Дракон медленно поднял на него чуть нахмуренный взгляд.

— И что?

— Ты видел, какие они собирают залы? — устало выдохнул менеджер.

— С удовольствием бы посмотрел, — улыбнулся Дракон.

— Нет… Там накладки с залами могут быть, монтаж, все дела… Нет! — окончательно выдохнул менеджер.

— Ладно, — согласился Дракон.

Он не видел ребят уже очень давно. С той последней поездки за город прошло уже больше месяца. Скучать, правда, ему было особо некогда: тур вертел его на оси, захлестывал, выжимал последние соки. И первое, что делал Джиди, оказавшись в спасительной прохладе гостиничного номера — это валился на кровать и медленно с наслаждением умирал. А вот второе… Второе, что он делал — это тянулся к планшету, щелкал кнопкой и открывал в закладке избранный фансайт BTS. И внимательно сканировал новости. Чтобы знать, что они и как. Чтобы знать, чем живут и как дышат. Чтобы знать, прочитать по малейшим изменениям в мимике Хоби, что на самом деле творится в его душе.

Джиди мог с точностью до мгновения описать, как сейчас накален воздух между Намджуном и Хосоком. Он представлял себе, насколько хреново Намджуну от того, как ведет себя Хосок. Потому что знал, КАК в такие моменты ведет себя Хосок. Так, словно ничего и не было. Он ведет себя просто как всегда. Просто. И от этого хреновее всего.

И поэтому он совсем не удивляется, когда однажды в его катоке начинает маячить оповещение о входящем звонке от Намджуна.

— Хён? — хрипит на том конце из далекого Сеула голос бантаньего лидера. И понимает, что решиться позвонить Джиди — это далось Намджуну нелегко. И тем понятнее, насколько тяжело его состояние, раз он все-таки решился.

Состояние, когда сидишь, рифмуешь «никто» с «не то» и «совсем» с «не совсем» и чувствуешь, что ни на что большее и не способен — полное ничтожество и бездарность.

Невыносимое.

Многим может показаться, что это как раз то слово, которое нужно, чтобы описать в данной ситуации состояние Намджуна. Но это не так. Вполне себе выносимое. Намджун думал, что будет хуже. Он думал, что его будет скручивать от постоянного присутствия Хосока на расстоянии, от понимания того, что они не вместе, от ощущения пустоты в сердце. Но ничего такого не было. Хосок не держался на расстоянии. Хосок никаким способом не напоминал ему, что они не вместе. И в сердце не было пустоты.

Хосок всегда был на расстоянии вытянутой руки и даже еще ближе. Они вместе работали над камбэком, они вместе завтракали и вместе наводили порядок в комнате. У Намджуна был порыв поменяться с кем-нибудь из ребят, чтобы не создавать неловкости в комнате, но Хосок мягко остановил его словами «Что за детский сад?», и Намджун понял, что неловкости не будет.

Так что все оказалось намного проще, чем себе успел понапридумывать Мон. Просто. Вот подходящее слово — все было очень просто. Не «легко и просто», а просто … просто. И вот от этого, если честно, было хреновее всего.

Хосок, этот гребаный меценат, старался оградить Намджуна от любых напоминаний об их имевшей место некогда близости: из душа выходил уже одетым, с высушенными волосами, кровати не сдвигал, ложился спать, только дождавшись, пока ляжет и уснет Намджун, вставал раньше него. Чтобы не провоцировать. В его поведении, кажется, ничего не изменилось, но, вообще-то, изменилось сразу все.

И самое ужасное в этой ситуации было то, что Хосок включил режим «строгого Хоби», а этот режим… он…как бы тут помягче-то выразиться, чтоб сразу проняло…. Короче, если вам предложат выбирать между десятилетиями заточения в яме, кишащей гадюками и максимально ядовитыми пауками, и парой дней в компании «строгого Хоби», то смело выбирайте яму с гадюками. Поверьте, тут выбор очевиден. Гадюки, они ж ведь только на первый взгляд опасные и противные: при умелом подходе и известном терпении можно с некоторыми из них найти общий язык, даже сдружиться. Во всяком случае, хотя бы попробовать уговорить не кусаться. А уж ядовитые пауки — вообще, в большинстве своем, довольно милые создания. Вспомнить хотя бы, какие у них мягкие ворсистые брюшки, какой ласковый взгляд… Да и вообще, что пауки, что гадюки — вполне себе дружелюбный и даже где-то душевный народ. Особенно на фоне «строгого Хоби».

