– Случилось-то, что? – будто не понимая о чём собственно идёт речь, перебил его майор.

– Случилось?.. – в недоумении и гневе переспросил Сидоров и сам же ответил. – …Ещё бы не случилось. Тут целая история.

Года два тому назад, ко мне случайно попал стартовый пистолет, переделанный под «мелкашку». С твоим, к примеру, табельным оружием его, конечно же, не сравнить. Не более чем «пукалка», забавы ради, потому и оставил. Иногда постреливал из него по каркающим и надоедливым воронам. И, в общем-то, всё бы у меня было с тем пестиком в порядке, если бы не юбилей супруги.

За праздничным столом собралась куча гостей. Тут-то и вынул я своего «переделка» из «загашника», дабы прихвастнул им перед мужиками. Те, естественно давай уговаривать меня показать, как он бьёт. Ну а я, дурак, возьми да и согласись. Вышли во двор, расставили на заборе пустые пивные банки, малость по ним постреляли и вернулись обратно за стол…

Слушая начальника ночной смены, Шаталов вдруг представил себе, как этот добродушный толстячок (судя по его же рассказу), в строгом пиджаке и при галстуке выходит на улицу с такими же, как и он сам чинными джентльменами. Как долго подбирают они себе безопасное место для стрельбы. Как сделав пару выстрелов, убирают за собой мусор. После чего, так же интеллигентно возвращаются домой. И ему вдруг стало, уж очень весело. Ведь картина та, наверняка выглядела совершенно иначе.

– Чего ты, всё лыбишься?.. – недовольно глянул на майора Сидоров. – …Ведь ни о чём смешном я ещё не начинал рассказывать.

– Да это я так, о своём задумался. Не обращай на меня внимания… – отмахнулся Сергей. – …Дальше-то, чего было?

– Так ведь я и подошёл к самому главному. Наверняка кто-то из соседей, увидев во дворе многоэтажки кучу пьяных мужиков, упражняющихся в стрельбе по пивным банкам, взял, да и стуканул в ментовку. Ой, извини. Случайно вырвалось. Я уж с тобой, как-то совсем по-свойски. Понравился ты мне, Серёжка…

– Дядя Саня, хорош извиняться по всяким пустякам. Продолжай-продолжай… – Шаталов дружески хлопнул собеседника по плечу. Причём, был этот жест вовсе не наигранным или показным. То ли под воздействием всё того же алкоголя; то ли по каким-то иным причинам, но майор воспринимал сейчас собеседника, вовсе ни как начальника смены, а действительно, как своего давнего товарища. Будто бы знал он Сидорова очень давно. И был он ему, чуть ли не ровесником.

Похоже, те же самые чувства испытывал ныне и его собутыльник. Потому как, своим следующим утверждением он и вовсе обратился к майору, как к самому закадычному другу.

– Ведь ты знаешь мою квартиру в станционном общежитии. Прямо с порога у нас начинается большая комната. В ней-то мы и справляли то самое день рождения жёнушки, там же располагался и праздничный стол.

А теперь прикинь. Сидим мы, значит, за тем столом, наливаем очередную рюмку, кто-то произносит тост. И только мы собираемся опрокинуть налитый алкоголь в себя, как выбитая входная дверь с грохотом падает на пол. В комнату врываются вооружённые спецназовцы, в бронежилетах и пуленепробиваемых касках.

Представь, Серёга, каковы были в то мгновения наши чувства, когда прямо перед нами по полу принялись картинно ползать и перекатываться через себя серьёзные люди. Они-то, наверняка ожидали застать за дверью, целую банду отморозков, потому и устроили данные манёвры. Тогда как мы, наблюдая за всем этим цирком, естественно ржали, как кони. Тут уж менты в конец озверели, и давай нас своими дубинками окучивать. В конечном итоге, всю нашу честную компанию забрали в отделение.

Как хозяину квартиры, мне пришлось взять всю вину на себя и выдать стражам порядка оружие. Вот и схлопотал я год. Правда, условный.

Теперь-то я, конечно же, знаю к кому мне обращаться если вдруг вновь меня повяжут. Как, Серёга? Старику не откажешь?

– Дядь Саша, ты вот, чего мне скажи… – проигнорировав последнюю, отчасти навязчивую просьбу, Шаталов предпочёл сменить тему. – …Почему тебя, с двумя судимостями, допускают к столь ответственной, если не сказать стратегической должности, как начальник смены котельного цеха? Ведь именно от тебя, по сути, и зависит благополучие тысяч квартир.

