступок и каждое сказанное слово он обдумывает с той точки зрения, что на это бы ответил Джин… что Джин сказал бы на это… как бы к этому отнесся…