«Строгий Хоби» — это … Ну вот был у вас в универе препод, которому студенты экзамены раза с тридцатого сдавали, причем максимум на трояки? Вот представьте, что этот препод принимает у вас экзамен по сопромату и старославянскому языку одновременно, а после этого пойдет еще проверять, хорошо ли вы жвачку от подоконников в холле отскоблили… и поприсутствует с вами на обеде в столовой, чтобы лично убедиться, на сколько килокалорий вы отошли от предписанной вам диеты, и заодно выяснить, на каком основании вы вдруг решили положить на свою тарелку полторы лишние консервированные горошины…. Во-о-о-от… Представили? Так вот это нудное, отвратительное, бесящее неимоверно чудовище … нервно курит в общественном туалете над смятой пачкой Ротманс деми клик по сравнению со «строгим Хоби».

«Строгий Хоби» — это Снежная королева, к которой не подойдешь-не подъедешь, заморозит к чертям собачьим. Он, вроде, и улыбается, но от этой улыбки внутренности скручивает. Он, вроде бы, и снисходителен к ошибкам в хоряге, но от его этой снисходительности хочется найти ближайшую стенку и убедительно убиться об нее раз пятнадцать, чтобы мокрого места от тебя, такого бездаря, не осталось. Он, вроде бы, и сидит вместе со всеми в минивэне, вместе со всеми устал, вместе со всеми растекается по сидению в последней попытке добраться до общаги, но ощущение такое, будто строгий настоятель мужского монастыря только что выловил своих заблудших собратьев по всем ближайшим кустам и транспортирует их назад в кельи, устало прикидывая, какую епитимью посерьезнее наложить на каждого из них, включая менеджера. И, кстати, от «строгого Хоби» даже менеджеру не по себе.

Так что Дракон очень даже Джуна понимает. Поэтому сразу же, как оказывается в Сеуле, отправляется в бантанью общагу на разведку.

Курят вдвоем на балконе молча. Потому что… ну, а что тут скажешь?

— Говорить с ним пробовал? — задает Джиди вопрос исключительно риторический.

— Я не самоубийца, нет, конечно… — отвечает Джун.

— А хотел бы? — не отстает Джиди. — Ну чисто гипотетически? Уже есть, о чем? Надумал уже что-нибудь?

— Я, блядь, уже трактат в голове накатал из того, что хотел бы ему сказать. Уже пару докторских диссертаций защитил на эту тему. Если б только вернулся нормальный Хосок… — пробормотал Джун. — А то вот с этим вот… я не умею разговаривать….

— Понимаю, — кивнул Джиен. — Мне пару лет понадобилось, чтобы решиться… с ним заговорить.

— И что мне сделать, чтобы вернуть нормального человеческого Хоби? — поскреб Намджун задумчиво перила балкона.

— Не знаю, собрать из льдинок слово «Вечность»? — мотнул головой Джиди.

— А ты что сделал? — не унимался лидер.

— Просто продолжал любить его? — предположил Джиди. — И много плакал. Видимо, это и растопило его сердце.

Где-то в глубине общаги хлопнула дверь. Кто-то прошел по коридору и скрылся в ванной.

— Хосок! — догадался Намджун, выбрасывая сигарету и лихорадочно пряча пачку за цветочный горшок. — Туши быстрей! Я его отвлеку!

Джиди и сам не понял, почему вдруг паника Джуна передалась ему, но сердце забилось, как у застуканного за раскуриванием папкиной «Примы» малолетки, он отшатнулся и спрятался за колонну. Намджун дернулся следом, потянул на себя балконную дверь и едва успел ее закрыть, как Хосок зашел на кухню.

Сквозь стекло было видно, как он медленно и задумчиво открывает холодильник и достает йогурт, как насыпает в миску хлопья, как садится за стол и начинает жевать, уставившись в одну точку. Намджун из-за колонны смотрит на его профиль, не мигая. Его пронизывает болью от одной мысли, что еще совсем недавно этот профиль был для него в шаговой доступности, и он мог проводить пальцами по гладкой коже этого лица в любое время дня и ночи, когда ему вздумается… И так все круто, ужасно бездарно и глупо поменялось. И как все это вернуть назад, Мон не знает. И почему это машину времени до сих пор не придумали??? Он бы отмотал назад, в тот день на озере, он бы вернулся в тот момент, взял бы скотч… а лучше — иголку с суровой ниткой…и зашил бы себе свой до фига разговорчивый рот… только бы сейчас там, за столом кухонным, они с Хоби сидели вместе.