«Да пошёл, ты… – в ответ огрызнулся юноша. – …Твой поганый голос я сразу узнал. Точнее, уловил твой паскудный дух, с первого мгновения. Да только, никакой ты мне не отец. Гад, ты…»

«Саша, Бог с тобой… Разве можно так на отца?.. Какой никакой, а всё же я твой родитель. Помнишь, как катал тебя на машине; как ездили в «Детский мир»; как купил тебе грузовик на батарейках; как в футбол с тобой играли?.. Сынуля, ты вспомни. Ведь вместе нам было здорово…»

«Было, да сплыло. Ты же ни разу не поинтересовался: как мы?.. Ни разу не навестил нас. Ты, кстати, знаешь о том, что дед Ваня, семь лет назад умер? Знаешь, как тяжело было нам, малолетним детям, с бабушкой-инвалидом, тянуть крестьянское хозяйство, чтоб не помереть с голода?..»

«Парни, вы что ж, на Таджикской границе служили?..»  – разряжая взрывоопасную ситуацию, раскалившую белый туман, тихо спросил Юрий. Ему льстило то, что на фоне этих «субчиков», он выглядит гораздо предпочтительней.

«Так точно. Прямым рейсом оттуда, с окрестностей реки Пянж… – усмехнулся Андрей. – Тыщу лет, глаза б мои его не видели».

«Не поверишь. Но и мне, в молодые годы посчастливилось, послужить в тех местах. Для нас, сибиряков, припаскуднейший там климат. Да и сама республика полное дерьмо. Друг у меня там, в семьдесят втором погиб…»

Синюга, до последнего мгновения продолжавшая всхлипывать, неожиданно затихла.

«И как же звали вашего погибшего друга?.. – спросила она, воспользовавшись паузой. – …Случайно, не Виктором?.. Ни Чернышевым?..»

«Ага, правильно. Витька Чернышев. Постойте-постойте. А как вы об этом узнали?.. – с подозрением поинтересовался Громов. И тут-то до него дошло. – …Блин!.. Как же я сразу не сообразил, что и у Виктора и у вашего сына, одна и та же фамилия…»

«Вот именно… – с укоризной подчеркнула женщина. – …Андрей, тот погибший друг, и был твоим отцом. Выходит так, что этот грёбаный Таджикистан, забрал у меня двух, самых дорогих мне людей…»

«Странно. Но Витька никогда не говорил мне ни о жене, ни о сыне… – Юрий Александрович призадумался. – …Девушка, действительно у него была. Письма он ей писал. А иного, что-то не припомню…»

«О беременности я узнала слишком поздно. Виктор в отпуск приезжал, ну, и… – тут же пояснила Синюга. – …Родители у меня твёрдых моральных устоев. А мы не расписаны. Потому и решили оставить всё в тайне, до его возвращения. Я уехала к тётке. Якобы, в институт поступать…»

«Ну, а дальше, что было?» – поинтересовался Василий. Сейчас он готов был говорить на абсолютно любые темы, только б те не касались ни его самого, ни его сына.

«Что дальше?.. – отрешённо переспросила женщина. – …Дальше, я родила мальчика. А чуть позже, получила «похоронку»…

«А потом?» – не унимался Угрюмов.

«Потом.… Потом, я умерла. Не слышал, что ли?» – очень жёстко ответила женщина, вкладывая в свои интонации предупреждение: дескать, только попробуй что-нибудь вякнуть.

«Эх, и почему же я не зашёл к ней после дембеля?.. Как раз об этом, и просил меня Витька…» – в замешательстве подумал Громов…

– Надеюсь теперь вам понятно, почему я собрал все ваши грешные души вместе?.. – вновь напомнил о себе Голос. – …Всех вас объединяют не только личное знакомство или родственные связи, а ещё и не совсем чистая совесть. И, прежде всего, друг перед другом.

– Позвольте… – возмутился Юрий Александрович. – …В отличие от некоторых, лично я абсолютно чист. Мне, вообще, не свойственны такие понятия, как угрызение совести или стыд. Подумаешь, не зашёл к Витькиной подружке… Да я, и понятия не имел, что та с «пузом» или с «киндер-сюрпризом». Пока лечился в госпитале, гроб с телом Чернышева отвезли сопровождающие… Они-то и обязаны были поведать близким, как погиб Витька и что с нами приключилось… Со своей же стороны я посчитал лучшим, не беспокоить родственников повторно. К чему снова и снова ворошить былую трагедию? Девица и вовсе, к тому времени могла найти себе другого…

– Громов, попрошу впредь, не перебивать меня… – гаркнул, до того неизменно спокойный Голос. – …В противном случае, тебя ожидает жестокое наказание.

