Идти было отнюдь не легко. Позднее лето согнало с тракта благоразумных путников, и остались одни тупицы. Они страшно раздражали ребенка. Так и хотелось подвесить их болтаться на дереве, как поступают с изменниками в Бертасле. Государство гномов мальчик прошел вдоль и поперек. С низкорослым народом он быстро поладил, даже получил предложение вступить в семью Хано. Однако кузни, оружейное дело и выпивка Альтвига не прельщали. Он желал отыскать того, кто забыл книгу у поросшего розами кургана. Того, кто мог рассказать о начале этой истории.

Настоящий, нынешний Альтвиг обнаружил, что стоит в тени дуба, глядя на маленького себя. Тот еще немного помялся, послал проклятие на головы гномов, не сумевших помочь, и отправился восвояси. Туда же, куда получасом раньше ушел заклинатель. К городу драконов, до сих пор восстановленному наполовину.

Инквизитор надеялся, что, если не следовать за памятью, она его не заденет. На всякий случай он ухватился за дуб, перебирая в уме детали своего позора. Уронить биденхандер, не успев нанести удар, ха! С искалеченными руками оно, конечно, не удивительно, но все равно стыдно. Парень уже представлял косые взгляды Киямикиры и Мрети. Шутки воображаемого менестреля казались ему особенно изощренными. «Ты же говорил, что я вешу как минимум вдвое меньше тебя! И тем не менее я справляюсь с мечом, а ты — нет.» Умом Альтвиг понимал, что друг такого не скажет. Но только умом. Нервы верить отказывались.

Отвлекла его ветка. Она треснула, уронила листья и пропала. Вместо душного дорожного пейзажа вокруг закружился туман. Из него, в свою очередь, проступил Оэлтаг — суровое поселение королевства Шаэл. Разрушенные стены образовали полукруг, местами разобранный. Где-то — чтобы освободить тракт, где-то — чтобы построить дома. Осколки серых камней валялись повсюду, опаленные, но уже успевшие обрасти мхом.

Маленький Альтвиг лежал как раз на таком. Согнув правую ногу в колене, он забросил на нее левую и, насвистывая, смотрел вверх. По синему небу ползла грозовая туча, готовая пролиться дождем. У взрослого Альтвига возникла ассоциация с фортом Шатлен. Интересно, Эстель еще сражается? Наверное, да. Иначе парень был бы свободен, а не наблюдал за своим давним знакомством.

Мужчина, неделю (или около того, мальчик точно не помнил) назад встреченный на тракте, подошел неслышно. Посмотрел на ребенка из-под кустистых бровей, и тот, кривясь, заново отметил тепло в глазах незнакомца.

— Чего тебе надо, дед? — буркнул он. — Хочешь все же получить палкой?

— Но-но, какой из меня дед? — обиделся мужчина. — Мне всего лишь сорок два.

— А мне десять. Слушай, тут деревьев особо нет. Давай я тебя камнем стукну, и разойдемся.

— Нелюбезность может дорого тебе обойтись.

— Это угроза?

— Нет, — мужчина рассмеялся. — Предупреждение. Хочу сказать тебе одну вещь. Ты бы многого добился, если бы разжег дар. Это все. Бывай, малец, и не забывай о моих словах.

— Что за бред он несет? — вопросил небеса Альтвиг. — Сам бродит по жаре, а еще меня учить пытается. Эй, дед! Слышишь? Нет у меня никакого дара! Невнимательность может дорого тебе обойтись!

— А вот и есть, — мотнул головой заклинатель. — Я видел, как ты прячешься от ливня под куполом из энергии. Как ты приветствуешь духов. Они, если ты не в курсе, для людей без дара не существуют. Разве что решат ими подзакусить, — мужчина оскалился.

Ребенок сел, пристально вгляделся в его лицо. Медленно и очень тихо, чтобы никто другой не услышал, произнес:

— Этот твой… дар. Говоришь, его можно разжечь? Как?

— О-о-о, — протянул незнакомец. — Быть талантливым самоучкой недостаточно. Нужен учитель. Хитрый, надежный, — такой, кто сможет удержать твои силы, если они начнут тебя убивать.

На этот раз Альтвиг явно забеспокоился.

— Они могут… могут такое сотворить?

