- Это он, ей-ей, это он! - кричал полицейский Энтони Рутзи, увидев Фэстера в зале заседания, где разбираются дела об освобождении под залог.
Кажется, что этого достаточно для того, чтобы признать улики против Фэстера тяжкими! Если бы Фэстер был арестован во Франции или в другом европейском государстве, то он при таких уликах остался бы под замком. Лига прав человека и гражданина не смела бы поднять протест против дальнейшего заключения его в тюрьме.
- Но... Фэстер был арестован в Америке, и еще лучше - в Чикаго! И вот, несмотря на такие тяжелые подозрения, судья управления судебного поручительства решил, что Фэстер должен быть выпущен на свободу под залог в двадцать пять тысяч долларов, если в течение двух месяцев обвинение против него не будет доказано настолько, что его можно предать суду.
Можно ли не "восхищаться" таким изобретательным методом, пускающим опять в обращение отъявленных бандитов?!
Нужно ли после этого удивляться, что количество и сила бандитов не уменьшаются?
Не подумайте, что двадцать пять тысяч долларов являются суммой, делающей решение судьи только теоретическим! - Нет! Эта сумма будет внесена Фэстером, и решение судьи будет приведено в исполнение. Фэстер уже старый гангстер с солидным "стажем", так что внесение этого залога нисколько не заставит его подтянуться и изменить свой расточительный образ жизни... Кроме того, вообще, как гангстер, Фэстер имеет верных друзей, которые могут прийти ему на помощь.
Наконец, есть много частных явных (не тайных) предприятий, где преступники - слушайте, господа! - преспокойно могут получить средства для внесения судье залога, выплачивая их потом этим предприятиям ежемесячными взносами с процентами. Эти предприятия, делающие хорошие коммерческие обороты и руководимые весьма порядочными людьми, служат для других столь же честных и порядочных людей весьма надежным местом для вложения своих капиталов.
Америка, являющаяся страной кeпли и продажи par excellence, [по преимуществу (франц.)] силой обстоятельств вынуждена была учредить практическую систему выплаты судебного залога. Коммерческая сделка доведена в Америке до кульминационной точки. Точно так же, как покупают в рассрочку автомобиль или радиоаппарат, покупают в кредит маленькую добрую "временную свободу". Нужно только сделать первый взнос из расчета пяти или десяти процентов с суммы потребованного судьей залога... и обвиняемый свободен! Конечно, потом следуют взносы в определенные сроки с надбавкой процентов. Ах, эта мягкая и нежная американская юстиция! (Прежде всего в Чикаго!)
Но пока мои собеседники - мы, конечно, сидим в баре за бутылкой хорошего виски - находят, что по отношению к "бедному" Томми американская юстиция чересчур сурова.
- В конце концов он все-таки выпутается, - сказали почти хором оба гангстера.
* * *
Гангстер, обвиненный в преступлении, почти всегда выпутывается из сети правосудия. Иначе и не может быть, ибо вся суть в законах Штата. Постановление суда должно быть всегда единогласным. Но как этого достигнуть?
Трудно себе представить, чтобы суд состоял исключительно из отважных граждан, не боящихся мести банды, члена которой они должны осудить.
Это и заметили мне мои два осведомителя из лагеря гангстеров. Один из них сказал:
- Сами судьи боятся нас.
- Однако Аль Капоне был приговорен к году тюремного заключения за ношение запрещенного оружия, - возразил я. Бандиты разразились громким смехом.
- Аль Капоне был приговорен потому, что он этого сам хотел. Он был тогда в большой опасности и предпочел лучше сидеть в тюрьме, чем быть убитым.
Я убедился потом, что жизни Аль Капоне тогда действительно угрожала опасность. Буг Моран поклялся "ликвидировать" Аль Капоне. Это было еще до их примирения, прерванного потом новой ссорой. Да, ужасный "человек со шрамом", неустрашимый "Великий Парень" боялся смерти и решил, что лучшим укрытием для него будет тюрьма.
- Пансион Дяди Сэма, - сказал я своим собутыльникам.
- Вот как? Вы тоже знаете это выражение?
- Да, недавно научился ему... совсем недавно...
