Хосок, как назло, был существом крайне гиперсоциальным — у него в друзьях было половина Сеула, а остальная половина хотела быть у него в друзьях. Он был открыт абсолютно всем ветрам и поветриям, он фанател сразу во всех музыкальных направлениях, интересовался сразу всем интересным в мире, он даже танцевал сразу всеми стилями, успешно миксуя балет с тверком.

Хосок парил над этим миром как единый талисман планеты Земля, и у Дракона чувство собственничества буквально булькало в ушах, перекрывая все звуки разума и здравого смысла.

Он приезжал в общагу Хосока на каждый выдавшийся свободным часочек, даже если на дорогу туда и обратно ему приходилось тратить столько же. Он залетал к Хосоку в комнату, выдергивал его за шиворот из того, чем парень в данное время занимался, даже если он тусил по комнате в одних трусах и пытался синхронизировать себя с окружающей действительностью спросонок, и тащил в машину, где зацеловывал до полусмерти. Он от Хосока оторваться не мог. Не мог. Как ни пытался. И сам себя за это ненавидел. Ему плакать хотелось, буквально хотелось плакать, когда наступал момент расставания. Ему хотелось везде возить Хосока с собой как плюшевую игрушку, все время иметь его под рукой, но у Хосока, конечно, была своя собственная жизнь и свои собственные дела и заботы, и он лично вовсе не собирался отдаваться в полное распоряжение Джи Дрэгону. Хотя ничего против поцелуев в машине не имел.

— Ты успокоился? — ровно спросил Хосок, отвечая на звонок Дракона спустя полчаса.

— Ага, — заверил его Дракон уже почти спокойно. — Я приеду?

— Нет, не приедешь, — не согласился Хосок. — У тебя сегодня Инкигайо, сам же говорил.

— Я приеду и заберу тебя на Инкигайо, — предложил Дракон.

— Нет, не заберешь, у меня другие планы, — вновь возразил ему Хосок.

— Хоши… — начал было Дракон почти жалобно.

— Мне надо встретиться с родителями, да что же ты, в конце-то концов! — мягко, но с упреком проговорил Хосок.

— Я включу видеосвязь, — предупредил Дракон. — Хочу увидеть тебя. Хотя бы так.

На дисплее телефона высветилась через помехи черная голова Хосока: он забавно тер кончиком пальца впадинку над верхней губой, пытаясь разглядеть сквозь помехи джиёново лицо.

— Хён, ты разноцветный! — восторженно воскликнул Хоши, разглядывая новую прическу Джиёна. — Ты похож на пони, на радужного пони.

Он расхохотался. Дракон пристально вглядывался на том конце сотовой связи в его лицо через дисплей телефона.

— Why-so-serious? — спросил по слогам Хосок и тепло улыбнулся. — У тебя ведь будет выходной?

Дракон кивнул.

— Давай проведем его вместе? — предложил Хосок. — Я что-нибудь придумаю.

— Нет, это я что-нибудь придумаю, — перебил его Джиди. — Кажется, я уже придумал. Что ты думаешь насчет рыбалки и вечера на берегу озера?

***

— Почему ты никогда не водил на свидания меня? — спросил Йесон, когда, встретившись снова неслучайно у дверей YG, перегородил дорогу Джиди и, смеясь, прижал его к стенке за поворотом основного коридора. Этим вопросом он дал понять Дракону сразу несколько вещей: во-первых, что он в курсе отношений Джиди с пацаненком из танцевальной академии, во-вторых, что он в курсе, что Дракон фанючит по этому пацаненку как малолетка, таскает его на свидания и устраивает уикенды в своем загородном доме на берегу озера, куда, вообще-то, простым смертным как бы въезд запрещен (туда даже родные Джиёна не могут явиться без предварительного звонка), и, в-третьих, что ему, Йесону, на все это не все равно.

Дракон смерил его взглядом и легонько отпихнул от себя, выдержал пристальный взгляд этих блестящих маньячески-черных глаз и холод смазанной улыбки, сдерживающей сейчас из последних сил острые лезвия жгучей ревности, рвущейся наружу.

— Знаешь, в кулинарии такое понятие, как «степень готовности продукта» важно только для тех продуктов, которые нельзя есть сырыми. Которые несъедобны без обработки. Ядовиты даже может быть. А те, которые можно съесть и сырыми… какая разница, сколько времени тратить на их приготовление? Можно вообще не готовить. Они, в принципе, пойдут и так….они изначально готовы…

Йесон покраснел и метнулся взглядом в дальний проем коридора, словно убеждаясь, что никто посторонний не слышит сейчас эти драконьи слова.