— Эх, мальчуган! — мужчина сел на краешек камня. — Стыдно пользоваться магией, не зная, к чему она может привести. Твой дар — это, бесспорно, большая сила. Она не принесет вреда, пока ты ее контролируешь. Но дети вроде тебя — не обижайся, — часто переживают о всяких бедах. Однажды мой младший брат — тогда мы оба были юны, не старше тебя сейчас, — страшно перепугался из-за потери подошвы. Он боялся, что рассердит родителей. Особенно отца, потому что тот часто лупил нас веником. А колдовство, оно страха не любит. Едва не угробив носителя — то есть того, кому принадлежит, — пояснил заклинатель в ответ на растерянность ребенка, — дар моего брата стер с лица земли половину леса и оставил мне эти шрамы. И с тех пор я остаюсь при деле, а он не в силах ходить на своих двоих. Магии в нем не осталось. Вся она ушла, решив, что такой неспокойный тип ей не нужен.

— А вы… э-э… учили кого-нибудь? — спросил Альтвиг.

— Нет, — ответил мужчина. — Но я готов попробовать. Хочешь?

Мальчик нахмурился. Его все еще терзали сомнения.

— Как я могу быть уверенным, что вы все это не придумали? Шрамы могла оставить любая нечисть, не только волшебство.

— Никак. Ты волен как поверить мне, так и не поверить. Я не стесняю тебя в выборе. Кстати, колдовство и волшебство — разные вещи. Колдовством называют энергию темного дара — я, например, колдун. А волшебством зовут энергию светлого — значит, ты волшебник. — Заклинатель посмотрел на небо. — Мне пора, мальчуган. Если передумаешь — ищи меня в корчме «Золотые крылья». Обратишься к хозяину, скажешь, что тебе нужен Гитак Нэльтеклет. Ладно?

— Ладно, — буркнул ребенок.

Взрослый Альтвиг стоял в стороне, исподлобья глядя на свое прошлое. Оно было счастливым. По крайней мере, пока. Для чего инкубу такие воспоминания? На его месте инквизитор запугивал бы врага.

Вместо пригородов Оэлтага снова возник туман. Затем рассеялся — тоже снова, — и парень попал на поляну, где росли большие зеленые грибы. Там же был и маленький Альтвиг. Он сидел у зарослей ежевики, читая старую книжицу «О земных и водяных тварях». Неподалеку, используя вместо подушки пень, устроился Гитак. Он спал, закрыв лицо широкой ладонью. На его большом пальце блестел широкий родовой перстень. Серебряный ободок, восемь мелких черных камней. Последняя реликвия семьи Нэльтеклет, которую носит — носил, — последний ее отпрыск.

— Учитель, нам надо идти, — позвал ребенок. — Вы говорили, что в Серебряный Лес можно попасть на закате. Пойдем быстро, еще успеем.

Ответом ему был храп. Весьма раздраженный, надо заметить.

Альтвиг топнул ногой:

— Ну и ладно! Спи, старый дурак! — после чего расплакался, со всей дури швырнул книгу в покрытое шрамами лицо и убежал.

Инквизитору это показалось забавным. Он успел забыть, как вел себя в детстве, и теперь от души похохотал. С ветвей молодой березы за ним следила ворона, старая и облезлая. Птица хрипло каркнула, сорвалась в полет, перепугав Гитака, и скрылась.

Альтвиг смолк и принялся наблюдать за своим учителем. Тот встал, отряхнулся, потер переносицу — на ней проступил отпечаток угла переплета, — и пошел искать мальчика. Парень последовал за ним, беззаботно улыбаясь. Он скучал по Гитаку и был рад, что вновь видит его живым — пускай и по воле демона.

Мужчина выбрался на опушку, огляделся.

— Ал! Где ты?!

Тишина. Инквизитору очень хотелось отозваться, но какой смысл? Ведь учитель все равно его не услышит.

— Я не хотел тебя обидеть! Подумаешь, поспал бы еще часок. До заката все три, а Серебряный Лес вот он, под рукой. Я обещал сходить туда с тобой и схожу. Но, пожалуйста, не надо обижаться. Это глупо. Давай забудем, что тут произошло, и успокоимся.

— Иди к черту, дед! — раздалось сверху.

Гитак запрокинул голову, изучил ветки большой осины. Мальчик сидел у самой верхушки, вытирая щеки рукавом. Пальцами левой руки — пятью, а не четырьмя, — он сжимал большую сосновую шишку. Стоило заклинателю открыть рот, как она полетела вниз и угодила ему в темя. Уж чего-чего, а меткости Альтвигу было не занимать.

— А-а-ал! — заорал мужчина. — Ну я тебе сейчас!..

— Что ты мне сейчас? — с ехидцей уточнил тот. — Давай, попробуй! У меня еще восемь штук есть!