И я объяснил своим собеседникам, что прошлой ночью я читал речь, произнесенную однажды знаменитым бандитом на большом политическом банкете. Бандит этот, по имени Тим Мэрфи, многократно был осужден за грабежи. Он был убит после того, как сам убил или по его приказанию было убито много других людей.
Политический банкет был устроен по случаю выбора одного сенатора, и речь каторжника Тима Мэрфи кажется настолько невероятной... экстраординарной, что, приводя здесь точную выдержку ее, я чувствую необходимость указать источник моей информации. Эта речь имела место в школе, находящейся на углу 48-й и Онэр-стрит, в квартале чикагских скотобоен. Полный отчет этой речи можно найти в издании, выпущенном "Обществом Криминальной Юстиции штата Иллинойс".
Я ограничиваюсь переводом одной только незначительной части речи, произнесенной бандитом, отбывшим незадолго до того три года тюрьмы в Ливенуэрте за ограбление вагона на вокзале Дирборна. Вот что сказал бандит:
"Я счастлив, что вернулся в квартал 48-й улицы, где я родился. Какое значение имеет все то, что писали обо мне газеты?! Во всяком случае, я никогда не причинил никому зла в квартале скотобоен, в моем квартале... Я не отрицаю, что мне многократно приходилось быть на волоске от смерти (смех и аплодисменты). Я даже жил три года в семейном пансионе Дяди Сэма".
"Частые аплодисменты" - прибавил стенограф, невозмутимый и бесстрастный историк сцены на банкете.
В зале присутствовали, как передают, очень почтенные и честные граждане, которые пришли послушать того, кого газеты не следующий день называли главным оратором собрания!
Я признался своим собеседникам, что, несмотря на мою осведомленность о связи гангстеров с политиками, я все же не ожидал найти такое характерное доказательство их отношений и общности интересов, непонятной уму бедного европейца, возмутительной с его точки зрения.
Презренный бандит на сенаторском банкете!..
- Мы - важные ребята - ответил мне один из собутыльников... не без чувства гордости.
Печальнее всего то обстоятельство, что влияние гангстеров не менее сильно в судебных сферах, так как должность судьи в Америке - выборная.
Мэр города Чикаго Биг Билль Томсон, против которого так активно выступали крупнейшие газеты города, - этот "хозяин" города, не желавший принять французского маршала Жоффра, чтобы не причинить неприятностей чикагским немцам, - этот Биг Билль Томсон принужден был выслушать упреки в том, что он одержал победу на выборах 1927 года только благодаря помощи Аль Капоне, вообще содействовавшему избранию судей...
Присяжные заседатели и свидетели какого-либо уголовного процесса, конечно, не зависят от народных выборов, но они, естественно, терроризированы гангстерами, угрожающими им смертью в случае неблагоприятного исхода процесса для их собрата.
Профессор Эндрю Брас, председатель комиссии уголовного законоведения, более всех горюет о бессилии юстиции в Чикаго. Он настаивает на изменении текстов законов штата Иллинойс. Он предлагает, чтобы присяжные заседатели впредь имели право выносить приговор не единогласно, а большинством голосов.
Почтенный профессор также подверг весьма убедительной и правильной критике закон, названный "правом говорить" и дающий специальной комиссии полный простор стать чем-то вроде верховного жюри, разрешающего немедленно освободить из заключения всякого осужденного в момент какого бы то ни было применения кары. Мистер Эндрю Брас по справедливости считает, что специальная говорильная комиссия, вызванная к жизни весьма похвальными гуманными побуждениями, на практике приводит к тому, что преступники перестают бояться тюрьмы. "Пансион Дяди Сэма" должен тщательнее закрывать свои двери... тогда меры устрашения приведут к желанной цели.
Во всяком случае уголовное законодательство штата Иллинойс только выиграет от упразднения странного закона, способствующего безнаказанности преступников. Многие судьи, с которыми я вел беседу по этому вопросу, выразили твердое желание увидеть реформу законов, с целью искоренения упомянутых зол. Один из наиболее выдающихся судей, мистер Гарри Фишер, член Окружной Палаты, долго объяснял мне проект, который он разрабатывает для реформирования законов на основании кодекса Наполеона.