Дракон засунул руки в карманы джинсов и улыбнулся холодно.

— Во-о-о-от… — он оттолкнулся спиной от стены и сделал шаг по направлению взгляда Йесона. Потом обернулся и продолжил: — С людьми, знаешь, тоже так. С некоторыми нет смысла заморачиваться… зачем? Они, в принципе, съедобны и так. А с некоторыми… даже маринование в течение нескольких суток и танцы с бубнами у медленного огня не зря. Их вкус, он того стоит. Я ответил на твой вопрос?

И у Йесона паника. Он чувствует, что его Джиди ускользает у него из рук. Его это бесит. Потому что, вообще-то, еще никто Йесона первым не оставлял — не для того он через весь ад стажерства и айдольства проходил. А тут какой-то малец несуразный. Совсем некрасивый. И совсем неподходящий Джиди.

— Эй, чего нос повесил, знаменитость? — окликает его в кафе на первом этаже офиса YG знакомый местный менеджер.

Йесон поднимает голову и вглядывается в это прищуренное и немного напряженное лицо. Этот товарищ на прошлой совместной айдольской попойке долго рассказывал ему в коридорчике у туалетов, какой Йесон красивый и как манят его черные глаза. И эти самые глаза озаряются сейчас недобрым хищным светом неожиданной идеи.

— Да вот думаю, как, наверное, обидно будет вашему президенту, если все его вложенные силы и средства пойдут прахом из-за очередного скандала Джиди.

Менеджер перестает улыбаться и заинтересованно смотрит на него, придвигаясь поближе.

— Какого скандала? — уточняет он тихо.

— Который, кстати, не только Джиди коснется… Который отрикошетит и по бэнговскому макнэ. Потому что сексуальные отношения между одним из учеников его академии и лидером — это та-а-а-а-кой повод для медиа, что Диспатч только ручки потирать будет от удовольствия.

Все это Йесон говорит без тени улыбки с серьезным беспокойством о будущем компании YG на лице.

— Откуда ты это знаешь? — почти шепчет менеджер, наклоняясь к Йесону еще ближе.

Йесон пожимает плечами.

— У нас с Джиди достаточно близкие отношения, чтобы рассказывать друг другу о том, что интересного происходит в наших жизнях.

Менеджер сникает.

— Ну, — похлопывает его по плечу Йесон. — Знаешь, как говорят: предупрежден — значит вооружен. Думаю, мистер Ян будет благодарен тому, кто предотвратит эту очередную ДжиДи-катастрофу, предупредив его об этом. А уж он умеет напомнить Джиёну, за что ему платят и в чем его главная задача.

Менеджер понимающе кивает и уходит, почти не прощаясь. Йесон еще какое-то время грустно улыбается своему отражению на кофейном фарфоре.

— Боже, в какого монстра ты превращаешь меня, Джиён?

***

— Мы с тобой едем в самую грозу! — крикнул Джиёну в ухо Хосок, цепляясь пальцами за кожу его черной косухи.

— Боишься? — чуть повернув к нему голову, крикнул в ответ Джиён.

Хосок замер и сильнее сжал пальцы на куртке.

— Нет! — ответил немного нерешительно.

А потом протянул одну руку, вынул из своего правого уха наушник и вставил его в правое ухо Джиёна. Джиён прикрыл глаза, услышал «Follow» Crystal Fighters, улыбнулся.

— Тогда вперед! — крикнул он Хосоку, пригнулся к мотоциклу и сорвался с места с диким ревом. — В самую грозу!

Последние его слова потонули в грохоте и звуковых росчерках молний.

Это было сумасшествием — мчаться под проливным дождем, хохоча во все горло. Дождь бросался в них водяными снопами, смывая, счищая, сбивая сеульскую пыль и пепел переживаний. Это было каким-то крещением драйвом, рок-оперой их сумасшедшей любви, спетой двумя хриплыми голосами под аккомпанемент рева мотоцикла и грозовых раскатов.

Это было сумасшествием — лететь, рискуя на виражах, по самому краешку серпантина, оставляя позади волнение зеленых парковых массивов и замершую в стоп-кадре суету городских пригородов. Хосок, цепляясь ногами, отпускал руки, раскидывал их в разные стороны и хохотал как сумасшедший, с каждой секундой промокая все больше, но не замечая этого, вернее, получая от этого все большее и большее удовольствие.