– Интересно, какое наказание может быть страшнее смерти, которую мы уже пережили? – ухмыльнулся Громов.

– Что, если я подскажу Раисе Максимовне и её сыну о том, при каких обстоятельствах, в действительности погиб их муж и отец.

– Нет! – неожиданно выкрикнул Юрий Александрович.

– От чего же? Ты сам, милок, напросился на неприятности. Вот и изволь получить их.

Сударыня Пластинина, сейчас вы узнаете тайну, о которой долгое время знали лишь трое: Громов, Чернышев и, соответственно, я. Ваш муж, как минимум дважды, мог остаться в живых…

Начну по порядку.

Итак, в тот роковой день два друга-земляка: Юрий и Виктор совершали рядовой обход границы. Три вооружённых рецидивиста, пытавшихся уйти за кордон, волею случая и почти лоб в лоб, нарвались на пограничный дозор. Причём, друг наш, Громов заметил нарушителей границы первым!.. Однако, вместо того, чтобы предупредить товарища о смертельной опасности, перепуганный Юрий Александрович, сославшись на внезапное расстройство желудка, скоренько скрылся в близлежащем кустарнике. Таким образом, неравный бой с бандитами принял лишь один Виктор, к тому моменту уже раненный в грудь.

Здесь, обязательно следует отметить, что пограничники, действуя в паре, без труда справились бы с тремя преступниками, имевшими в своём арсенале лишь пару охотничьих ружей. Тем не менее, Громов предпочёл отсидеться в кустах, выпустив в воздух оба «рожка», имевшегося при нём боезапаса. И только после того, как канонада выстрелов затихла, а рецидивисты благополучно пересекли госграницу, наш «смельчак» соизволил покинуть убежище.

Заметьте: к тому времени, хоть и тяжелораненый, но Виктор всё ещё был жив.

Дабы скрыть свою трусость, имитируя оказание первой медицинской помощи, Юрий Александрович просто-напросто дождался смерти товарища от потери крови. После чего, для пущей правдоподобности своего участия в задержании, Громов ранил себя в руку и, истекая кровью, отправился на заставу.

– Не правда! Не было этого. Вы наглым образом перековеркали действительность… – что было силы, запротестовал Громов.

– Не было, говоришь?.. – усмехнулся Голос. – …А быть может, ты сам внушил себе искажённую правду? Да и поверил в неё со временем. Признайся, хотя бы самому себе: ведь именно поэтому, ты боялся ступить на порог Витькиного дома и посмотреть в глаза его близким? Однако, это ещё цветочки.

Василий Иванович Угрюмов. Подскажи-ка мне: кто первым навестил тебя после той злополучной аварии и выписки из больницы? – Голос неожиданно переключился на бывшего бомжа.

– Сейчас, пожалуй, и не упомню. Много воды утекло с тех времён. Кажется, ребята из цеха… – неуверенно ответил Вася.

– Ты прав. С искренним сочувствием и поддержкой, первыми к тебе заглянули ребята из вашей бригады. Был среди них и твой, некогда ученик: Юрий Александрович Громов. Он то и предложил с горя напиться. И даже сбегал в «лавку» за водкой. Так он бегал недели две, пропивая вещи из твоего дома.

– Я что ж, силой ту водяру в него заливал? – возмутился было Громов.

– Ну, силой не силой, а перед дружками своими, ты, помнится, хвастал. Дескать, как ловко тебе удалось облапошить сослуживца. Скупив у последнего, за сущие гроши гараж, финскую мебель и прочую дорогостоящую бытовую технику. Скажи, Василий Иванович: после того, как твой дом опустел, ты его видел?

– Вроде бы забегал как-то. Кажется, под Новый Год… – вновь неуверенно ответил Угрюмов.

– «Вроде бы, да кабы»… – передразнил его Голос. – …Меж тем, это действительно произошло в канун празднования Нового Года. Более того, именно от Юркиного небрежно брошенного и непотушенного «бычка», и полыхнуло ясным пламенем твоё жилище. Однако это, уже иная история.

Ну, Юрий Александрович, как думаешь? Есть смысл продолжать повествование о твоей, якобы, чистой и незапятнанной репутации?