– Ха!.. – усмехнулся Сидоров. – …А тебе известно, что до пятьдесят третьего года, практически на всех объектах теплоэнергетики трудились исключительно зеки? Ведь условия труда здесь сродни «химии». По одиннадцатой цеховой отметки прохаживались вооружённые охранники и следили за работой уголовного контингента. Чуть что, могли и огонь на поражение открыть.

Старожилы рассказывали о вполне показательном для той эпохе случае.

Заступили, значит, наши зеки на ночную вахту. Не прошло и часа, как на глазах одного из уголовников лопнула ведущая тяга, и ничего другого ему не оставалось кроме как удерживать обломок того рычага вручную. Ночь. Вокруг не души. Лишь «вертухай» по верхним перекрытиям бродит. Вот и кричит ему тот зек: мол, сбегай за помощью или сообщи кому следует об аварии. А у охранника свои инструкции и покинуть свой пост он не имеет права. Так и стоял наш уголовник всю смену, удерживая обломок трубы. Потом сутки не мог руки разжать, мышцы на его костях уж начали отмирать.

Как говориться: зек – сильной воли человек.

Вот почему нашего судимого брата и после смерти Сталина, было на тепловых станциях в преогромном количестве. Да и кто же согласиться на добровольную «химию»? По двенадцать часов в сутки угольную пыль глотать, да ещё и при столь низкой зарплате? Это в последние годы энергетика в почёте, а тогда всё было по-иному.

После моей повторной судимости, Ипатов, конечно же, пытался убрать меня из цеха. Ведь повод для этого был у него самый подходящий. Потому и перевёл он меня для начала в слесари. Однако не прошло и недели, как сам же и примчался ко мне: дескать, спасай вахту. Мол, не могут молодые справиться ни с котлами, ни с дисциплиной смены. Да, и ОНИ… – таинственным взглядом Сидоров вдруг указал куда-то наверх. – …Уж точно не допустят чтоб меня с таким-то опытом и стажем, кто-то посмел унизить до уровня слесаря.

Пожалуй, только теперь и стало понятно Сергею, о ком именно шла речь при упоминании слова: ОНИ… Даже своим нынешним затуманенным умом он быстро сообразил, что Сидоров имеет в виду руководство станции, либо региональное энергетическое управление. Правда, тотчас же в его голове возникла и масса кое-каких не состыковок, определённых несоответствий. К примеру, почему ИХ боялся тот же Волков и почему ОНИ должны были прийти на станцию той самой ночью?

Однако заострять своё внимание на подобных мелочах майор не удосужился. Не хотелось ему портить эту дружескую и бесшабашную обстановку, да напрягать понапрасну свой расслабленный алкоголем мозг. К тому же, он только что вспомнил о Волкове, о том самом парнишке, которого встретил вчера здесь же, перед самым началом смены. Потому и поспешил он со своим, давно вертевшемся на языке, вопросом.

– Дядь Саша, ты случаем не помнишь: некоего обходчика Волкова?

Заслышав эту фамилию, Сидоров как будто бы вздрогнул и чуть побледнел. Тем не менее, он очень скоро взял себя в руки.

– Если не ошибаюсь, то примерно год назад в моей смене работал один раздолбай с подобной фамилией.

«Ну, наконец-то… – с явным облегчением подметил про себя Шаталов. – …Хоть кто-то ответил мне по данному поводу положительно».

– И где ж он сейчас? – тотчас поинтересовался майор, не желая упускать казалось бы уже пойманную за хвост удачу.

– Волков-то?.. – переспросил Сидоров. – …Так он оказался случайным для нашей станции «пассажиром». Вышел на несколько вахт, после чего пропал. По-видимому, условия труда парня не устроили. Тут ведь на протяжении всей смены «пахать» нужно. Впрочем, он частенько к нам в цех заходит.

– То есть, как?.. – в удивлении вопросил майор. – …А охрана?

– Дыр в заборе полно, вот и шляется здесь всякий сброд.

Ну, а коль речь зашла о Волкове, так из всей нашей работы ему, похоже, понравилось лишь то, что наши ребята иногда позволяют себе посидеть с бутылочкой в хорошей компании. То есть то, чем мы с тобой, по сути, сейчас и занимаемся.